Впервые в Мелитополе публикуется военный роман – «Ротный» (зона АТО)

Сайт www.0619.com.ua начинает публикацию военного романа. Автор – Андрис Лагздукалнс,  уроженец города Мелитополя, полковник милиции в отставке, фрилансер и волонтер. Летом, осенью 2014 года, автор принимал участие в эвакуации населения из Луганской и Донецкой областей и теперь делится своими впечатлениями.                                                                                        

"Кому власть да сласть, кому сума да тюрьма, а я не в силах эту боль превозмочь. Моя страна сошла с ума и я ничем не могу помочь."

                                                                                                                    А. Макаревич

                                                                    ПРОЛОГ

        Когда, немногим больше года назад, в ноябре 2013 года, в центре Киева началась массовая акция протеста, никто не мог предположить, во что это выльется для Украины. Акция началась в ответ на приостановку правительством Азарова, подготовки подписания соглашения об ассоциации между Украиной и Евросоюзом. Киев поддержали в других городах Украины и волна демонстраций протеста прокатилась по стране.

             После Вильнюсского саммита в конце ноября 2013 года, где соглашение  между Евросоюзом и Украиной подписано не было, после разгона палаточного городка оппозиции и принятия в январе 2014 года Верховной Радой законов, предусматривавших ужесточение санкций за участие в массовых беспорядках - народ Украины восстал. Акция протеста приняла резкую антипрезидентскую и антиправительственную направленность. И, уже в феврале 2014 года, это противостояние привело к смене государственной власти. Евромайдан нашел огромную поддержку у населения Украины еще по нескольким причинам, а именно -  из-за усилившейся социальной несправедливости, огромной поляризации доходов, резкого ухудшения уровня жизни населения Украины и из-за разгула коррупции, пронизывающей исполнительную и судебную власть, правоохранительные органы и армию сверху донизу.

            Воспользовавшись сложившейся ситуацией на волне народного негодования, к власти в Украине пришла оппозиция. Резкая смена курса страны в сторону Евросоюза, преступное не понимание внутреннего разделения общества по национально-этнографическим принципам, поспешные, не обдуманные заявления и решения нового руководства страны, которые были использованы спецслужбами нескольких государств,  привели к возникновению конфликта в АР Крым, с последующим выходом  Крыма из состава Украины и присоединения к России. А весной 2014 года вызвали массовые протесты в юго-восточных областях и возникновению самопровозглашенных: - 7 апреля 2014 года Донецкой Народной Республики ( ДНР ), а 28.04.2014 г. Луганской Народной Республики ( ЛНР ), которые, после проведения 12.05.2014 года Референдума, заявили о своей независимости от Украины и политическо-экономической ориентации на Россию.

        Новое Правительство Украины не признало вновь образовавшиеся  республики и, вместо диалога, после начавшегося силового захвата зданий ОВД , СБУ, органов управления и власти, в Луганске, Донецке и других городах взбунтовавшегося региона, не нашло ничего лучше, как объявить их «террористическими» организациями.

        Лишившись спецподразделений милиции, которые могли бы противодействовать незаконным захватам админзданий на территории Донецкой и Луганской областей и, полностью утратив контроль над ситуацией в этих регионах, новое руководство Украины, вместо переговоров и мирного улаживания конфликта, направило для силового подавления этих акций вновь сформированные в марте 2014года подразделения Национальной гвардии. Это стало еще одной ошибкой. Подразделения формировались из участников самообороны Евромайдана, казаков, членов «Правого сектора». Поэтому силовое решение вопроса именно этими подразделениями стало вылитым ведром бензина на объятую огнем машину и, как результат, встретило непонимание со стороны большей части населения самопровозглашенных республик. Обострению  возникшего конфликта способствовало  отсутствие во взбунтовавшихся регионах информации о причинах  возникновения Евромайдана и о происходивших там событиях. Исконно пророссийская ориентация этих регионов, резкое осуждение их действий со стороны нового руководства, которое само же и дало прецедент со сценарием  силового захвата власти в стране, отвернуло жителей Донбасса от остальной части Украины, возведя их в статус «предателей» и «сепаратистов».

       Национальную Гвардию население самопровозглашенных республик окрестило «бандеровцами» и «фашистами». В ответ на силовые акции новоявленных «Спасителей Отечества», правительства ЛНР и ДНР охарактеризовали новое Правительство Украины как «Киевскую хунту», а режим - «фашистским», «проамериканским». На территории ЛНР и ДНР было введено военное положение и объявлена всеобщая мобилизация. В апреле 2014 года, на теле Украины появилась кровоточащая язва под названием – ЗОНА АТО.

                                                                                Лишь немногие, чье подлое благополучие   

                                                                                зависит от народного горя, делают войны.

                                                                                                                  Эразм Роттердамский

                                                                                               (Герхард Герхардс – 1469 - 1536)                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                          *** Блокпост Уварова, август 2014г., утро***

            Капля росы упала на губу Сергею. Очнувшись от короткого сна, он с удовольствием слизал ее, чуть смочив пересохшие губы. Воды не было со вчерашнего дня. Не то, что бы умыться, а не было вообще. В село Садовое, что расположено в двух километрах от блокпоста*, стало не пройти - противник начинал стрельбу по любым движущимся целям. Второе село, Сосновка, находилось на удалении десяти километров, но кто там держал позиции - оставалось неясно. Три дня назад, с церковной колокольни села Садового, Сергей наблюдал передвижение техники в Сосновке, но чья она -  понять, из-за большого удаления и поднятой пыли, было не возможно. Даже мощная оптика импортной стереотрубы не помогла. А связь была только с батальоном да со штабом бригады. Но там сведений  о соседе слева тоже не имели. С соседними блокпостами и подразделениями бригады связи не было вообще. Сергей тяжело вздохнул - тоска, глубокая тоска. Я снова никому не нужен, мы все здесь никому не нужны.

              Он закрыл глаза. Такое чувство впервые появилось у него три года назад. Тогда, после ухода жены…. Ирина, успешная бизнес-леди, устала терпеть постоянное отсутствие мужа по вечерам, по выходным и по праздникам. Устала от ночных вызовов и, следующих за этим, снятий стрессов водочно-коньячной смесью. Что поделать - быть женой опера – важняка убойного отдела нелегко. Не каждой женщине это под силу. Тем более, когда в круг ближайшего окружения мужа входят такие же опера, следаки, эксперты и бандюки, а в ее - успешные бизнесмены и их половинки.

               Ирине надоело ждать, ей просто надоело ходить одной на корпоративы и в гости, ловя на себе сочувствующие взгляды подруг. Надоело выслушивать рассказы об отдыхе друзей в Таиланде, на Мальдивах, Бали и Кубе, когда она не могла вытащить Сергея даже на пару дней в соседнюю Европу. Ирина терпеливо ждала вечерами, коротая время в общении с дочкой да с подругой Лидой, которая, после очередного развода, находила в Ирине личного психотерапевта. 

          А Уваров гонялся за бандюками по всей Украине, ругался с начальством, с прокурорами и следователями, с судьями, с коллегами из территориальных отделов, которые работали и «зарабатывали» на «своей» земле.

*Блокпост - (блок-пост) — заградительный, укрепленный контрольно-пропускной пункт с вооруженной охраной на дорогах, въездах в населенные пункты и тому подобное (обычно на оккупированной или временно занятой войсками территории), способный самостоятельно держать круговую оборону.

          Вот Ирина и не выдержала. Не устраивая скандалов и истерик, она просто ушла. В один из вечеров, Сергей, придя домой, обнаружил на столе в кухне записку: «Прости, я так больше не могу». Развод они оформила через суд, на который Сергей не явился. Ирина оставила ему трехкомнатную квартиру, перебравшись с дочкой в загородный дом. Вот тогда он впервые и испытал это чувство ненужности. Уваров запил. Запил по-взрослому. А что еще у нас остается делать мужику, от которого ушла любимая женщина? Конечно, выпить! Выпить и пожалеть себя! Начальство терпело его пьянки до поры до времени - хороших спецов много не бывает…..

               Хлопнул одинокий выстрел, отвлекая Сергея от воспоминаний. За ним еще один, и еще, зачастил пулемет. Сергей повернулся к бойнице НП*, взял бинокль, всмотрелся в затянутую легкой дымкой посадку. По краю лесополосы полз танк, развернув башню в сторону блокпоста. За танком, на некотором удалении, шли БМД** и пикап с минометом.

- Разведка мать вашу, не спится вам, вчера не настрелялись, - зло выругался Уваров. – Тревога! У нас гости.

     Из штабного блиндажа, укрытого бетонными плитами, выскочили бойцы дежурного отделения и, пригибаясь, заняли огневые точки.

- Саныч, глянь на пикапе миномет. Достанешь? – обратился Уваров к своему заму, тоже оперу, но из пенсионеров, который еще и снайперами командовал, да и сам, имея афганскую практику, бил без промаха.

            Саныч посмотрел в прицел, прикинул расстояние.

- Из ОСВехи достану, защиты на баке нет, – Он перешел в другую нишу, где было оборудовано место для стрелка из тяжелой снайперской винтовки ОСВ-96***. Винтовку добыли в качестве трофея еще в одном из первых боев, когда разбили колонну ДНРовцев. Винтовка не раз спасала их. Последним свидетельством  тому, был сгоревший танк, застывший в двухстах метрах от блокпоста. Тогда, во время атаки, Саныч расстрелял на танке всю оптику, «ослепив» водителя и наводчика, а Сергей с пятью бойцами отогнали от танка пехоту и забросали остановившуюся машину бутылками с горючкой.

        Экипаж покинул горящий танк через нижний люк. Танкистов забрали с собой. В блиндаже перепуганные пацаны, с явно российским говором, приготовились к смерти и были крайне удивлены, когда после окончания боя «правосеки» их накормили, дали закурить и, вручив каждому по тетрадному листку и авторучке, попросили написать свои данные и описать, как они оказались перед блокпостом. Уваров и Саныч, быстро опросив танкистов, получили интересующие их сведения о противнике и, вызвав разведчиков, отправили пленных в штаб бригады.

 Раздался далекий минометный выстрел, и мина прошелестела над постом, взорвавшись в посадке.

*НП – наблюдательный пункт

**БМД - Боевая машина десанта — боевая бронированная гусеничная плавающая машина, авиадесантируемая парашютным, парашютно-реактивным или посадочным способом. БМД предназначена для транспортировки личного состава воздушно-десантных войск, повышения их мобильности, вооружённости, защищенности на поле боя, а также поддержки их огнем орудия и пулемета.

***ОСВ-96 «Взломщик» – тяжелая самозарядная крупнокалиберная снайперская винтовка, калибра 12,7мм. Принята на вооружение в начале 90-х в МО, МВД, ФСО России.

 - Мины! Всем в укрытия! - Уваров снова приник к окулярам бинокля,- Саныч гаси его!

- Уже!- сухой выстрел ОСВ ударил по ушам. Бронебойно - зажигательная пуля, калибра 12,7 мм., ушла на встречу со стенкой топливного бака пикапа. Под лесополосой, на месте машины, расцвел огненный цветок. Эхо взрыва докатилось чуть позже. Тут же рявкнула пушка танка, застучал пулемет с БМД.

- Ну, снова началось. Давай парней в укрытие, сейчас чес пойдет!

          Уваров с Санычем пробежали по позиции, собирая бойцов. Оставили двух наблюдателей, остальных отправили в укрытия. С блокпостом им повезло. Что здесь хотели строить во времена  СССР - сам черт не разберет, но катакомбы из бетонных блоков были конкретные. Правда, пришлось немного углубиться в землю, чтобы ходить не пригибаясь. Места хватило  на склады и на помещения для отдыха. Сделали систему вентиляции, в одном из распределительных щитов запитались электричеством. Откуда шла линия? А Бог ее знает, но свет был. Волонтеры привезли электроплитки, оборудовали кухню. Единственное, с чем было плохо - вода. Бойцы уже предложили выкопать колодец или пробить скважину, но это пока было в планах на будущее.

      В укрытие они успели вовремя. От взрывов, накрывших блокпост, из щелей между перекрытиями посыпалась земля, мигнул свет, дежурный боец отключил питание сети, переведя освещение на аккумуляторы. А сверху снаряды перепахивали посадки, разнесли в щепки туалет, перевернули полевую кухню, разбили БТР, приготовленный к отправке на ремонт. Обстрел длился минут двадцать. Наконец, все стихло. Дежурное отделение заняло свои места, Саныч и Сергей вышли наверх, осмотрелись.

- Вот козлы, сортир-то тут причем? Пацаны так старались, даже в камуфляж разрисовали, – возмутился Саныч.

- Ничего, доски еще остались, отстроим. Кухню жалко, если переезжать - она бы пригодилась.

- Серый, воды все равно нет, второй день на сухпае сидим, что на ней готовить-то? Да и печки есть.

- На новом месте света может не быть.

- А думаешь  - будет новое?

- Будет Саныч, будет и, наверное, очень скоро. Ладно, пойду, доложусь,- Сергей пошел в штабной блиндаж. Вызвал по рации штаб бригады, доложил об утренних событиях.

- Держись, к тебе помощь пошла, скоро будут, – голос начштаба бригады был бодр и весел.

- Воды хоть отправили с подмогой?

- Отправили – отправили, и припасов тоже. Они на подходе с тобой свяжутся, чтобы под обстрел не попасть.

- Хорошо, ждем, конец связи,- Уваров переключил станцию в режим ожидания, закурил и присел за стол.

                  От роты, с которой он пришел на этот блокпост два месяца назад, осталось меньше половины. Рота входила в состав N-ской аэромобильной бригады. Основной состав подразделения составляли контрактники. Доукомплектацию провели за счет добровольцев, погоняв бойцов полтора месяца по учебному полигону. Хотели дольше, но обстановка сложилась так, что бригаде срочно пришлось выдвигаться в район Донецка, а потом ребят перебросили под Солегорск. Батальон, в состав которого входила рота Уварова, что называется  - «с колес» вступил в бой.  Пока основные силы бригады разворачивались на удалении шестидесяти километров от города, согласно утвержденного в верхах плана дислокации, передовой батальон остановил наступавшего противника и рванул в город на его «плечах». Но ДНРовцы, отступив в город, закрепились на заранее приготовленных укреплениях, и оказали жесткое сопротивление, да еще при поддержке артиллерии и «Градов»*. Отвечать залпами на залпы было нельзя. Противник закрепился на окраине города, на заранее приготовленной линии обороны. Система баррикад, окопов и блокпостов шла через микрорайон, застроенный «хрущевками». Снять координаты батарей, ведущих по ним огонь, ни времени, ни возможностей не было. А идти на прорыв с одним стрелковым вооружением было бессмысленно. Батальон отступил. Тогда и была создана система блокпостов, охватившая город с южной и восточной стороны. Перешли к позиционной войне. Блокпост Уварова был расположен ближе всего к городской окраине и перекрывал дорогу, связывавшую Солегорск с соседней областью. Из техники остались одна БМД и старый БТР**, прошедший Афган, который упорно заводился только с толкача***.  БМД бойцы окрестили «Машкой», а старый БТР ласково и уважительно называли «Батя». Двенадцать человек уехали домой в гробах, остальные попали в госпиталь. Двоих отправили «на дурку». А чему удивляться? Постоянная психологическая нагрузка, похеризм командования, дневные, ночные, утренние обстрелы, атаки. У двадцатипятилетнего бойца еле успели отобрать автомат – от отчаяния хотел застрелиться. Второй, сорокалетний, впал в ступор, бормоча что-то о расплате за грехи, об ангелах смерти. Обоих на всякий случай связали, а потом, с сопровождением, отправили в тыл на волонтерской машине. Снова воспоминания, одни воспоминания.

                 …. Когда начальству надоело терпеть пьянки Уварова, он спокойно написал рапорт об увольнении, накрыл операм поляну с баней и «гирлами» напоследок и шагнул в гражданскую жизнь. Долго бездельничать ему не пришлось. Стас, родной брат  Ирины, прекрасно относился к Сергею и после их развода. Он выдернул опера из его, становившегося уже обычным, состояния – с утра пивко, в обед водочка, потом опять пивко,  - и взял к себе на фирму, в службу безопасности. Стас настолько загрузил Уварова работой, что тот и думать забыл о стакане. Через месяц у него появился первый выходной. Вместо пивбара Сергей поехал к Ирине, забрал дочку и провел с ней целый день.

*9К51(БМ-21) «Град» — советская реактивная система залпового огня (РСЗО) калибра 122 мм. Предназначена для поражения открытой и укрытой живой силы противника. Небронированной техники и бронетранспортеров, в районе сосредоточения, артиллерийских и минометных батарей, командных пунктов и других целей, решения других задач в различных условиях боевой обстановки.

**БТР - Бронетранспортер (броневой транспортер) — бронированная транспортно—боевая машина(транспортер), предназначенная для доставки личного состава  мотострелковых (пехотных, мотопехотных, десантных и так далее) подразделений, материальных средств к месту выполнения поставленной им боевой задачи и эвакуации раненых и пораженных с поля боя.

В исключительных случаях, при отсутствии у противника противотанковых средств, БТР может поддержать стрелковые войска (пехоту, МП, ВДВ) огнем бортового вооружения.

*** Завести с толкача – способ запуска двигателя без помощи стартера, когда один автомобиль, толкает другой, без применения жесткой или мягкой сцепки.

               К начавшимся на Майдане событиям  Сергей отнесся нейтрально, не беря ничью сторону. Служба в «уголовке» приучила его анализировать информацию, выслушивать обе стороны конфликтов и находить ответ на вопрос: «Кому это выгодно?».  Он понимал, что народ, доведенный до отчаяния беспределом «семейного клана» правителя, который все больше и больше увеличивал пропасть среди  социальных слоев населения Украины, просто так не остановить. Слишком много накипело. И последней каплей стало ерзание руководства страны между двумя стульями – европейским и российским. Понимал он и бывших коллег по МВД - люди подневольные, что приказали, то и делают, хотя ведь и приказ можно по-разному выполнить. Поэтому, не желая трепать себе нервы политическими рассуждениями (все равно Уваров изменить ничего не мог), он и включил нейтральное восприятие. Приход «новых» лидеров его не удивил – «свято место – пусто не бывает», -  хотя, в глубине души, все же ожидал увидеть действительно новые лица. Да где им взяться при полном отсутствии института политиков?

             Сергей очень болезненно воспринял события в Крыму, уже не понимая, что именно стало причиной происходящего - бездеятельность, халатность или предательство новой власти? Со своими бывшими коллегами и с новым окружением было много говорено на эту тему. Ну не мог Уваров своим оперативным мышлением понять - как вот так можно было начать с этих заявлений о русском языке, об отмене федерализации, о резкой смене курса страны в сторону Европы, о вступлении в НАТО? А где воля народа? Где обещанный референдум? Как можно было так жидко обделаться? Ведь и дураку понятно, что Юго-восток и Крым всегда смотрели в сторону России! Это было исторически обусловлено этническими, родственными и партнерскими связями. В этих регионах основное направление промышленности, среднего и малого бизнеса было сориентировано на партнеров по СНГ. А для того, чтобы перестроиться на европейский рынок - это сколько же времени и средств надо? Да и пустят ли нас туда так, как мы этого хотим? Пустят на равных условиях, без ограничений и предвзятого отношения? Или лишь приоткроют дверь, оставив узкую щелку? Неужели не хватило ума найти компромиссное решение? Или те, на чьи деньги «спасители» отечества пришли к власти, дали четкую установку?

            Он не удивился весенним событиям в Донбассе. Киев сам дал прецедент, показав пример, как нужно захватывать власть. Его сильно озадачили неуверенные попытки руководства локализовать конфликт. Какие-то игры в «кошки-мышки». Но когда по своим старым связям он узнал, кто в этом регионе «дорвался до руля», то, проанализировав ситуацию, не на шутку испугался.  И когда началось вооруженное противостояние на Донбассе, когда с экранов телевизоров начало постоянно звучать «АТО», он позвонил своему другу Косте, сотруднику областного аппарата СБУ, и через неделю уже тянул лямку ротного в составе N-ской аэромобильной бригады. Стас не стал его отговаривать, хотя терять такого сотрудника ему очень не хотелось. Уваров сказал: «Стас, наш регион, очень лакомый кусок. Поэтому я иду защищать свою дочь и ее дом!», - и  Стас сразу понял, что бесполезно просить упрямого опера остаться. Он купил ему полный комплект амуниции, начиная с броника и заканчивая термобельем, пожелал вернуться домой целым и невредимым.…

      Отогнав воспоминания, Уваров докурил сигарету, затушил ее в пепельнице, которую соорудили из снарядной гильзы, и вышел из блиндажа.

  *** Блокпост Уварова, август 2014 г., день, волонтеры ***

    Со стороны подъема послышался шум двигателя. Трое бойцов, наблюдавших за тылом, напряглись, но тут же расслабились, увидев, что на холм выполз микроавтобус «Форд-Транзит» белого цвета, с  желтой надписью «волонтер» на широком капоте. Бус притормозил возле бойца, вставшего у края дороги.

- В укрытие быстро, убирай их с дороги! - закричал Саныч и направился к бетонному капониру, где обычно разгружали припасы.

Микроавтобус, натужно рыча дизелем, развернулся и лихо зарулил в указанное укрытие. Из автобуса вышла Марина, стройная темноволосая симпатичная женщина лет тридцати, а за ней ее бессменный водитель – дядя Петя. Бойцы расслабились. Марина по очереди обняла каждого из бойцов, которые вышли ее встречать, для всех находя доброе слово. Подошел Уваров. Марина поцеловала его в щеку и обняла.

- Как ты, Милый Друг? Сильно вам досталось? Потери есть?

- Привет Мариша, нет, обошлось, что вы без звонка? Могли бы под налет попасть…..

- Да мы услышали и дядя Петя сразу в посадку!

- В посадку - в посадку, тебя Стрекоза за руль пусти, так ты и через ДНРовцев как на танке попрешь, – водитель автобуса, пожилой мужчина невысокого роста, которого все звали дядя Петя, подошел и поздоровался с Уваровым. Дядя Петя недавно отпраздновал шестьдесят первую годовщину со дня рождения. Гордился длинными казацкими усами и вышиванками, которые ему ко дню рождения расшили внучки.

- Ой, дядь Петь, скажешь тоже! Ты же знаешь, что мы туда только по договоренности и медленно - медленно.

- Да, Стрекоза, по договоренности и медленно, а то я не вижу как ты на них зыркаешь. Тебя даже  «кадыровцы» уважают, не хамят, слушаются.

- А мне что - любить их? Там Олег и Костя погибли. За что? За то, что людей с детьми вывозили из этого дурдома? А их положили возле автобуса, да еще гражданских с десяток. И какая разница - кто? «Кадыровцы», ДНРовцы - людей это уже не оживит!

- Все, все ребята, все, не будем о больном, – Сергей обнял Марину, прижал к груди и погладил по голове. – Все, успокойся. Наш Ангел Хранитель! Спасибо, что приехала. Что привезли?

- Отпусти, я спокойна, - Марина освободилась от объятий Сергея. Поправила озорной хвост под бейсболкой. - Всего понемногу:  сала, воды, одежды теплой - скоро ведь осень, нужно же вас утеплять, – улыбнулась и, шутя, стукнула кулаком по бронику Уварова.- Кофе тебе привезла, Милый Друг, и корицу! Как ты просил. Пошли варить, дядя Петя здесь с Санычем справятся.

- Спасибо Солнце, - Уваров поцеловал Марину в щеку. – Пошли варить.

- Сильно с утра стреляли? Смотрю, все поломали - и душ и «думку» вашу, Антоха так ее разукрашивал….

- Да, все сровняли, минут двадцать кидали.

- Вы молодцы, хорошо укрепились. Спецкоров до сих пор не пускаешь?

     Они зашли в блиндаж, Сергей насыпал кофе в турку, налил воды, добавил соли и корицы, поставил турку на огонь спиртовки.

- Нет, не пускаю. Ты же знаешь мое отношение к этой братии. Я после их последнего репортажа пять человек потерял. Кто мог подумать, что у них хватит ума отснять весь блокпост и выложить это в прямом эфире. Нам из штаба бригады об этом начальник разведки  сообщил. Начали роту выводить - мы же тогда только пришли сюда, об укрытиях ничего не знали. Да не успели. Тут нас и накрыли.

Итог - пять двухсотых* и одиннадцать трехсотых**. Как после этого их сюда пускать? А они потом золотые перья получают. В задницу бы им их повтыкать….

- Серый, успокойся. Они при чем? Не журналист же решает, что и когда в эфир ставить. И не вини себя - ты же знаешь, на каких деньгах эта война замешана. Здесь все зарабатывают. Только министры, генералы, телевизионщики и барыги - баксы, а пацаны - кресты на могилы. А вот что мы тут делаем? Зачем мы тут? Зачем здесь эти мальчишки?

- Мариш, ты сама ответила на свой вопрос - мы зарабатываем деньги для тех, кто занял место у кормушки. Только вот почему народ не понимает, что после Майдана ничего не изменилось, на манеже все те же? Бабки - вот и вся их философия и вся, правда, жизни.  Все чаще и чаще у меня присутствует чувство собственной ненужности. А ведь я добровольцем пошел, так же как и большинство бойцов. По одной простой причине – не лезьте к нам, мы сами разберемся, это наша страна. Обидно, что все, кому не лень, пользуются этой ситуацией, выигрывая свой интерес. А крайними оказался простой народ, до которого ни тем, ни этим дела нет. Я, когда все окончится, сделаю себе золотой офицерский жетон с гравировкой: «Память о службе Родине, которой мы не нужны», - и свалю подальше из этой страны!

 - Не согласна я с тобой. Нам всем не место здесь, это да, но мы нужны в первую очередь сами себе и тем, кто здесь. Ты нужен пацанам, которые с тобой, которые живы благодаря тебе, благодаря тому, что ты командование можешь послать куда подальше. А  мы нужны вам. А пацаны нужны дома. А те люди, которых мы вывезли, дети с глазами стариков? Им мы тоже нужны. Ты ведь сам придумал нам название – Ангелы Хранители…..

- Да, барышня, что-то мы с тобой полезли в дебри философии новейшей истории Украины. Давай кофе пить?

      Сергей перелил кофе из турки в две алюминиевые армейские кружки и поставил вариться новую порцию. Сев за стол, они молча пили кофе. Уваров наслаждался обжигающим напитком. Кофе бодрил и снимал напряжение. Мир высветился немного в другом свете.

- Ой, я же коньяк вам привезла, там парни передали «для снятия стресса», как сказал Семен, аж двенадцать бутылок. Сходи, Милый Друг, принеси.

- Ага, ща, только кофе допью, уж больно вкусен, – улыбнулся Сергей. -  Хотя, коньяк сейчас Саныч принесет. Он ведь разгрузкой командовал, догадается, поди. Дожились - коньяк у

нас и как антисептик, и как обезболивающее средство в основном применяется. Медикаментов, как и припасов – все вашими стараниями.

- Ну да чего ты оправдываешься, можно подумать - вы тут пьянствуете целыми днями. Скажи мне, мы парней не стесняем?

________________________

*Двухсотый – Груз 200 (также жарг. воен. двухсотый в значении «убитый, мертвый, погибший») — условное кодированное обозначение, применяемое в Вооружённых Силах СССР, России, Украины -  тела погибшего (умершего) военнослужащего. Обозначение в советской армии цинкового гроба с телом погибшего солдата. Также используется как эвфемизм для трупов убитых солдат, то есть для безвозвратных потерь.

**Трехсотый –Груз 300 — военный термин, обозначающий транспортировку раненого солдата, вывозимого из мест боевых действий. Название вошло в обиход после войны в Афганистане. Часто используется в оперативных переговорах военных и спецслужб для обозначения количества раненых («у нас двое трехсотых»).

- Нет, Марина, это командирский блиндаж, типа штаба, спалка вон за той дверью. Это для дежурного отделения, – кивнул он головой в сторону массивной металлической двери. - А жилые блиндажи и кухню мы в конце оборудовали, подальше отсюда. Так спокойнее. Да ты сама все знаешь. Повезло нам…. И с укрытием, и с поставщиками, – Сергей закурил.

В блиндаж зашли Саныч и Батон. Саныч держал в руках бутылку коньяка.

- Ох, и духмяно у вас пахнет, - повел носом Батон, - А мне кофейку?

- И тебе, и Санычу - я на всех сварил. Наливайте.

          Батон, подойдя к столу, перелил кофе в кружки, а Саныч, распечатав бутылку, разлил коньяк по металлическим стопкам.

- Давайте за победу,- Батон поднял стопку.

- Нет, мальчики,- Марина подняла свою стопку, - Давайте за мир. Чтобы он наступил быстрее, а победителей в этой войне все равно не будет…. Будут одни лишь покалеченные и исковерканные этой мясорубкой души....

           С металлическим звоном сошлись стопки. Коньяк приятно согрел горло и, добравшись до желудка Сергея, разлился теплом по мышцам, снимая остатки напряжения. Саныч налил еще грамм по пятьдесят, но пить никто не спешил. Смаковали кофе, сигареты и тишину.

- Как там в тылу, Сестренка? – Саныч, пригубил коньяк.

- Ой, Саныч, а то ты не знаешь - бегаем с протянутой рукой, как обычно. Что удалось собрать - то и возим. Малый бизнес помогает. Народ несет потихоньку, в основном пенсионеры. Борщи сухие придумали, я вам на пробу привезла. Семен недавно с тыловиками вашими схлестнулся. Он где-то бумаги нашел, что у вас на складе аптечек, на пару КАМАЗов, а они в отказ. Тогда он на уши ТВ поднял, друзей своих из военной прокуратуры…,  – Марина пригубила коньяк.- Добрались до складов. Аптечки есть, а в них ничего, кроме инструкций. Крику было, но думаю, дальше новостей все равно не пойдет, не будет этим никто заниматься, – Марина зло выругалась.

- Не ругайся, Сестренка, тебе это не идет. Ты же Женщина, и очень хорошо, что еще не разучилась удивляться. Было бы хуже, если бы как мы ко всему привыкла….

- Саныч, а вот скажи - как ты сюда попал? У тебя ведь уже внуки….

- Вот из-за внуков и попал. Я - то знаю, что это такое, а два зятя моих - ну какие из них вояки? Тем более что у нас-то - воинская часть, а их в добровольческий батальон отправили бы, где такие же энтузиасты. В лучшем случае - пару месяцев полигона, вот и вся наука. Да и на одном чувстве патриотизма, с «Калашом» без техники, воевать сложно. Добровольцам-то тяжелое вооружение, вроде как, не положено. А почему - объяснить никто не может. Так-то вот. Нинка моя поревела правда, но потом обозвала старым дураком и успокоилась, когда поняла, что я прав, что от меня одного толку больше, чем от десятка таких, как мои зятья. А тут еще Серый позвонил, вот я прямиком и попал, как раз доукомплектация шла. И Нинка успокоилась, теперь по телефону в основном слушает меня да о внуках рассказывает, привыкла.

- Да как же можно к такому привыкнуть? Господи, Саныч!

- Можно, Маришка, можно. Она же у меня оперская жена. Ей ждать - не привыкать. У нас с ней получилось друг друга понять, а вот у Серого нет. Да не зыркай ты на меня так. Я об Ирине ничего плохого не говорю. Просто, как деды говаривали – не пара она тебе. Она слишком мягкая, домашняя, а ты волкодав. Ушел бы из конторы - может и наладилось бы все, но тогда бы ты перестал быть самим собой. Нам же без адреналина хана  – хоть стреляйся. Мы ж женаты на своей работе. По себе знаю, когда на пенсию ушел - полгода ломки….

- Саныч, хорош тебе иголки под ногти загонять. Мы же договорились - о прошлом ни слова….

- А ты перестань себя грызть. На тебя иногда смотреть страшно - не пытайся исправлять, живи новым и все сложится, кубик к кубику.

- Все, мальчики, хватит спорить, а то у нас сегодня одни дискуссии. Мы с дядей Петей дреманем чуток, минуток триста, и назад. Давайте по крайней, за то, чтобы этот сумасшедший дом быстрее закончился!

- Да, Сестренка, ты права! Давайте…..

Стопки звякнули. Выпили.

- Вы тут в спальном отсеке укладывайтесь, мы мешать не будем. Пошли, парни.

Марина прошла в спальный отсек.

 Уваров, Батон и Саныч вышли из блиндажа. Навстречу им бежал боец.

- Командир, колонна с тыла!

- Кто это? Пополнение должно было на связь при подходе выйти, может ДНРовцы блуканули? Давай всех на позицию, – Уваров нервно оглянулся по сторонам.

- Может из «Мухи»* шмальнуть? – Батон снял гранатомет с плеча.

- Я те шмальну! Взял отделение - и в окоп, - Уваров отвесил Батону подзатыльник. Тот, пригнувшись, трусцой побежал к дальнему капониру, куда уже направились бойцы. Саныч и Уваров спрыгнули следом, и пошли по ходу сообщения.

- «КрАЗ»** и «Урал»***, судя по звуку, – Саныч остановился. - Кого несет?

- Не знаю, рация молчит. Сейчас увидим.

       На холм выскочил «УАЗ»****, следом за ним показались «КрАЗ» и «Урал» с тентованными кузовами и значками N-ской аэромобильной бригады.  Колонна прошла еще метров двадцать и остановилась. Из «УАЗа» вышли два офицера. В одном из прибывших Уваров узнал начальника штаба батальона.

- Машины с дороги, быстро! – вместо приветствия крикнул Уваров.

 Из кузовов машин посыпались солдаты, выстраиваясь на обочине.

- Михалыч, кончай цирк! Что за парад? В укрытия всех, машины в капониры, сейчас даже гаек не найдете, - махнул рукой Уваров.

Начштаба отдал команду, и пополнение исчезло в подземных казематах. Следом, в капониры, отрытые в посадке на противоположной стороне, спрятали машины. Солдаты, выделенные на разгрузку, забегали от капониров к складам, перетаскивая ящики с продовольствием, боеприпасами, пластиковыми емкостями с питьевой водой.

_____________________________

         * «Муха» - РПГ-18 (ТКБ-076, индекс ГРАУ — 6Г12) — советская реактивная противотанковая граната, разработанная ЦКИБ СОО и КБ «Базальт» в начале 1970-х годов и принятая на вооружение Советской Армии в 1972 году. Реактивная противотанковая граната РПГ-18 должна была заменить использовавшиеся ранее ручные противотанковые кумулятивные гранаты типа РКГ-3.

** «КрАЗ» KрАЗ-6322 НМРV-А — полноприводный  грузовой автомобиль, выпускаемый на Кременчугском автомобильном заводе в Украине.

*** «Урал» Урал-375Д — полноприводный грузовой автомобиль повышенной проходимости, производившийся на Уральском автомобильном заводе в Миассе, в России, с начала 1960-х годов.

**** «УАЗ» УАЗ-469 и УАЗ-3151 — советские грузопассажирские автомобили повышенной проходимости (внедорожники), выпускавшиеся на Ульяновском автомобильном заводе.

Основной командирский автомобиль в Советской Армии, а также в странах Варшавского договора, начиная с середины 1970-х, сменивший в этом качестве предшественника ГАЗ-69.

- Хорошее у вас приветствие, ротный, – начштаба подошел к ним, протягивая руку. – Знакомьтесь - Павел, бригадная разведка, - представил он своего спутника. Пожали руки, представились.

- А вы не расслабляйтесь, не на гульки приехали. Пошли на КП, нечего здесь торчать, – Уваров развернулся и пошел по лабиринтам переходов.

       Войдя в блиндаж, разместились за столом. Саныч стал варить кофе. Уваров достал консервы, сало, початую бутылку коньяка.

- Сейчас перекусим, потом о делах.

- Согласен, – Павел достал планшет, топографическую карту двухверстку, 1971г. издания, с грифом для служебного пользования. Такая же была и у Уварова. Двух сел и одной дороги на карте не было, они появились позже, но лучше такая, чем никакой!

- Вот пополнение тебе привезли да боеприпасов чуток. БТР отправить не успели?

- Да за ними успеешь. Не могу понять - где наводчик сидит. Наверное, на крайней пятиэтажке, с мощной оптикой.

- Сильно достают?

- Да как, сегодня - в третий раз. А то, в основном, по полю…, - он не договорил.

  Через открытую дверь блиндажа офицеры почувствовали, как уплотнился и завибрировал воздух, послышался шелестящий звук. Саныч рванулся к двери и, захлопнув её, щелкнул засовом. Сергей ладонью стукнул по красной кнопке пульта, лежащего на столе. Над позицией завыла сирена. Солдаты пополнения, подгоняемые бойцами Уварова, бросив ящики, со всех ног кинулись в укрытие. Батон и Лис, загнав пополнение в окоп, положили всех и поползли, пока не попали на развилку.

- Направо все, направо ползите, головы не поднимать.

  Взрывы пошли один за другим, сверху полетели комья земли, но парни не останавливались, пока не попали в блиндаж. Вытряхнув землю из-под одежды, расселись по лежакам, переводя дыхание.

- А вот и «Град», господа вновь прибывшие. С приездом вас на передовую! – ухмыльнулся Лис.

     Пол ушел из-под ног. Посыпалась земля, через дверные щели в блиндаж потянуло едким удушливым дымом. Из спального отсека выскочили перепуганная Марина и дядя Петя.

- Не дали поспать? – Сергей подошел к Марине и обнял ее. - Ничего это минут на пятнадцать - двадцать. Не  бойся, у нас хорошая защита.

- Все равно страшно. Здравствуйте, Михайлович, а вы как тут?

- Привет, Марина, да я с подкреплением.

- Ага, так это вы гостинцы заказывали? – скупо улыбнулась Марина.

- Да, похоже, что мы.  Когда сюда ехали - над нами беспилотник прошел, – начштаба почесал затылок.

- Михалыч, и ты молчал? Да это же как два пальца…. Вас увидели, направление понятное, рассчитать время подхода - элементарно, ты же не первый день…. Похоже, вы там сильно уже булки расслабили, – Сергей стукнул кулаком по столу.

- Извини, ротный, не допер сразу, действительно - у нас там все по-другому. С новым командованием пообщаешься -  и сам таким становишься. Да еще ждут этого Сергунина из Киева. Лично собрался операцией руководить, снова что-то придумали.

- А что они могут придумать? Зачистку Солегорска, вот и все. Тут больше ничего не предвидится. В сторону границы - чтобы отрезать ДНРовцев от поставок и закрыть коридор - никто лезть не решится, силенок у нас маловато. А в город загнать пацанов и устроить очередную мясорубку - это запросто.

- Все - то ты, Сергей, знаешь, неинтересно с тобой. В принципе, Павел  по этому поводу и приехал - посоветоваться.

- Да мои советы им до задницы. Все равно по-своему сделают.

 Обстрел прекратился. Выждав минут пять, Уваров надел шлем.

- Пошли, Саныч, глянем - что там «соседи» наши наворотили…. Мариш, попробуйте еще поспать. Время есть. Все равно засветло уйти не дадут.

- Хорошо, Сергей, попробуем. Хотя, какой теперь сон  - просто поваляться…..

  *** Блокпост Уварова, август 2014 г., день, волонтеры ***

    Со стороны подъема послышался шум двигателя. Трое бойцов, наблюдавших за тылом, напряглись, но тут же расслабились, увидев, что на холм выполз микроавтобус «Форд-Транзит» белого цвета, с  желтой надписью «волонтер» на широком капоте. Бус притормозил возле бойца, вставшего у края дороги.

- В укрытие быстро, убирай их с дороги! - закричал Саныч и направился к бетонному капониру, где обычно разгружали припасы.

Микроавтобус, натужно рыча дизелем, развернулся и лихо зарулил в указанное укрытие. Из автобуса вышла Марина, стройная темноволосая симпатичная женщина лет тридцати, а за ней ее бессменный водитель – дядя Петя. Бойцы расслабились. Марина по очереди обняла каждого из бойцов, которые вышли ее встречать, для всех находя доброе слово. Подошел Уваров. Марина поцеловала его в щеку и обняла.

- Как ты, Милый Друг? Сильно вам досталось? Потери есть?

- Привет Мариша, нет, обошлось, что вы без звонка? Могли бы под налет попасть…..

- Да мы услышали и дядя Петя сразу в посадку!

- В посадку - в посадку, тебя Стрекоза за руль пусти, так ты и через ДНРовцев как на танке попрешь, – водитель автобуса, пожилой мужчина невысокого роста, которого все звали дядя Петя, подошел и поздоровался с Уваровым. Дядя Петя недавно отпраздновал шестьдесят первую годовщину со дня рождения. Гордился длинными казацкими усами и вышиванками, которые ему ко дню рождения расшили внучки.

- Ой, дядь Петь, скажешь тоже! Ты же знаешь, что мы туда только по договоренности и медленно - медленно.

- Да, Стрекоза, по договоренности и медленно, а то я не вижу как ты на них зыркаешь. Тебя даже  «кадыровцы» уважают, не хамят, слушаются.

- А мне что - любить их? Там Олег и Костя погибли. За что? За то, что людей с детьми вывозили из этого дурдома? А их положили возле автобуса, да еще гражданских с десяток. И какая разница - кто? «Кадыровцы», ДНРовцы - людей это уже не оживит!

- Все, все ребята, все, не будем о больном, – Сергей обнял Марину, прижал к груди и погладил по голове. – Все, успокойся. Наш Ангел Хранитель! Спасибо, что приехала. Что привезли?

- Отпусти, я спокойна, - Марина освободилась от объятий Сергея. Поправила озорной хвост под бейсболкой. - Всего понемногу:  сала, воды, одежды теплой - скоро ведь осень, нужно же вас утеплять, – улыбнулась и, шутя, стукнула кулаком по бронику Уварова.- Кофе тебе привезла, Милый Друг, и корицу! Как ты просил. Пошли варить, дядя Петя здесь с Санычем справятся.

- Спасибо Солнце, - Уваров поцеловал Марину в щеку. – Пошли варить.

- Сильно с утра стреляли? Смотрю, все поломали - и душ и «думку» вашу, Антоха так ее разукрашивал….

- Да, все сровняли, минут двадцать кидали.

- Вы молодцы, хорошо укрепились. Спецкоров до сих пор не пускаешь?

     Они зашли в блиндаж, Сергей насыпал кофе в турку, налил воды, добавил соли и корицы, поставил турку на огонь спиртовки.

- Нет, не пускаю. Ты же знаешь мое отношение к этой братии. Я после их последнего репортажа пять человек потерял. Кто мог подумать, что у них хватит ума отснять весь блокпост и выложить это в прямом эфире. Нам из штаба бригады об этом начальник разведки  сообщил. Начали роту выводить - мы же тогда только пришли сюда, об укрытиях ничего не знали. Да не успели. Тут нас и накрыли.

Итог - пять двухсотых* и одиннадцать трехсотых**. Как после этого их сюда пускать? А они потом золотые перья получают. В задницу бы им их повтыкать….

- Серый, успокойся. Они при чем? Не журналист же решает, что и когда в эфир ставить. И не вини себя - ты же знаешь, на каких деньгах эта война замешана. Здесь все зарабатывают. Только министры, генералы, телевизионщики и барыги - баксы, а пацаны - кресты на могилы. А вот что мы тут делаем? Зачем мы тут? Зачем здесь эти мальчишки?

- Мариш, ты сама ответила на свой вопрос - мы зарабатываем деньги для тех, кто занял место у кормушки. Только вот почему народ не понимает, что после Майдана ничего не изменилось, на манеже все те же? Бабки - вот и вся их философия и вся, правда, жизни.  Все чаще и чаще у меня присутствует чувство собственной ненужности. А ведь я добровольцем пошел, так же как и большинство бойцов. По одной простой причине – не лезьте к нам, мы сами разберемся, это наша страна. Обидно, что все, кому не лень, пользуются этой ситуацией, выигрывая свой интерес. А крайними оказался простой народ, до которого ни тем, ни этим дела нет. Я, когда все окончится, сделаю себе золотой офицерский жетон с гравировкой: «Память о службе Родине, которой мы не нужны», - и свалю подальше из этой страны!

 - Не согласна я с тобой. Нам всем не место здесь, это да, но мы нужны в первую очередь сами себе и тем, кто здесь. Ты нужен пацанам, которые с тобой, которые живы благодаря тебе, благодаря тому, что ты командование можешь послать куда подальше. А  мы нужны вам. А пацаны нужны дома. А те люди, которых мы вывезли, дети с глазами стариков? Им мы тоже нужны. Ты ведь сам придумал нам название – Ангелы Хранители…..

- Да, барышня, что-то мы с тобой полезли в дебри философии новейшей истории Украины. Давай кофе пить?

      Сергей перелил кофе из турки в две алюминиевые армейские кружки и поставил вариться новую порцию. Сев за стол, они молча пили кофе. Уваров наслаждался обжигающим напитком. Кофе бодрил и снимал напряжение. Мир высветился немного в другом свете.

- Ой, я же коньяк вам привезла, там парни передали «для снятия стресса», как сказал Семен, аж двенадцать бутылок. Сходи, Милый Друг, принеси.

- Ага, ща, только кофе допью, уж больно вкусен, – улыбнулся Сергей. -  Хотя, коньяк сейчас Саныч принесет. Он ведь разгрузкой командовал, догадается, поди. Дожились - коньяк у

нас и как антисептик, и как обезболивающее средство в основном применяется. Медикаментов, как и припасов – все вашими стараниями.

- Ну да чего ты оправдываешься, можно подумать - вы тут пьянствуете целыми днями. Скажи мне, мы парней не стесняем?

________________________

*Двухсотый – Груз 200 (также жарг. воен. двухсотый в значении «убитый, мертвый, погибший») — условное кодированное обозначение, применяемое в Вооружённых Силах СССР, России, Украины -  тела погибшего (умершего) военнослужащего. Обозначение в советской армии цинкового гроба с телом погибшего солдата. Также используется как эвфемизм для трупов убитых солдат, то есть для безвозвратных потерь.

**Трехсотый –Груз 300 — военный термин, обозначающий транспортировку раненого солдата, вывозимого из мест боевых действий. Название вошло в обиход после войны в Афганистане. Часто используется в оперативных переговорах военных и спецслужб для обозначения количества раненых («у нас двое трехсотых»).

- Нет, Марина, это командирский блиндаж, типа штаба, спалка вон за той дверью. Это для дежурного отделения, – кивнул он головой в сторону массивной металлической двери. - А жилые блиндажи и кухню мы в конце оборудовали, подальше отсюда. Так спокойнее. Да ты сама все знаешь. Повезло нам…. И с укрытием, и с поставщиками, – Сергей закурил.

В блиндаж зашли Саныч и Батон. Саныч держал в руках бутылку коньяка.

- Ох, и духмяно у вас пахнет, - повел носом Батон, - А мне кофейку?

- И тебе, и Санычу - я на всех сварил. Наливайте.

          Батон, подойдя к столу, перелил кофе в кружки, а Саныч, распечатав бутылку, разлил коньяк по металлическим стопкам.

- Давайте за победу,- Батон поднял стопку.

- Нет, мальчики,- Марина подняла свою стопку, - Давайте за мир. Чтобы он наступил быстрее, а победителей в этой войне все равно не будет…. Будут одни лишь покалеченные и исковерканные этой мясорубкой души....

           С металлическим звоном сошлись стопки. Коньяк приятно согрел горло и, добравшись до желудка Сергея, разлился теплом по мышцам, снимая остатки напряжения. Саныч налил еще грамм по пятьдесят, но пить никто не спешил. Смаковали кофе, сигареты и тишину.

- Как там в тылу, Сестренка? – Саныч, пригубил коньяк.

- Ой, Саныч, а то ты не знаешь - бегаем с протянутой рукой, как обычно. Что удалось собрать - то и возим. Малый бизнес помогает. Народ несет потихоньку, в основном пенсионеры. Борщи сухие придумали, я вам на пробу привезла. Семен недавно с тыловиками вашими схлестнулся. Он где-то бумаги нашел, что у вас на складе аптечек, на пару КАМАЗов, а они в отказ. Тогда он на уши ТВ поднял, друзей своих из военной прокуратуры…,  – Марина пригубила коньяк.- Добрались до складов. Аптечки есть, а в них ничего, кроме инструкций. Крику было, но думаю, дальше новостей все равно не пойдет, не будет этим никто заниматься, – Марина зло выругалась.

- Не ругайся, Сестренка, тебе это не идет. Ты же Женщина, и очень хорошо, что еще не разучилась удивляться. Было бы хуже, если бы как мы ко всему привыкла….

- Саныч, а вот скажи - как ты сюда попал? У тебя ведь уже внуки….

- Вот из-за внуков и попал. Я - то знаю, что это такое, а два зятя моих - ну какие из них вояки? Тем более что у нас-то - воинская часть, а их в добровольческий батальон отправили бы, где такие же энтузиасты. В лучшем случае - пару месяцев полигона, вот и вся наука. Да и на одном чувстве патриотизма, с «Калашом» без техники, воевать сложно. Добровольцам-то тяжелое вооружение, вроде как, не положено. А почему - объяснить никто не может. Так-то вот. Нинка моя поревела правда, но потом обозвала старым дураком и успокоилась, когда поняла, что я прав, что от меня одного толку больше, чем от десятка таких, как мои зятья. А тут еще Серый позвонил, вот я прямиком и попал, как раз доукомплектация шла. И Нинка успокоилась, теперь по телефону в основном слушает меня да о внуках рассказывает, привыкла.

- Да как же можно к такому привыкнуть? Господи, Саныч!

- Можно, Маришка, можно. Она же у меня оперская жена. Ей ждать - не привыкать. У нас с ней получилось друг друга понять, а вот у Серого нет. Да не зыркай ты на меня так. Я об Ирине ничего плохого не говорю. Просто, как деды говаривали – не пара она тебе. Она слишком мягкая, домашняя, а ты волкодав. Ушел бы из конторы - может и наладилось бы все, но тогда бы ты перестал быть самим собой. Нам же без адреналина хана  – хоть стреляйся. Мы ж женаты на своей работе. По себе знаю, когда на пенсию ушел - полгода ломки….

- Саныч, хорош тебе иголки под ногти загонять. Мы же договорились - о прошлом ни слова….

- А ты перестань себя грызть. На тебя иногда смотреть страшно - не пытайся исправлять, живи новым и все сложится, кубик к кубику.

- Все, мальчики, хватит спорить, а то у нас сегодня одни дискуссии. Мы с дядей Петей дреманем чуток, минуток триста, и назад. Давайте по крайней, за то, чтобы этот сумасшедший дом быстрее закончился!

- Да, Сестренка, ты права! Давайте…..

Стопки звякнули. Выпили.

- Вы тут в спальном отсеке укладывайтесь, мы мешать не будем. Пошли, парни.

Марина прошла в спальный отсек.

 Уваров, Батон и Саныч вышли из блиндажа. Навстречу им бежал боец.

- Командир, колонна с тыла!

- Кто это? Пополнение должно было на связь при подходе выйти, может ДНРовцы блуканули? Давай всех на позицию, – Уваров нервно оглянулся по сторонам.

- Может из «Мухи»* шмальнуть? – Батон снял гранатомет с плеча.

- Я те шмальну! Взял отделение - и в окоп, - Уваров отвесил Батону подзатыльник. Тот, пригнувшись, трусцой побежал к дальнему капониру, куда уже направились бойцы. Саныч и Уваров спрыгнули следом, и пошли по ходу сообщения.

- «КрАЗ»** и «Урал»***, судя по звуку, – Саныч остановился. - Кого несет?

- Не знаю, рация молчит. Сейчас увидим.

       На холм выскочил «УАЗ»****, следом за ним показались «КрАЗ» и «Урал» с тентованными кузовами и значками N-ской аэромобильной бригады.  Колонна прошла еще метров двадцать и остановилась. Из «УАЗа» вышли два офицера. В одном из прибывших Уваров узнал начальника штаба батальона.

- Машины с дороги, быстро! – вместо приветствия крикнул Уваров.

 Из кузовов машин посыпались солдаты, выстраиваясь на обочине.

- Михалыч, кончай цирк! Что за парад? В укрытия всех, машины в капониры, сейчас даже гаек не найдете, - махнул рукой Уваров.

Начштаба отдал команду, и пополнение исчезло в подземных казематах. Следом, в капониры, отрытые в посадке на противоположной стороне, спрятали машины. Солдаты, выделенные на разгрузку, забегали от капониров к складам, перетаскивая ящики с продовольствием, боеприпасами, пластиковыми емкостями с питьевой водой.

_____________________________

         * «Муха» - РПГ-18 (ТКБ-076, индекс ГРАУ — 6Г12) — советская реактивная противотанковая граната, разработанная ЦКИБ СОО и КБ «Базальт» в начале 1970-х годов и принятая на вооружение Советской Армии в 1972 году. Реактивная противотанковая граната РПГ-18 должна была заменить использовавшиеся ранее ручные противотанковые кумулятивные гранаты типа РКГ-3.

** «КрАЗ» KрАЗ-6322 НМРV-А — полноприводный  грузовой автомобиль, выпускаемый на Кременчугском автомобильном заводе в Украине.

*** «Урал» Урал-375Д — полноприводный грузовой автомобиль повышенной проходимости, производившийся на Уральском автомобильном заводе в Миассе, в России, с начала 1960-х годов.

**** «УАЗ» УАЗ-469 и УАЗ-3151 — советские грузопассажирские автомобили повышенной проходимости (внедорожники), выпускавшиеся на Ульяновском автомобильном заводе.

Основной командирский автомобиль в Советской Армии, а также в странах Варшавского договора, начиная с середины 1970-х, сменивший в этом качестве предшественника ГАЗ-69.

- Хорошее у вас приветствие, ротный, – начштаба подошел к ним, протягивая руку. – Знакомьтесь - Павел, бригадная разведка, - представил он своего спутника. Пожали руки, представились.

- А вы не расслабляйтесь, не на гульки приехали. Пошли на КП, нечего здесь торчать, – Уваров развернулся и пошел по лабиринтам переходов.

       Войдя в блиндаж, разместились за столом. Саныч стал варить кофе. Уваров достал консервы, сало, початую бутылку коньяка.

- Сейчас перекусим, потом о делах.

- Согласен, – Павел достал планшет, топографическую карту двухверстку, 1971г. издания, с грифом для служебного пользования. Такая же была и у Уварова. Двух сел и одной дороги на карте не было, они появились позже, но лучше такая, чем никакой!

- Вот пополнение тебе привезли да боеприпасов чуток. БТР отправить не успели?

- Да за ними успеешь. Не могу понять - где наводчик сидит. Наверное, на крайней пятиэтажке, с мощной оптикой.

- Сильно достают?

- Да как, сегодня - в третий раз. А то, в основном, по полю…, - он не договорил.

  Через открытую дверь блиндажа офицеры почувствовали, как уплотнился и завибрировал воздух, послышался шелестящий звук. Саныч рванулся к двери и, захлопнув её, щелкнул засовом. Сергей ладонью стукнул по красной кнопке пульта, лежащего на столе. Над позицией завыла сирена. Солдаты пополнения, подгоняемые бойцами Уварова, бросив ящики, со всех ног кинулись в укрытие. Батон и Лис, загнав пополнение в окоп, положили всех и поползли, пока не попали на развилку.

- Направо все, направо ползите, головы не поднимать.

  Взрывы пошли один за другим, сверху полетели комья земли, но парни не останавливались, пока не попали в блиндаж. Вытряхнув землю из-под одежды, расселись по лежакам, переводя дыхание.

- А вот и «Град», господа вновь прибывшие. С приездом вас на передовую! – ухмыльнулся Лис.

     Пол ушел из-под ног. Посыпалась земля, через дверные щели в блиндаж потянуло едким удушливым дымом. Из спального отсека выскочили перепуганная Марина и дядя Петя.

- Не дали поспать? – Сергей подошел к Марине и обнял ее. - Ничего это минут на пятнадцать - двадцать. Не  бойся, у нас хорошая защита.

- Все равно страшно. Здравствуйте, Михайлович, а вы как тут?

- Привет, Марина, да я с подкреплением.

- Ага, так это вы гостинцы заказывали? – скупо улыбнулась Марина.

- Да, похоже, что мы.  Когда сюда ехали - над нами беспилотник прошел, – начштаба почесал затылок.

- Михалыч, и ты молчал? Да это же как два пальца…. Вас увидели, направление понятное, рассчитать время подхода - элементарно, ты же не первый день…. Похоже, вы там сильно уже булки расслабили, – Сергей стукнул кулаком по столу.

- Извини, ротный, не допер сразу, действительно - у нас там все по-другому. С новым командованием пообщаешься -  и сам таким становишься. Да еще ждут этого Сергунина из Киева. Лично собрался операцией руководить, снова что-то придумали.

- А что они могут придумать? Зачистку Солегорска, вот и все. Тут больше ничего не предвидится. В сторону границы - чтобы отрезать ДНРовцев от поставок и закрыть коридор - никто лезть не решится, силенок у нас маловато. А в город загнать пацанов и устроить очередную мясорубку - это запросто.

- Все - то ты, Сергей, знаешь, неинтересно с тобой. В принципе, Павел  по этому поводу и приехал - посоветоваться.

- Да мои советы им до задницы. Все равно по-своему сделают.

 Обстрел прекратился. Выждав минут пять, Уваров надел шлем.

- Пошли, Саныч, глянем - что там «соседи» наши наворотили…. Мариш, попробуйте еще поспать. Время есть. Все равно засветло уйти не дадут.

- Хорошо, Сергей, попробуем. Хотя, какой теперь сон  - просто поваляться…..                    

Продолжение следует.                                                   

***Блокпост Уварова, август 2014 г., день, пополнение***

  Офицеры вышли из блиндажа, а Марина и дядя Петя снова вернулись в спальный отсек. Позицию блокпоста затянуло дымом, горели посадки по обе стороны дороги, изрытой оспинами разрывов, дымился асфальт, до сегодняшнего дня остававшийся целым. Задняя часть рамы «КрАЗа» валялась на средине дороги. У «Урала» разворотило кабину. Горел чадящим огнем резины, «УАЗик».

- Трындец транспорту, обратно пешком пойдем, – констатировал начштаба.

- Ничего, ночью с волонтерами уедете. Технику жалко. Красиво накрыли, ничего не скажешь.

- А твоя техника где? Тоже под землю загнал? – Павел достал сигарету, но потом, передумав, снова спрятал ее в пачку. Дыма и так хватало, от него першило в горле, и слезились глаза.

- Нет, за холмом спрятал, там тоже капониры отрыты.

- Классно ты тут устроился, надо на других передовых постах внедрить такие укрепления. Как Михалыч?

- Не получится. Мы тут на всем готовом. Единственное, что сами сделали - усилили верхние перекрытия. Сосед тут, в Садовом, с автокраном - он и помог плиты переложить.

 К ним подошли командиры взводов - доложили, что потерь нет. « Мальчишки!» - оценил новых командиров Сергей, - «Сто пудов - только после выпуска, вот сволочи! Да и пополнение, наверное, не старше - срочники или контрактники. Чем командиры хреновы думают - детей на войну?!»

- Михалыч, а пополнение тоже, как и командиры, из-за школьной парты?

- Да нет, там, в основном наши десантники из старых контрактников. Ладно, пошли, нам еще работать с тобой не один час.

 Они вернулись в блиндаж. На столе расстелили карты, схему Солегорска, рабочие блокноты. Стали сравнивать данные авиаразведки, разведгрупп бригады и Уварова. Ситуация складывалась невеселая. В городе был батальон «кадыровцев», расположившийся на территории ремонтного завода, батальон ДНРовцев, с десяток танков, гаубичная батарея и батарея «Градов». Не считая мелких групп, которые, то подчинялись новой власти, то воевали сами по себе или между собой. Силы, вроде бы, и небольшие, но бой в городе - это не на поле, и обороняющийся всегда понесет меньшие потери. А если умно припрячет резервы - то еще и в контрнаступление  сможет перейти, измотав противника. Это даже курсанты первогодки в военном училище знают. На полке возле стола пискнул ноутбук. Уваров снял защитный чехол.

- Извините, господа, у меня агентура на связи, поэтому  - отвернулись от экрана, – он включил ответ, на экране возникло лицо бритого наголо мужчины лет тридцати, в камуфляже с шевроном ДНР на рукаве.

- Привет, «Юстас»! Жив? Ну, слава Богу! – Уваров развернул ноутбук, чтобы лицо абонента не было видно офицерам.

- Привет, «Алекс»! У тебя гости? Не мешаю?

- Какой там, как раз вовремя. Смотрим расстановку. В гости собираемся.

- Тогда точно вовремя. Отмечай. Движение с утра началось. На северной окраине машин пять с пехотой, гаубичная батарея, десяток бронетехники и четыре установки, похоже на «Град», только на базе танка.

- Поздравляю, вот и «Буратино» пожаловал, - прокомментировал услышанное Павел.

- Это что такое? – «Юстас» сделал удивленные глаза.

- Это тридцать стволов, установки залпового огня, калибра 220мм, на базе Т-72, ТОС-1А, в простонародье - «Буратино».

- Понятно. Короче все это потихоньку перекачивается в направлении западной окраины города и Сосновки. Похоже - вас ждут. У нас тоже движняк с утра, носятся между СБУ и позициями….

- А что в здании СБУ? – снова встрял в разговор Павел.

- Штаб там и арсенал. Все парни, удачи, конец связи, – «Юстас» отключился.

 Уваров убрал ноутбук, снова накрыв его чехлом, защищавшим от пыли и песка, сыпавшегося с потолка.

- Это как ты умудряешься агентуру вербовать? – подозрительно посмотрел на него Павел.

- Я его не вербовал. Мы с ним в школе милиции на соседних койках спали. Тоже из оперов. Его жену и сына какие-то ублюдки убили, когда все это началось. Вот Юрка и остался. Надеется найти и закопать. На меня по сети вышел. Он там во внутренней безопасности, «гестапо» короче.

- Тогда понятно. Какая еще есть информация?

- К сказанному могу добавить, что на всех высотках снайперские огневые точки и расчеты ПЗРК*, тот вертолет, что две недели назад сбили - вот отсюда работали, – ткнул он карандашом в схему. Хорошо, что моя группа была рядом, летунов вывели.

- Ого! Вы даже сюда добрались, – удивился начштаба.

- А как вы хотели? Мы же на войне, по всем правилам, а без разведки, сами понимаете - как котята слепые. По подвалам, по старым штольням - тут весь город под землей изрыт. А у меня двое из местных, вот и ходим.

- Молодцы, молодцы. А что думаешь по поводу наступления? Если примут решение город зачищать?

- Михалыч, а что думать? Только мобильными группами: два-три снайпера, пара пулеметчиков, трое с гранатометами и десяток автоматчиков.

 _____________________________

*ПЗРК - Переносной зенитный ракетный комплекс — это зенитная ракетная система, предназначенная для транспортировки и ведения огня одним человеком.

Для прикрытия и поддержки группы - БМД или БТР, танки сзади, на дистанции. Коробки нельзя вперед пускать, иначе пожгут все. Будут бить из подвалов, из квартир, с крыш. Поэтому наступать будет очень, очень сложно. Гарантированы большие потери, думаю - до двух третей личного состава. Вы готовы столько людей положить? На нашем направлении мин нет, дальше и по бокам не знаю. И с тем количеством бойцов, что ты привез, я воевать не пойду.

- Да не переживай, перед наступлением тебе сил поболе пришлют.

- А я и не переживаю, пусть там в бригаде переживают.

Еще минут сорок они обсуждали возможные направления наступления, улицы по которым могла идти техника, схемы блокпостов противника.

- Все равно, не нравится мне эта затея. Ох, как не нравится.

- Почему?

- Да по кочану. Они же собрались ехать договариваться о перемирии, плюс «евросы» нашим снова денег отвалили, а России грозят новыми санкциями. Вот и нужно показать - куда типа деньги дели, а у меня в роте, кроме автоматов, патронов, касок 47-го года выпуска, да камуфляжа, все за волонтерские деньги куплено. А провал зачистки - как раз повод для новых санкций «евросов». Для нового потока денег на усиление нашей армии и для переговоров. Не хочется как-то в размен из-за этого попадать.

- Ну, это ты совсем печально загнул. Не все ж ворье, есть ведь и нормальные.

- Есть Михалыч, есть. Но не дальше батальона. В руководстве бригады еще троих нормальных знаю, а остальные…. Ты ж не дурак. И ты, Паша, тоже. Смотрите! – Уваров подвинул карту. – Солегорск, конечно - стратегический узел, согласен. И на той стороне это тоже понимают, поэтому драка будет страшная. Не отдадут они город. Но вот если сюда и сюда клин вбить, оседлать железку - то все. Дырка на границе закроется. Там что - слепые сидят? Нет! Все видят! Но если тут закрыть, то через неделю останется только ЛНР, а это что? Это конец  АТО. Луганск долго не протянет, их за месяц измором возьмем. И все! Конец войне. Конец кормушке. Больше нельзя будет списать все свои неудачи, тупизм и бессилие на АТО. И самое страшное для них - больше воровать так безнаказанно и бесконтрольно будет нельзя. И народ, который отсюда вернется назад, поедет в Киев, спрашивать за все их бока. Вот поэтому я не хочу в Солегорск. Жопой чую - разменяют нас, как стоху в супермаркете….

- Да, ротный, не горишь ты желанием идти вперед, ой как не горишь, – Павел поднялся из-за стола.

- Прямо в дырочку, разведка. Так и передай. Только толку от моих желаний? Страшно другое - людей потеряем, позиции. Если они ответку включат - мы тут не зацепимся,  дальше - голая степь, а они на высоте будут. Как людям отступать? Думайте, мать вашу! Не в нарды играем, жизни пацанов на кону! Вот если бы их выманить из города - тогда да. На плечах противника войти в город. Думайте стратеги….

                               ***Блокпост Уварова, август 2014 г., день, колонна***

 В блиндаж влетел запыхавшийся Батон.

- Командир, из города колонна, легковики с белыми флагами, машин двенадцать.

- Давай тревогу, всех по местам. Извините, господа, служба! – Уваров надел шлем и, взяв автомат, вышел из блиндажа.

Сергей быстро дошел до НП. Оптика приблизила колонну автомобилей, которая на небольшой скорости двигалась из города. Легковые машины с белыми флагами. Замыкали колонну два микроавтобуса. Странно, что волонтеры, которые непонятно как умудрялись работать в Солегорске, ничего не сообщили. Обычно о выходе беженцев они звонили заранее. А сейчас - тишина. Это настораживало. Осмотрел позиции. Бойцы заняли места согласно боевому расписанию. Батон и еще двое вышли на дорогу перед бетонными блоками. В случае опасности они могли быстро ретироваться в специально отрытые по обочинам окопы.

Первый автомобиль, повинуясь жесту Батона, остановился. Бойцы приступили к осмотру. Первый, второй, пятый, седьмой. Уваров почувствовал легкий мандраж. Что-то ему не нравилось. Он еще не понимал - что. Но это чувство легкого беспокойства никогда его не подводило. Опасность была, только вот где? Откуда исходила? Повинуясь инстинкту, Уваров вышел на асфальт.  Саныч встал за бетонным блоком, взяв на прицел СВД* оставшуюся часть колонны. Через стекла машин виднелись осунувшиеся лица беженцев. Народ тащил с собой весь скарб, который можно было увезти. Некоторые везли даже кошек с собаками. Осталось немного. «Шевроле» - паркетник белого цвета с Харьковскими номерными знаками и два серых, покрытых дорожной пылью буса «Фолькса», судя по номерам - из Днепропетровского региона, с наглухо тонированными оконными стеклами.

Уваров пристально посмотрел в салон «Шевроле». За рулем сидела женщина лет тридцати, нервно сжимавшая руль. Рядом с ней мужчина лет сорока, на заднем сиденье еще один пассажир, лицо которого было не рассмотреть.

- Батон, с «Шевроле» осторожно, - напрягся Сергей. Он сам не понимал - почему, но что-то с этой машиной было не так, вернее не с машиной, а с пассажирами.

Батон шагнул к авто, вскинул руку. Машина остановилась.

- Документы!

Женщина в открытое окно протянула три паспорта граждан Украины. Батон взял паспорта, первый не вызвал подозрений, зато два других, хоть и были выданы, согласно записи, семь лет назад, выглядели слишком уж новенькими. Оставив документы в руке, Батон сделал шаг назад. Уваров обратил внимание на глаза Шатенки за рулем. Глаза женщины умоляли, просили о помощи. Чувство опасности усилилось, капельки холодного пота побежали по спине.

- Водитель из машины, багажник к осмотру, – дал команду Батон.

- Саныч, два пассажира в «Шевроле», если что - гаси сразу, – чуть слышно произнес Сергей. – Антон, два буса возьми на прицел, огонь без команды по ситуации, – он снял автомат с предохранителя, внимательно наблюдая за пассажирами автомобиля.   

_____________________________

  *СВД - 7,62-мм снайперская винтовка Драгунова ( Индекс ГРАУ — 6В1) — самозарядная снайперская винтовка, разработанная в 1958—1963 годах группой конструкторов под руководством Евгения Драгунова.

Шатенка вышла из салона и неуверенной походкой направилась к багажнику автомобиля, сопровождаемая Батоном. Два бойца стояли на дороге, держа авто под прицелом. Уваров увидел, как напрягся мужчина на переднем сиденье. И в этот момент он встретился с ним глазами. Есть! Память выдала Уварову картинку. Орущий рот мужика на окраине Солегорска во время одной из первых атак, когда они пытались взять город сходу, «кадыровский» шеврон на рукаве, бешено скачущий в руках автомат, плюющийся смертью.

Все! Отсчет пошел на секунды! Пассажир тоже узнал Сергея, да оно и не мудрено – Уваров воевал с открытым «забралом». Расширившиеся зрачки и рука, метнувшаяся под полу летней, светло-синей джинсовой куртки за пистолетом.

- Назад все! Саныч бей! Батон в окоп, уходи! – крикнул Уваров, сам прыгая в укрытие, на ходу открывая огонь по машине. И завертелось. Саныч влепил две пули в салон «Шевроле», и пассажиры осели на сиденьях в нелепых позах. Из двух бусов, посыпались фигурки в камуфляже, по ним ударил ДШК Антона. Открыли огонь бойцы, участвовавшие в проверке. Уваров и Батон с Шатенкой добежали до НП. И в это время «кадыровец» последним усилием засунул руку под полу куртки. Сергей успел дернуть Антона и Саныча и упасть с ними на дно окопа. Взрывная волна прошла по блокпосту, отбросила и перевернула один из бусов, разметала фигурки в камуфляже, передвинула бетонные блоки. На месте «Шевроле», осталась дымящаяся воронка. Оглушенные взрывом бойцы, жадно хватая ртами воздух, без команды бросились вперед. Пятерых оставшихся в живых нападавших быстро связали и увели в дальние укрытия. Собрали оружие. Из  штабного блиндажа выбежали с автоматами в руках Михалыч и Павел.

Трясущимися руками Сергей достал сигарету, подкурил сам и дал подкурить Санычу. Адреналин, выброшенный в организм, искал выход и находил - в трясущихся руках, ослабевших ногах, испарине на лбу и спине, бешеной пульсации крови в висках. Уваров сполз спиной по бетонным блокам.

- Как ты понял, Серый? – Саныч за три затяжки выкурил сигарету, от окурка прикурил новую и уже начал курить спокойно, смакуя каждую затяжку.

- Глаза у бабы за рулем увидел и «кадыровца» узнал в последний момент. Хорошо хоть не в средину колонны встали. Люди не пострадали….

- А баба что?  Думаешь - с ними?

- Не, не думаю. Грузанули, скорее всего, или семью в заложники взяли. Батон ее спас, потом узнаем. А Паше повезло - свежее «мясо» для допросов. Фух, блин, не отпускает. Ну и денек сегодня. Пошли в блиндаж по полтинничку.

- Не командир, это спирта по полтинничку, а коньячка или водочки - по сотке, а то и по сто пятьдесят. Сейчас посты проверю, подгребу.

- Да я тоже пойду, пройдусь.                                                                     

 Уваров пошел на трясущихся ногах по позиции. Ветер доносил от бусов смешанный, сладковатый запах горящего человеческого мяса и резины, ставший за эти летние месяцы привычным. От него уже не тошнило, не выворачивало наизнанку внутренности. Запах просто въелся в их повседневную жизнь, в скромный армейский быт, став неотъемлемой частью и напоминанием о хрупкости человеческой жизни. Обгоревшие останки они потом выгребали из покореженных металлических коробок, фотографировали, паковали в черные пластиковые мешки для мусора и, прикрепив бирки с описанием места, даты, обстоятельств гибели, отправляли в тыл. Закончив обход, Сергей спустился в блиндаж. За столом сидела Марина, положив голову на руки. На топчане спал дядя Петя. Сергей сел за стол. Взял влажную салфетку, протер лицо и руки. Снял шлем и протер короткостриженую голову.

- Господи, ты совсем седой стал, – Марина встала, подошла к Уварову, провела ладонью по ежику влажных волос. – Совсем седой. А тебе еще и сорока нет.

- Не забывай - у нас год за три, – Сергей, задержал ее руку и, опустив к губам, поцеловал теплую ладонь.

- Да будь они прокляты, эти год за три! И награды эти, и победы никому не нужные. Кто бы мог подумать, что нас доведут до такого скотского состояния, когда сосед на соседа, брат на брата! Это что - семнадцатый вернулся? Ты мог такое еще год назад представить? Я - нет! Да и никто, думаю, не мог!

- Представить не мог, а знать - знал….  Эта информация, что нас на три части порвать хотят, у нас еще в 2010-м была, и до этого еще, раньше. Только что-то там не сложилось у них, договориться удалось царькам. А эти даже договориться не смогли. Думаешь, они лучше «прежней банды»?

- Нет, Сережа, я уже так не думаю. Поначалу - да, была эйфория. Но когда Крым, потом Донбасс, когда все это началось, вера в лучшее - пропала. Сейчас они еще себе выборы устроят, чтоб закрепиться у всех кормушек, тогда им вообще не до вас будет. Хотя, могут ради рекламы поехать по тылам, понты поколотить, чтобы очки набрать - это запросто. Ты знаешь, после гибели Олега, мне как-то ночью подумалось, – Марина села за стол, напротив Уварова. – Знаешь, такая глубокая мысль пришла, как озарение. Ведь все это нам неспроста послано. Посмотри - в кого превратились люди? Какая мораль у нашего общества, где наша духовность? Ведь идет вырождение нации, как у нас, так и в России. И в этом принимают участие и власть, и церковь, и народ. Задумайся - ведь если два народа, у которых общая история, родственные, семейные связи, встали друг против друга с оружием в руках, то это о чем-то говорит? Может быть, эти события, как прорвавшийся нарыв, вскроют наше сознание, заставят посмотреть на себя, на наше общество по-другому? Ведь мы двадцать три года не развивались, а катились вниз по наклонной. И всех это устраивало. Может, хоть теперь, пускай и такой ценой, но мы пробудимся от спячки? Пускай не все, пускай малая часть, но эта малая часть  даст толчок другим, даст толчок настоящим переменам?

- Очень хочу в это верить, Мариша. Время перемен - тяжелое время, но необходимое. Ты права, нам пора очиститься от всей этой грязи, лжи, чужой морали, к которой мы привыкли, которая стала для нас повседневной жизнью. Но не хотелось бы такой ценой, ценой человеческих жизней. Ты права. Самое страшное - это то, что мы к этому привыкли, и то, что мы утратили нашу духовность. И начинать будем каждый на своем месте, куда расставило нас это время. Ты на своем, мы на своем….

 В спальном отсеке, отделенном толстой металлической дверью от командирского блиндажа, послышался какой-то шум, стоны. Уваров рванул автомат и прыгнул к двери. Резко распахнул ее и застыл, пораженный увиденным. Представшая перед ним в полутьме спального отсека картина состояла из обнаженного, блестящего от пота тела Шатенки из «Шевроле», стоявшей широко раздвинув ноги и уперев руки в стену, и пристроившегося сзади голого Батона, который от производимых поступательных движений взмок не меньше женщины. Рот Сергею, закрыла рука Марины. Она вытащила возмущенного ротного из проема и закрыла дверь.

- Это что за блядство?- выдохнул Сергей.

- Успокойся. У девки стресс. Мы ее и спиртом, и коньяком поили, ничего не помогло. Потом она, - Марина вздохнула, - сгребла Батона в охапку и потащила его за дверь. Они с подругой приехали её бабушку забрать и тетку подруги, да нарвались на этих скотов. У нее на глазах подругу пять этих уродов изнасиловали, а потом во влагалище сапогом забили бутылку из-под водки. Девчонка несколько часов мучилась, пока не умерла от потери крови, а эта стояла в подвале, привязанная к столбу. Потом ее за руль посадили. У неё корни волос все седые. Так, что не ори, – Марина обняла Сергея за голову и прижала к груди. – Нам собираться скоро в обратный путь, скажи парням - пусть письма пишут и заказы.

- Спасибо тебе, наш Ангел Хранитель! – Сергей встал, поцеловал Марину в щеку. – Приезжайте побыстрей, а то скоро тут начнется….

- Что начнется? Сергей, что? – Марина схватила Уварова за руку и, развернув к себе, заглянула в глаза.

- Очередная мясорубка, по всей видимости. Но конкретного пока ничего. Если начнется до вашего приезда - я постараюсь позвонить, – оставив поникшую Марину за столом блиндажа, Уваров вышел.  В окопе надел шлем, вдохнул запах гари, ставший за три месяца привычным, и пошел к дальним блиндажам. По пути остановил бойца, дал команду собрать и отнести волонтерам почту и заявки.

 В дальнем блиндаже начштаба и разведчик работали с пленными. Сергей сел за стол, достал блокнот. Начал быстро читать объяснения задержанных, изредка делая пометки в блокноте. Задержанные были из местных. Хорошо ориентировались в городской схеме. Удивились, что «правосеки» оставили их в живых. Думали, что сразу расстреляют или пытать начнут. Сергей, покончив с чтением, прикинул, какие еще силы подошли за последние три дня, и ему стало не по себе. Противника из города можно было выбить. Но для этого нужно было просто сровнять город с землей, сровнять вместе с оставшимися жителями и засевшим там неприятелем. Поступить иначе - значит положить массу людей и, если получится, не солоно хлебавши, убраться на старые позиции. В четкости и слаженности действий противника, перегруппировке войск, просматривалось чье-то очень  уж хорошее руководство. Уваров еще раз убедился в своей правоте – их уже ждут. Запахло регулярной армией и централизованным командованием.

                             ***Окраина Солегорска, август 2014 г., Майор, день***

 В восьми километрах от блокпоста, на окраине Солегорска, на крыше девятиэтажного жилого дома был расположен НП корректировщиков-артиллеристов. За укрытием из мешков с песком, стояли Майор и Бек. Майор, в прошлом офицер ГРУ, волею судьбы ставший «серым гусем», в бинокль осматривал городские окрестности, изредка сверяясь с картой и делая там ему одному понятные пометки. Наконец, он отложил бинокль и повернулся к Беку.

- Скажи, Бек, за каким чертом  Джамиль поперся на блокпост? Вы сколько раз об него зубы ломали? Не помнишь? Вы угробили три танка, две БМП и четыре пикапа с минометными расчетами, о потерях я вообще молчу. Это за месяц! Тем более, команда была вам - не дергаться. Только артиллерией работать. Хохлы планируют наступление. Мы знаем все, какими силами и где. Осталось только дату уточнить. И тут вы устраиваете этот цирк…. Сейчас пленные сведения сольют о подкреплении, и всё - или направление поменяют, или сил добавят, там тоже не дураки!

- Не поменяют, ты же знаешь Майор. Вы же дэньги не зря платите. Все равно их пагонят вперед, как баранов, так же как ваших генералы в Чечне гнали на убой, а сами патом бабки считали.

- Моих тут десять человек, я тебе уже говорил, и в Чечне они тоже только со мной были. Остальные это приданные силы. Ладно, проехали. Выставь дополнительное охранение по окраинам, могут разведку пустить. Хорошо бы свежего языка, но с этим мои спецы справятся. Блокпост сильно огнем не накрывайте, так для виду спать не давайте. Классный командир этот Уваров, как он Джамиля просек. Да, опер он и на войне опер. Я за ним давно наблюдаю, даже справки навел. Жаль терять такого противника, но придется….

- Че замочить его? – напрягся Бек.

- Мочилка у вас на него еще не выросла. Спецы уберут. Нельзя его оставлять. Он на «енеральский» приказ положит с прибором, сделает все по-своему, а мне надо, чтобы он все сделал, так как я хочу.

- Ну, так если ты его уважаешь и мочить жалко - пусть с подкрэплэнием ему нового командыра пришлют, постарше, чтобы тупо все приказы гэнэральские выполнил.

- А ты молодец, Бек! – Майор хлопнул собеседника по плечу. – Хитрый! Так и сделаем. Тем более - он с новым командиром может поцапаться, заминка там какая-нибудь, возникнет, а нам все это на руку. Все, решено, пошли дальше работать, - они спустились с крыши, по ступенькам подъезда. Во дворе дома Майор сел в ожидавший его черный «Ровер»*, а Бек запрыгнул на броню БРДМа**. Подняв пыль, машины разъехались в разные стороны.

                         ***Киев, кабинет генерала Сергунина, август 2014 г., вечер***

Генерал Сергунин выключил ноутбук. Он получил сообщение от Майора и теперь размышлял над полученной информацией. Майор был прав. Проще было бы «стереть» непокорного ротного, но назначение нового командира, который будет исполнять, а не думать, давало возможность организовать команду «стрелочников» по окончанию намеченной операции. Он плеснул в бокал коньяка и снял трубку телефона прямой связи.

- Слушаю,- голос министра был сух.

- По варианту «С» все готово, на когда нужен концерт?

- Начать нужно через три - четыре дня, три дня на зачистку. Потом можно будет Европе показать, что мы не зря их деньги тратим и умеем воевать. А потом по поводу пленных начнем на них давить, пусть тоже, вроде как, участие примут. Красный крест привлечем. Они это любят. Телевизионщиков, прессу сразу подготовьте, чтобы следом за войсками. Они нам рейтинг поднимут. И общественное мнение сразу переключится на эту тему. Все, давай действуй! - министр отключился.

__________________________

*«Ровер» - сленг. «Ленд Ровер», -  британская автомобилестроительная компания, специализирующаяся на производстве автомобилей повышенной проходимости класса «премиум». С 2008 года принадлежит индийской компании Tata Motors. Входит в состав группы Jaguar Land Rover.

**БРДМ -  (бронированная разведывательно-дозорная машина) — Советская боевая разведывательная машина 1950-х годов выпуска.

 Сергунин сделал глоток коньяка. – Министр, это надо же!- подумал он. – Кто о таких вещах по телефону говорит? Вот уже «новая волна» - ничего не умеют, только откаты получать. Народ в очередной раз кинули, кресла позанимали, и все по старому, только отмазка новая – у нас Война! Ой, нет, что вы - не Война, нет, простите, у нас АТО. И дерибанят казну не хуже прежних. Ну, ничего - с Солегорском закончу и в отставку. На пенсию, к жене с дочкой - в Бельгию. Срал я на вас теперь, «паны жупанные». После сегодняшнего денежного перевода можно было спокойно не задумываться о будущем.

Бежать, бежать отсюда, – генерал достал сигару, понюхал, положил обратно. Достал из пачки сигарету и с наслаждением подкурил. Сигары ему не нравились, но положение обязывало. Так, куря и попивая коньяк, он размышлял. Перспектив оставаться на службе генерал не видел давно. Уходить нужно было до выборов. В том, что после выборов в министерстве пройдет чистка, он не сомневался. Новые лидеры будут ставить своих продвиженцев на ключевые посты. Закон стаи! Еще эту люстрацию придумали. Отдадут толпе на разрыв. Можно подумать, что, при наличии доказательств, нельзя никого посадить прямо сейчас. Да просто команду доказуху собирать никто не даст,  да и сажать некому, все в одной корзинке.

Он рассмеялся и, достав калькулятор, стал подсчитывать свой капитал. «Неплохая, весьма неплохая сумма! Домик в Бельгии, «мерс», рыбалка на озерах Швейцарии…»,  - он вспомнил, как прошлой осенью с женой поехал в Лунгерн. Небольшой домик на берегу озера Лунгернер, с деревянным причалом и весельной лодкой. Рыбалка на рассвете, скачущая на дне лодки радужная форель. Он даже явственно ощутил запах жаренной на решетке рыбы, которую прекрасно готовила Надежда. Потом они завтракали в деревянной беседке, в уютном саду. Жареная форель, швейцарский сыр, французское вино. Да, ради этого стоит еще немного потерпеть. Чтобы потом всем этим наслаждаться в полной мере. А наскучит - можно сесть в самолет и отправиться за новыми впечатлениями в экзотические страны. Да и дочке пора замуж. С таким приданым можно будет не спешить с выбором жениха, а подойти к этому вопросу обстоятельно. Нужно будет с ней поговорить. Пусть поищет себе будущего мужа среди немцев. Они более экономны и предсказуемы. А того француза, с которым она познакомилась на горнолыжном курорте, пускай забудет. Талантлив, но гол как церковная мышь. Или, если ей он так нравится, пускай оставит в качестве любовника. Девочка не глупая, сама разберется. Надя, конечно, будет противиться, но ее в такие тонкости посвящать не обязательно. Она до сих пор считает, что те деньги, которые он перевел за границу и на которые они с дочерью живут - это результат процента от законных сделок и премиальные от официальных продаж оружия за рубеж.

Сергунин  довольно потянулся, убрал калькулятор. На кабинетных часах время близилось к полуночи. Пора домой. Но домой ехать не хотелось. Год назад Сергунин отправил жену и дочь за границу и тут же обзавелся молодой любовницей. Домой к себе он ее, конечно, не поселил - заезжал к ней в гости пару раз в неделю. Решив, что сегодня  заслужил поощрение, Сергунин поехал к Альбине.

                              ***Блокпост Уварова, август 2014 г., вечер***

Ничего не знавшие об этом, обитатели блокпоста жили своей, ставшей уже такой привычной, жизнью. Проводили волонтеров, вместе с которыми уехали начштаба и разведчик, прихватив с собой пятерых пленных. Проверив посты, Сергей и Саныч зашли в общий блиндаж, служивший одновременно кухней, столовой и клубом. С удовольствием поужинали и теперь, с наслаждением, пили крепкий, сладкий чай. Близкий разрыв - с потолка посыпалась пыль и мелкий песок.

- Попили чайку. Вот гады неугомонные, – Сергей с сожалением выплеснул в ведро остатки испорченного чая, в который насыпалась потолочная пыль. – Пошли, Саныч.

Через боковой вход они вышли наружу и пошли по ходам сообщения к НП. Горизонт озарялся вспышками залпов. Слышался звук летящих снарядов и взрывов. Били с недолетом, по полям между городской окраиной и блокпостом.

- Что здесь, Антон? – спросил Уваров у бойца, смотрящего через ночную оптику на поле.

- Дальняя батарея работает. Я уже третью позицию насчитал. Два-три залпа и переезд. Бросают куда попало - то ли разведки боятся, то ли - чтобы нам не спалось. Сосновку, похоже, «Градом» накрыло. Тоже непонятно - там же из наших никого…. Смотрим, но движения никакого.

- Смотрите, смотрите, – Уваров сел в нише НП спиной к городу, прислонившись к стенке окопа, закурил. Закрыл глаза. Отчего-то вспомнилась Ирина, но как-то нечетко. Внезапно на ее лицо наложилось лицо Марины. Особенно выразительно проявились глаза - чуть раскосые, карие - и челка над ними.

Снова вздрогнула земля, за воротник посыпался песок и мелкие камушки.

 – Господи, как хочется в баню! С паром, с веником!  В духмяную парилку, с чаем и медом, с горячим женским телом на полоке, которое хлещешь веником, но не до одури, а нежно с протяжкой и поглаживаниями. Картинка обнаженного женского тела, блестящего от первого пота, с приставшими к расслабленным розовым ягодицам березовыми листиками, стала настолько явной, что Сергей застонал.

- Ты что, Серый? – толкнул его в бок Саныч.- Плохо?

- Да нет, наоборот -  хорошо! Женщину на полоке в бане увидел, как хлещу ее веничком березовым, нежно так... – улыбнулся Сергей, не открывая глаз. Достал наощупь из пачки сигарету и подкурил.

- А-а-а. Ну, это хорошо! Плохо, если бы генерал, блин, какой-нибудь, привиделся! Генерал, это как поп, точно не к добру. Вот на ротацию выйдем - бери Маринку и ко мне на дачу. Я вам там такую баньку организую!

- Саныч, ну ты даешь. Она мужа три месяца назад похоронила, а ты в баню.

- Слепой ты, Серега, хоть и опер - а слепой. Или Ирка до сих пор занозой сидит? Забудь! У нее уже давно другая жизнь и тебе там место определено только для общения с дочкой.

- Да нет, не сидит, окончательно тут мозги прочистило. Но просто накатывает иногда, так, наверное, от безбабья. Вот Батону сегодня повезло. Хотя, какое там «повезло»…. Девку жалко, лишь бы на дурку не съехала, – Сергей загасил окурок о бетонный блок. Выдохнул табачный дым длинной тонкой струйкой через сложенные губы. В горле запершило. Горьковатый привкус никотина на губах прогнал остатки такого сладкого видения.

- А чего это я слепой?

- Да того! Ты что - не видишь, как она на тебя смотрит?

- Да брось ты, Саныч, я остаюсь при своем мнении.

- Ты ведь с ней о ее жизни не разговаривал? А мы, за чайком да за кофейком, о многом переговорили. Они ведь с мужем последнее время жили как кошка с собакой. Маринка в бизнесе, а он на ее бабки с друзьями чудил. Да и мягкий он для нее был – эстет, блин горелый.

Истерики стал устраивать. На колени падал, когда она с братом в АТО стала ездить по волонтерским делам. Дело к разводу шло. Он-то и сам сюда поехал, чтобы доказать ей, что тоже мужик.  А здесь, сам знаешь - все без нервов, без крика и понтов. Что там у них получилось - я не знаю, непонятка какая-то вышла.

- Да то, что непонятка - это точно. Я Марининого брата еще по прежней работе помню. Когда бандитствовал он. Сталкивались несколько раз, но на него прямых улик не было. Да и нормальный был, не из беспредельщиков. Вовремя начал в бизнес деньги вкладывать, охранку свою открыл - одну из лучших в городе, кстати. Спокойный, продуманный Олег был. Не подставился бы он вот так просто. Не то пальто, Саныч, не розовое. Он же там все через братву решал, а это серьезно, сам понимаешь.

- Да понимать-то я понимаю, и непонятку вижу. Скорее всего, их царьки в размен поставили. Ты вспомни, сколько после этого наблюдателей понаехало, и репортажи по всем каналам.… Да и кенты Олежкины потом мимо нас проезжали и туда, и оттуда - раза три. Семен все не успокоится никак. Мы уж когда прибыли сюда (два месяца прошло с тех событий), а он все концы ищет. Последний раз назад они ехали - аж зубами от злости скрипели. Один так и сказал, что «пионэры киевские» людей подставили спецом.

- Ой, Саныч, ты думаешь - я до этого не допер? Тут, куда ни плюнь - одни загадки.  Генерала нормального, который как воздух нам нужен был, на борту вертолета сбили. Другого - того, что из погранцов - под «Град» подставили, борт транспортный в хлам вместе с экипажем и пацанами. Какого черта было этот десант самолетом везти? Тут на машинах ходу…  А самолет этот пассажирский? Хоть убей меня - не пойму, ну ДНРовцам от него какая выгода? Да и как эти «бандюки» могли его на такой высоте достать? Кто исполнял? Шахтеры с комбайнерами? Убей - не поверю! Это только спецам под силу. Да и зачем этим барбосам гражданский борт? Перепутали? Или ошиблись в расчетах, не над той территорией сбили? Или из злости, чтобы их боялись? Непонятно! Версий - как грязи. По мне, так проще было в аэропорту в багаж «игрушку» зарядить и в нужном месте, на любой высоте – Бум! - и все.  Что Европе, что нам – прямая выгода! Сразу и колеблющиеся в Европе, и весь мир на дыбы против Вовки бы встали - санкции, осуждения, помощь нам, опять же, материальная. ДНР, ЛНР – террористы! Россия - пособница террористов. Вот тебе и пионэры. Помянешь мои слова – сейчас тела погибших вывезут, обломки лайнера, что остались, соберут. Пошумят немного, поорут и забудут. А виновных не найдут, или, на крайняк - на самопровозглашенцев свалят. Рассея на нас пальцем тыкать будет, мы на Рассею. Понятно, что ноги растут совсем из другого места, но где же совесть у них - всю страну, миллионы людей, на размен поставили...  Хотя, какая там совесть? О чем это я? – грустно улыбнулся Уваров.

- Вот и я о том же. И хватит о политике, – Саныч закурил. - А Маринка больше за братом убивается. Ты в ее сторону посмотри, посмотри.

 Уваров встал и потянулся до хруста в костях.

- Уболтал, посмотрю. Очень уж в баню хочется, а я так понимаю - ты меня без Маришки не позовешь? Ладно, хватит лирики, кто в первую?

- Да иди, иди, банщик, я постою.

- Смотри, не перемерзай - ночи какие-то прохладные стали. Надо завтра спираль сделать для сбора воды.

- Это что за хрень такая?

- В армии, Саныч, была у нас в НЗ, на учениях на Каспии, вода питьевая в металлических банках. А снизу лента и штырек металлический, и инструкция по сбору воды, когда роса сильная или туман. Завтра покажу. Давно уже нужно было сделать, да как-то забывалось все. А вот сегодня утром, когда невмоготу как пить хотелось, вспомнил.

- Завтра покажешь, иди уже, спи.

Они разошлись. Уваров зашел в блиндаж и, сняв разгрузку с броником, упал на топчан. Заснул сразу, и снились ему Маришкины глаза.

                *** Марина, Солегорск - Харьков воспоминания ***

На обратном пути Марина долго размышляла над словами Уварова о возможном наступлении. А это значит, что у нее и ее коллег волонтеров добавится работы. Марина решила по приезду собрать тех, с кем постоянно контактировала. Наступление - это значит новый поток беженцев, которых нужно где-то селить, одевать, кормить, трудоустраивать. Некоторые бежали от ужасов войны вообще без ничего - без вещей, без документов, просто спасая себя и детей. У кого-то просто ничего не осталось. Все имущество было уничтожено в огне пожаров от артиллерийских обстрелов. Она вспомнила, с чего началась ее волонтерская деятельность, прошлую мирную жизнь, где ничего не предвещало войны. Вспомнила, как радовалась Майдану, бегству Витеньки и Коленьки с их холуями.

Несмотря на то, что ее родной брат Олег был в городе не последним человеком, работать осенью 2013года становилось все сложнее и сложнее. Каждый мелкий клерк, каждая чиновничья крыса норовили хоть что-то поиметь за то, что обязаны были делать за свою зарплату, которую им, на деньги налогоплательщиков, платило государство. Да еще всевозможные контрольно-надзирающие структуры выкручивали руки по любому поводу, придираясь к любым мелочам.

Они с Олегом рано лишились родителей, и брат взял заботу о младшей сестре на себя. Марина с отличием окончила архитектурный факультет Харьковского национального университета, и Олег вложил деньги в ее проект, помог встать на ноги, наработать клиентов, надежных поставщиков. Начав с установки евроокон, через два года Маришкина фирма занималась полной отделкой внутренних помещений, как жилых, так и промышленных, выполняли фасадные работы. Она собрала первоклассную команду, которая зарекомендовала себя в городе – клиенты в очередь выстраивались, зная, что заказ будет выполнен точно и в срок.

Во многом Марине помог ее муж – Константин. Костя окончил университет на год раньше и был, что говорится – «дизайнер от бога». Ни один его проект не походил на другой. Приехавшие к родственникам  москвичи, увидев сработанный по его проекту боулинг и ресторан, пришли в неописуемый восторг, заказав  Марине отделку двух объектов в столице России. И вот, после этого проекта, Костю «понесло». Он и до того раньше ревностно относился к главенствующей роли жены в руководстве фирмой, а тут вообще возомнил себя гением дизайна.

Отработав с москвичами, он все чаще и чаще стал прикладываться к бутылке, взял манеру носить с собой плоскую фляжку с коньяком. Вокруг него начали собираться какие-то непризнанные гении. Работал он все меньше и меньше. Периодически срывался в запои, сорвал два заказа. По пьянке пару раз пытался поставить жену на место, но присутствие в их жизни старшего брата Марины вовремя его останавливало.  А потом он вообще перестал появляться на работе. Марина пахала как вол. Ей было некогда заниматься еще и психологическими переживаниями мужа. Его уход  из фирмы дорого ей  обошелся, но тут судьба преподнесла Марине подарок в лице бывшей однокурсницы Константина. Лена, работавшая в крупной строительной фирме, попала под сокращение. Она стала для Марины настоящей находкой. По части создания дизайнерских проектов Лена превзошла даже Костю. Кроме того, она прекрасно разбиралась в тонкостях закупок стройматериалов и ведения бухгалтерии. Марина снова увлеклась работой, что еще больше озлобило Костю. Он стал устраивать дома сцены, жалел себя и во всем обвинял черствую женщину.

Дело шло к разводу, когда прозвучало страшное слово «АТО».  Олег молниеносно отреагировал на эту ситуацию. Считая, что армию должно снабжать государство, он создал волонтерскую организацию и начал доставлять продукты и медикаменты непосредственно на территорию самопровозглашенных республик.  А оттуда вывозил людей, которые не могли выехать самостоятельно. Несколько раз ему удалось, используя свои старые связи, вызволить пленных. От прежней лихой, бандитской  жизни у Олега остались многочисленные контакты как в Луганске, так и в Донецке. Через две недели Марина, оставив управление делами на Лену, начала ездить с братом. Зная, что упрямую сестру не отговорить, Олег с пониманием отнесся к ее участию. Костя - напротив, ответил на ее новую деятельность серией истерических сцен, на которые она не реагировала. Просто в ее глазах он опускался все ниже и ниже. Вот тогда, желая доказать Марине, что он тоже способен на поступок, Костя и пришел к Олегу с просьбой взять его с собой.

Это была обычная, заранее спланированная поездка: в Донецк - гуманитарку, оттуда - людей. Поехали двумя микроавтобусами. Назад вместе с ними должны были идти еще несколько легковых машин с беженцами. Олег и Костя приехали на Солегорский блокпост, который охранял взвод бойцов одного из добровольческих батальонов ДНР.  Долго стояли, ожидая разрешения проехать на сопредельную сторону. Наконец,  Олегу позвонил Грек и дал подтверждение на проход. До Донецка доехали без происшествий. Возле здания автовокзала встретились с Греком и волонтерами, которые готовили людей к отправке, распределяли привезенные продукты и вещи. Все шло как обычно, ничего не предвещало беды. Только Марина, оставшаяся дома, не находила себе места.

Беспокойство и чувство беды преследовали ее с утра. Приехав на фирму, она на пару часов отвлеклась, обсуждая с Леной выполненные заказы и планируя распределение поступивших. Работы поубавилось. Близость зоны АТО и весенний скачок валютного курса отпугнули многих клиентов. Люди выжидали, наблюдая за развитием событий, или просто не проходили по сметам – строительные и отделочные материалы, сориентированные на валютный курс, резко подскочили в цене. Марина несколько раз звонила Олегу, но в ответ слышала: «Все в порядке, не переживай». Позвонила Косте, с удовольствием услышала его бодрый голос. Подумала, что может это его встряхнет, хотя чувства к мужу уже прошли, стерлись, и вернуть прежние отношения вряд ли бы получилось. Тем более, что решение о разводе она приняла окончательно и отменять его не собиралась. Но волнение не проходило, и кольцо, сжимавшее грудь, не отпускало. Даже коньяк, выпитый под кофе после обеда в ресторане, не произвел ожидаемого действия.

После обеда она поехала к Семену – другу и компаньону Олега. Они выросли вместе с ее братом, в одном районе, учились в одном классе, и по жизни дальше пошли плечом к плечу. Вместе с Семеном Марина поехала в дом отдыха Харьковского гуманитарного университета, который руководство ВУЗа предоставило для размещения переселенцев из зоны АТО и Крыма. До вечера они проверяли готовность комнат, кухонь и санузлов к приему новой партии переселенцев. Потом немного повозились с детьми беженцев, которые жили здесь уже месяц и боготворили Семена и Марину с Олегом. Домой ехать не хотелось, она созвонилась с Леной и Ириной, своей давней подругой, и предложила посидеть в кафе. За разговорами с подругами время незаметно пролетело, и около полуночи она приехала домой. И тут снова сжало грудь. Марина нашла «Барбовал», отсчитала - чтобы наверняка - тридцать капель и, добавив немного воды, выпила остро пахнущую жидкость. Потом включила телевизор, принесла легкое покрывало, подушку и, удобно устроившись в кресле, стала ждать.

                                          *** Донецк, июнь 2014 г., Олег ***

Оставив Костю и Бориса, который приехал на втором бусе, Олег с Греком уехали в офис к последнему. Зайдя в здание, Олег поразился суете, царившей внутри. Сотрудники паковали аппаратуру, бумаги. Что-то жгли в металлической урне в конце коридора, в одном из кабинетов работал шредер, распускающий бумажные листы на тонкие полоски. Зашли в кабинет Грека. Там тоже присутствовали признаки поспешной эвакуации. Сели за стол, Грек достал из бара бутылку коньяка, из холодильника сыр и виноград. Налил в пузатые бокалы коричневую жидкость.

- Давай, Олежка, за встречу.

- Давай, Грек, рад тебя видеть.

     Выпили. Олег оторвал несколько виноградин, бросил их в рот и с удовольствием раскусил сочные, спелые ягоды.

- Валить будешь?

- Олег, невмоготу стало. Все средства перевел на заграничные счета. У нас в последнее время совершенно непонятное твориться стало и лучше не будет. Изо всех щелей повылезали новоявленные руководители, патриоты и прочие господа, о которых прежде никто слыхом не слыхивал. Да и от «соседа» гонцы приехали. Работать стало невозможно. Вон, америкосы - и те сваливают со своих скважин. Я сотрудникам, кто хочет уезжать, организовал матпомощь. Одни собрались к родителям мужа, понимаешь, в Чернигов, так те их принять отказались. Оскорбляли по чем зря - «бандиты», «сепаратисты», «убийцы». «Видеть вас не хотим! Как земля вас носит?», - и это родители! Вот они теперь за Урал собрались. Главное, чтобы отсюда детей увезти. Я деньгами помог, конечно. Семья у меня за границей -  и сам туда. Неуютно дома стало. И это все завтра не закончится. Рад, что хоть у вас спокойно.

- Неужели все так плохо?

- Да, Олег. Но страшнее всего, что Киеву по барабану, что здесь творится. Просто бросили людей на самовыживание, не разбираясь -  кто как настроен. Ну, молодежь, зрелые семьи уедут. Да и как уехать? Зачем? Это их дом их семья? А на новом месте, что их ждет? Кто сумеет приспособиться к новым условиям - останется. А старики, Олег? Кому они нужны? Государству? Я тебя умоляю! Новые правители, по-моему, и не собирались договариваться с самого начала. И сценарий этот весь прописан был заранее. И цель не Украина, а как и раньше - Россия. И ниточки от этого сценария идут далеко за рубеж, в славный город Брюссель или городок Берн. Ведь Западу это выгодно. Европа  ВВ на место санкциями усадит - сейчас экономика у большого брата зашатается, рубль упадет. Глядишь - ВВ и в отставку выйдет. А придет послушный мальчик, такой как ваши.  Да и Киеву прямая выгода. Устроили себе зону АТО и руки умыли. И народ, вроде как, при деле, и вопрос с безработицей частично решен. И опять же - новые схемы для отмывки денег. Сейчас на выборах портфели поделят, и – вперед, с новыми силами и новыми схемами. Я думаю, к зиме сюда еще электричество перестанут поставлять, им же никто в бюджет с этой стороны не платит, а мы на своих тепловых можем и не вытянуть. Потом еще и социалку заморозят. Вот тогда  - точно абзац. Не хочу я в этом дурдоме оставаться. Кому мог - помог. Остальные пусть сами выкарабкиваются и решают, как дальше жить.

Грек поднялся и подошел к письменному столу, затянутому зеленым сукном. Выдвинул ящик, достал оттуда коробку с сигарами. Взяв темно-коричневую сардельку сигары, понюхал ее, закрыв глаза. Предложил Олегу, но тот отказался, достав из кармана рубашки пачку сигарет. Грек щелкнул позолоченной гильотинкой, обрезая кончик, подкурил.

- Люди здесь уже наркотрафик налаживают, мне предлагали, я отказался. А впереди еще работорговля и оружие - три самых вкусных темы криминального бизнеса. Так что, вам нужно готовиться. Это не на полгода, а минимум лет на пять, а то и дольше, тем более - с вашим новым руководством. Они хвостом перед Европой будут вилять и делать то, что им скажут. Вернее - создавать видимость, делать там некому. А если и найдутся такие желающие, то им быстро «строгий ошейник» затянут. Не верю я, надоело, братан, – он умолк, подойдя к окну и задумчиво глядя вдаль. – Да и ВВ не успокоится. Он Крым захапал, чтобы нефтяной и газовый  пласт на шельфе не начали американцы разрабатывать. Ты ведь сам знаешь, какой там лакомый кусок на дне морском, в районе Керчи и Феодосии. И как его дерибанили и наши, и соседские. Там миллиарды Олег, миллиарды. Кто ж их просто так подарит? Плюс здесь, на Донбассе, сланцевый газ и уголек на халявку. Американцы из «Royal Dutch Shell LTD» и «Chevron Verner» уже чемоданы пакуют. Не обломилось им тут. А «соседи» начали пристально присматриваться к оборудованию и разработкам. Деньги, Олег, деньги и никакой политики. Вернее, политика есть, но она на бабле завязана. Но народу нужно было что-то втюхать, вот ВВ и прочитал речь, прописанную политтехнологами, о великом историческом моменте, чем засрал мозги толпе и серому обывателю, которые выли от восторга и аплодировали не жалея ладоней «Русской весне», не понимая, что им от этого пирога, даже крошек не достанется. Захапать то захапал, а теперь не знает, что с ним делать. И все понимают, что Крым ждет крах туристического и курортного бизнеса, голодная зима. Зимой много на паромах не перевезешь. Значит, ему придется рубить коридор. А может и не придется, потому как это полоску, шириной километров в триста, захапать надо - это уже открытая агрессия. А Днепропетровская, Запорожская, Херсонская области - это уже не Донбасс. Там народ другой. Я мысли читать на расстоянии не умею, но то, что война завтра не окончится - знаю. Поэтому, оставаясь здесь, я буду вынужден во всем этом принимать участие. А я не хочу.

- Грек, да, что ты оправдываешься? Я прекрасно тебя понял. А пацаны что? Кадет, Лысый, Серго? Какие у них настроения?

- Кадет во власть подался, министром там каким-то назначили. Смешно. Лысый выжидает, занял позицию нейтралитета. У Серго свой батальон. Я так понимаю - он на ту сторону к «соседу» нашему ездил, техники себе подмутил. У него теперь в друзьях казаки, да «кадыровцы». Воюет. Ты сегодня через его бойцов ехал и назад через них пойдете. Он увидеть тебя хотел, так что, может, и встретитесь.

- Да, брат, невеселые времена, грустные. Надо было нам на Майдан ехать, может, под шумок, тоже до кресел в верхах добрались бы.

- Не по мне это, Олег. Устал я от этого. Не хочется в 90-е. У меня дом во Франции, в пригороде Марселя. Старшего через два месяца женить собираюсь. Нашел себе Игорек француженку - фотохудожница, работает с тремя ведущими журналами. Я посмотрел ее работы - мне понравилось, помог с проведением выставки. С Татьяной они душа в душу. Приезжайте к нам в гости, на свадьбу пришлю официальное приглашение. Бери Маришку с Костей, Семена с Ольгой.

- Да заскочим как-нибудь. Правда, насчет Кости не обещаю - там у них к разводу дело идет, но с Маришкой приедем, – он глотнул коньяка и снова бросил в рот пару ягод винограда. - Во Франции говоришь…. Ха, павлины, понимаешь, фонтан с осетрами. Любящая жена, дети - что еще нужно мужчине, чтобы встретить достойную старость? – засмеялся Олег.

- Смейся, смейся. Еще вспомнишь мои слова. Это все так просто не успокоится. Слишком уж  тут лакомый кусок во всех отношениях, и слишком многие на него завязаны.

- Все равно, не узнаю тебя. А люди?

- А что люди? Это ты такой ненормальный, да я - за людей переживаем. А  когда у нас в верхах о них вспоминают? В канун выборов! А так - на народ всем наплевать. И тем, и этим. Каждый умирает в одиночку. А я в Донецком типа Приднестровье жить не хочу. И если военный конфликт разродится «серой зоной», как Приднестровье, ты понимаешь - насколько это будет выгодно? Особенно для «соседа»? Это же сколько контрабаса можно будет в Европу загнать, без пошлин и растаможки?

- Да понимаю, чего же тут не понимать. Или мы с тобой спирт и сигареты через Приднестровье не возили?

- Вот поэтому и не хочу я здесь оставаться. Уеду, а тебя переключу на Отто, на ментов прикормленных. Отто - из вновь прибывших, не нашей закваски, так  что осторожно с ним. Толковый парнишка, даже слишком. Будешь через него людей вывозить. И по пленным через него решать можно, он везде вхож. Завязки у него на той стороне крутые. В уважении здесь. Я ему свою грядку оставляю, а он мне за это спокойный отъезд обеспечивает.

- Спасибо, Грек, а то я уж думал - заново мосты наводить придется. Спасибо тебе, брат.

- Пустое. Ты лучше береги себя. Много здесь непонятного происходить стало. Бизнес отжимают. Люди пропадать стали. И неслабые люди. Так что - осторожность не помешает.

- Буду стараться.

- И еще. Прошла у нас инфа, а мне и из-за бугра подтвердили - готовят вам, друг мой, подарок в виде хранилища ядерных отходов в Чернобыле. Ты ж не дурак. Ну, скажи - зачем Европе гнать сюда такие бабки? Ну, деретесь между собой - и деритесь. За эти кредиты даже ваши правнуки не рассчитаются. Чем рассчитываться? Петельку тугую вам на шею накинули. Вот, я думаю, они втихаря и договорились там, в закулисье. Все внимание приковано к зоне АТО да светлому пути в Европу. Сейчас еще борьба с коррупцией и прочие финты. Кто только у нас с ней, милой, не боролся, – рассмеялся Грек. – Короче, есть чем мозги народу засрать и отвлечь внимание. А сами тем временем  хранилище и устроят под видом строительства нового саркофага. Говорят, на объекте одни иностранцы работают, чтобы утечки информации не было. В итоге, поставят вас перед фактом: мол, денег нет, рассчитываться нечем, а так нам типа того спишут долги наши, вернее - ваши. Мы же для вас, сограждане украинцы, старались. О вас заботились. Вот и подумай. Вот тебе и тема для защиты людей от ваших «демократов».

- Спасибо Грек. Просветил. Действительно, нездоровая тема рисуется. Ой, какая нездоровая тема. Я, честно, даже и не смотрел в эту сторону. А оно вон как получается…..

Так они и сидели, попивая коньяк и вспоминая былые, лихие бандитские времена, погибших друзей и врагов, обсуждая новых лидеров и дальнейшие перспективы. Грек отдавал распоряжения изредка заходившим сотрудникам, подписывал счета и какие-то бумаги. Съездили, пообедали в ближайшем ресторане. К удивлению Олега, кухня там оказалась неплохой. Ближе к вечеру позвонил Борис и сказал, что колонна сформирована. Грек отвез Олега на автовокзал, попрощались, договорившись погулять на свадьбе у Игоря и встретить Новый год вместе во Франции, в доме Грека.

Олег осмотрел колонну. Вместе с ними уезжали семьи на двух микроавтобусах и семи легковых автомобиля. Собрал водителей, указал - кому за кем следовать в колонне. Проинструктировал об особенностях и правилах прохождения блокпостов. На машинах закрепили обязательные в таких случаях белые флаги. Созвонился с командиром украинского блокпоста, оговорив примерное время подхода. Через час выехали. Летний вечер выдался тихим и спокойным. Колонна выбралась из лабиринта городских улиц и, набирая скорость, понеслась на встречу с передовой зоны АТО.

Время приближалось к полуночи, до Солегорска оставалось километров тридцать, когда далеко впереди Олег увидел сине-красные проблесковые маяки патрульного автомобиля.

- Что это? – Костя нервно заерзал на сиденье.

- Да Бог его знает. Может, обстрел впереди, хотя вроде не слышно. Может, проверка. Может, Грек или Серго сопровождение решили организовать. Сейчас разберемся.

Колонна проехала через небольшое село и остановилась за околицей на перекрестке возле патрульного автомобиля, повинуясь жесту сотрудника милиции. Поверх формы ДПСника, на нем был надет бронежилет, на голове, вместо фуражки, защитный шлем. Олег, не глуша двигатель, поставил автобус на стояночный тормоз, открыл водительскую дверь и спрыгнул на асфальт, с удовольствием разминая уставшие ноги. Костя тоже не усидел и покинул кабину.

- А ты чего? –   Олег строго взглянул на зятя и остальных. – Движки не глушить, машины не покидать! - скомандовал он водителям.

- Да посмотреть, - Костя нерешительно топтался возле капота микроавтобуса.

- Нехрен тут смотреть. Стой возле автобуса и ни во что не вмешивайся. Здесь любая фраза, неосторожное движение могут быть расценены как попытка агрессии. Поэтому к нам не подходи и рта не открывай, – Олег прошел чуть вперед, к шагнувшему ему на встречу ДПСнику.  – Что случилось, командир? У нас колонна с беженцами из Донецка. Все договорено, вас предупредить должны были.

- Да предупредили, предупредили. Дальше езжайте осторожно. Нам передали, что зашли две диверсионные группы. Поэтому ждем провокаций или диверсий. Все! Мы вас тоже предупредили, – ДПСник козырнул и, вернувшись к патрульному автомобилю, сел в салон. Машина, пискнув покрышками, сорвалась с места и, развернувшись, на большой скорости понеслась в сторону Донецка.

- Ничего не понял, они что - из-за нас тут торчали? – Олег ошеломленно почесал затылок. – Первый раз такой цирк вижу, стремноватая движуха, нездоровая. Надо валить отсюда, Костик, да побыстрее, – на ходу подкуривая, он подошел к микроавтобусу и в это время ночь разорвалась автоматными очередями.

- В машину, быстро! – закричал Олег, но понял, что опоздал.

Он увидел, как отброшенное на капот попавшими в него пулями тело Кости безжизненно стало сползать на асфальт, оставляя темные потеки на белой краске микроавтобуса. В следующее мгновение он сам ощутил три удара в спину, и земля ушла у него из-под ног. А пули уже сверлили отверстия в боковине, находя новые жертвы в салоне машины. 

Увидев происходящее и поняв, что Олегу с Костей уже не помочь, Борис вдавил в пол педаль акселератора. Следом за ним начали движение остальные машины. Люди еще не понимали, что произошло, особенно те, кто находился в хвосте колонны. Но, повинуясь инстинкту самосохранения, спешили уехать подальше  от страшного места. Без паники и суеты колонна начала выходить из зоны обстрела. В это время послышался свист летящих мин, и дорога покрылась кустами разрывов. Водители двух последних автобусов вели машины зигзагами, но это их не спасло. Одна из мин вошла точно в средину салона последнего микроавтобуса. Взрыв, и автобус, еще не успевший набрать скорость, прокатился по инерции с десяток метров и, скатившись на обочину, остановился. Все стихло. Отъехав от зоны обстрела на три километра, Борис остановил колонну. Рассадив своих пассажиров по другим машинам, отправил колонну вперед, приказал ехать без остановок до границы города и ждать его у блокпоста. А сам, развернувшись, погнал автобус назад. С ним поехали трое мужчин - добровольцев и женщина врач. По пути назад попробовал связаться с Серго или Греком по номерам, которые ему дал Олег, но аппараты у обоих были отключены. 

Подъехав к месту трагедии, Борис бросился к Олегу, но тот уже не подавал признаков жизни. Константин тоже был мертв. Пятеро убитых пассажиров остались в салоне автобуса, уцелевшие сидели на траве у края посадки. Из последнего, развороченного миной, автобуса выбрались окровавленная женщина и девочка лет семи. Помогли выбраться мужчине с посеченным осколками правым плечом. Остальным пассажирам и водителю помощь уже была не нужна. Тогда Борис позвонил Семену.

                                       *** Марина, воспоминания, продолжение ***

 Марина начала дремать под монотонное бормотание телевизора, когда сквозь сон услышала звук дверного звонка. Она подошла к двери и посмотрела в глазок. Увидела Семена, и сердце остановилось, потом стукнуло – раз, еще раз  - и забилось как птица в клетке. Марина распахнула дверь.

Семен посмотрел на нее красными глазами.

- Что? Кто? – выдохнула Марина.

- Олег и Костя, и еще человек десять. Километрах в тридцати от Солегорска, на той стороне. Борис позвонил.

- Живы?

- Нет Мариш, на месте.

Марина осела на пол в коридоре. Семен помог ей подняться, легко, как ребенка, взял на руки, отнес и усадил в кресло. В квартиру зашла Ольга - жена Семена.

- Ты езжай, я с ней побуду.

- Куда, Семен? Куда? Я с тобой! Я тут не останусь ни сама, ни с Ольгой. Мне нужно Олега увидеть. Я сама его привезу.

- Хорошо, Марина, хорошо. Поедем вместе, но это не сейчас. Я сейчас пацанов соберу, отправлю к Греку, нужно разобраться - кто на такое пошел. Кто посмел по белому флагу стрелять.

- А какая теперь разница, Семен? Это что - оживит их? Какая разница, кто стрелял - ДНР, «кадыровцы», наши? Какая теперь разница? Нужно ехать тела забирать. Я сама Греку позвоню. Я его отлично знаю.

- Тела, Мариша, сразу не отдадут, но я постараюсь ускорить. А вот в разборках - не мешай мне, пожалуйста. Я смерть Олега не прощу, не по пацански это, не по понятиям.

- Все не наиграешься никак? Ну-ну, давай….  Пошли, Ольга, на кухню, мне немножко выпить нужно, а то сердце сейчас выскочит.

Они прошли на кухню, дизайн которой Костя придумал сам, и они вдвоем три месяца воплощали его в жизнь, сделав все и собрав все конструкции своими руками. Марина достала из бара коньяк, из холодильника лимон залитый медом, нарезала яблок. Потом подошла к иконе, достала из-за нее свечку, зажгла и поставила перед образами.

-  Прощайте, мальчики, Царствия Вам Небесного….

               Она не разрешила себе расслабиться. Выплакавшись ночью на кухне, у Ольги на плече, Марина на утро была холодна и, на удивление, спокойна. Даже Семен был поражен ее поведением.

- Не забывай, чья я сестра, а слезами их не оживить, – был ответ строгой женщины, в которую превратилась взбалмошная девчонка. 

Семен нажал на свои связи с обеих сторон, и им разрешили забрать тела через день. Провожать Олега и Костю в последний путь собралось столько людей, что начальник милиции, перестраховавшись, прислал взвод ППСников и три патрульных экипажа ДПС. ППСники не понадобились, а вот ДПС пришлась кстати, когда колонна автомашин и автобусов начала движение к кладбищу. 

После похорон Марина стала вводить Лену в роль полноправного руководителя фирмы. Из Донецка вернулись парни, которых посылал Семен. Грека не нашли - как в воду канул. Его приемник Отто все валил на украинские спецслужбы. Того же мнения был и Серго. Но Марина не вникала в эти разборки, попросив Семена больше при ней не затрагивать эту тему. Семен отнесся с пониманием, поражаясь выдержке этой хрупкой на вид женщины. А еще через две недели Марина выехала в свой первый самостоятельный рейс. Понимая, что одной ей трудно будет работать в Луганске и Донецке и не желая бессмысленно рисковать, Марина теперь основное внимание стала уделять поставкам армейского снаряжения. Если получалось, то, вместе с другими волонтерами, вывозила людей из зоны боевых действий. И еще, ее все время неудержимо тянуло в сторону Солегорска. Так, два месяца назад, когда здесь снова устроили блокпост, она познакомилась и сдружилась с Уваровым, Санычем, Антоном, Лисом, Батоном и остальными бойцами, став их постоянным поставщиком, их Ангелом Хранителем.

Автобус запрыгал на ухабах, разорвав нить воспоминаний. Марина посмотрела в окно и увидела, что они подъезжают к дорожному комплексу с заправкой, рестораном и мотелем. Он был как раз на полпути к дому, и они постоянно останавливались здесь отдохнуть и покушать. Дядя Петя лихо зарулил на стоянку, приветственно посигналив. На крыльцо вышла официантка и, узнав гостей, приветливо помахала рукой. Они вылезли из кабины буса. Следом за Мариной, вышла Наталья – Шатенка из «Шевроле», которую они забрали с собой. Марина потянулась и несколько раз присела, разминая ноги.

- Дальше я поеду за рулем, а то скучно.

- Хорошо-хорошо, поедешь, я сейчас давление и мелочевку проверю, а вы идите, заказывайте, – махнул рукой дядя Петя и, взяв манометр, начал проверять давление в шинах.

Июнь 2014 г. Харьков, Семен

 Через три дня после похорон Олега и Кости, из Солегорска вернулись Ганс, Муха и Лысый. Приехали в офис к Семену. Показав знаком, чтобы парни ехали на дачу, Семен быстро закончил совещание и поехал следом за ними. Забот у Семена прибавилось, и если волонтерское направление он спокойно мог перепоручить Марине, то дела ООО «ОСМ» требовали его прямого вмешательства.

 К своим сорока двум годам Олег так и не обзавелся семьей, в отличие от Семена. Он всего себя посвящал сестре, стараясь компенсировать ей потерю родителей. И, несмотря на то, что Марина вышла замуж и делала успешную карьеру в бизнесе, Олег уделял ей большую часть своего свободного времени. «ОСМ» занималась экспортом зерна за рубеж, импортировала сельхозтехнику, работая только с проверенными и надежными поставщиками. Три года назад они попробовали себя в ресторанном бизнесе, причем весьма успешно. Два ресторана, детский развлекательный центр, боулинг, роллеродром - всё это требовало массу времени и контроля.

 Лихие девяностые закончились, но желающих отжать чужой прибыльный бизнес не убавилось. Особенно - в последнее время. Поэтому, десять лет назад, Семен настоял на открытии охранного агентства. Сотрудников набрали из своих бывших бойцов и нормальных оперативников, вышедших в отставку. Опера, замордованные своим начальством и безденежьем, уходили по выслуге в возрасте 36 -38 лет, что давало возможность сделать карьеру на гражданке. Олег шутил, что их бандюки и опера перестреляют друг друга на первой же пьянке и проспорил Семену пятьсот бакинских.

Отставные опера и бывшие бандиты очень быстро нашли общий язык. Из них получилась гремучая смесь, равной которой в городе не было. Кроме основной функции (физической защиты интересов «ОСМ») агентство занималось и непосредственно охранной, а при необходимости  - оперативно-розыскной деятельностью. Олег по очереди отправлял группы сотрудников на обучение и стажировку в Израиль, Германию, США. Результатом этого стало несколько долгосрочных контрактов с зарубежными фирмами. Тройка - Ганс, Муха и Лысый - считалась одной из лучших оперативных троек в агентстве.

Через полтора часа Семен и трое сотрудников встретились на даче, которую агентство использовало для размещения клиентов из других городов или тех, кого нужно было на время спрятать.

Зайдя внутрь дачи, Семен по деревянной лестнице спустился в биллиардный зал. Тихо шелестя, работал кондиционер, обеспечивая комфортную температуру. Парни, сняв пиджаки, катали шары на большом биллиардном столе, установленном посредине комнаты под зелеными абажурами ламп. Вернее, играли Ганс (в прошлом - заместитель начальника «бандитского» отдела УБОПа) и Муха, бывший офицер десантник, отсидевший шесть лет за вымогательство. Он выбивал деньги у своего командира, который решил кинуть подчиненного на пять тысяч долларов, которые Муха заработал в миротворческих командировках в Африке. Кличку свою он получил из-за большой любви к гранатомету с идентичным названием. Лысый - тоже в прошлом сиделец по бандитской статье - удобно устроился в кожаном кресле возле журнального столика и составлял отчет о поездке, ловко управляясь с клавиатурой ноутбука. Тройка была примерно одного возраста. Да и внешне они походили друг на друга. Только, вместо короткой стрижки, череп Лысого сиял изумительной лысиной. Во время первой отсидки на зоне, он, когда совсем стало невмоготу от беспредела администрации исправительного учреждения, по неопытности  решил закосить на больничку. Вместе с таким же новичком они выпили пропитки, которую использовали для обработки досок в мебельном цехе промзоны. Но, по ошибке, выпили не ту, что следовало. Кореш помер. А Лысого врачи откачали. Через месяц у него выпали все волосы и больше не выросли. Лысый по этому поводу не парился - ему нравилось, а мнение остальных его мало волновало.

 Семен снял летний пиджак и бросил его в свободное кресло.

- Привет, парни. А ну-ка, дайте размяться, – он взял кий, натер мелом наклейку. Муха и Ганс уступили ему место у стола. Семен с ходу загнал три шара в лузы и, довольный удачными ударами, положил кий на стол.

- Ладно, игры потом. Рассказывай, Ганс, что выездили? – Семен подошел к бару, достал пузатую бутылку коньяка, четыре бокала. Поставил на столик. Налил в бокалы коньяк.

- Плохо съездили. Грек как в воду канул, нигде не нашли. Созвонились с его женой - во Франции он тоже не появлялся. Непонятки, Семен. Сплошные непонятки там происходят. Народ -  тот, что упакованный - пропадать бесследно стал. Мальчонка этот, Отто, что вместо Грека стал теперь - мутный очень. Концы у него везде, завязки крутые. Мы ему за Олега с Костей и за Грека, а он нам про наркотрафик да про проституток. Под конец бросил нам залепуху про украинский спецназ. Мол, это они работали.

- Семен, у тебя же подвязки среди армейских есть, пробей эту тему, – оторвался от ноутбука Лысый.

- Есть-то есть. Это я прокачаю, – он роздал парням бокалы. – Давайте помянем Олега с Костей. Вы уж извините, что я вас сорвал, и что на похороны не успели, но сами понимаете, что по горячему нужно было.

- Да все пучком, шеф, – Муха пригубил из бокала. – Только вот какой расклад получается: мы место осмотрели - не ногами они туда пришли. Минами работали два 2С12А , 120-ти миллиметровых миномета, в простонародье именуемые как  модифицированные «Сани». Судя по следам от протектора - приехали они на двухосных  «Урал-43206», таких у нас на вооружении нет, это «соседская» разработка. И ждали часа три. Человек десять, не меньше. Окурки, жуйка, кофейная гуща, обертки от конфет. И наследили так потому, что не боялись. Знали, что никто шерстить не будет. Наши бы так нагло себя не вели. Менты с прокурорскими следаками только гильзы от «калашей» да осколки от мин пособирали. Схему нарисовали и все. Там искать никто не будет.

- А Серго что?

- Тоже на наш спецназ стрелки переводит. Мол, вашему новому руководству выгодно жути навести. Там наблюдателей этих из Евросоюза понаехало - что собак бродячих. Горгочут не по-нашему, захочешь не поймешь -  что хотят, об чем базарят.

- Надо было во время отсидки языки учить,- улыбнулся Ганс.

- Ладно, не подкалывай. Сам-то сильно понял? – Муха присел на диван.

- Нет, не сильно, но базарили они тоже про спецназ. Да и кто еще смог бы притащить  две такие дуры, внаглую сидеть ждать, отработать и так тихо, шустро, убраться. Это не местные. Я бойцов Серго видел - это даже не наши братки в 90-е., так - сборная ДНР. Кого поймали - тот и воюет. В батальоне идейных - Серго да еще трое. Все в командирах. Человек пятнадцать его бойцов, типа личной гвардии, но они тоже по этому делу не специалисты. Так, отжать, прессануть при случае. А остальные - мужичье, шахтеры, безработные. У них там, с работой напряг полный, а эти лаве вовремя отстегивают и нормальное по нашим временам лаве.

- Ясно, еще раз придется ехать. Не пойму только, что с Греком. Одного или двоих придется к Татьяне, жене его, послать. Может, там что прояснится. И тезку твоего, – Семен подмигнул Лысому, - найти нужно, с ним еще побазарить. Лысый сейчас затихарился, типа в нейтралитете. Но информация у него во все времена была. Может, он подсветит эту тему.

- Лады, шеф, когда ехать?

- Сегодня отдыхайте, а завтра с утра созвонимся и решим.

Посылать в Марсель человека не пришлось. Жена Грека – Татьяна - сама прилетела в Украину. С ней прилетели еще два бойца Грека – Ломанный и Хруст, которые выполняли одновременно функции и телохранителей, и водителей, меняясь по очереди. Семен знал лично всех прибывших. А его жена крестила младшего сынишку Грека и Татьяны. Гости заехали к Семену домой, где их встретила встревоженная Ольга. События последних дней отразились на ее лице темными кругами под глазами и болезненной бледностью. Ломанный и Хруст уехали на дачу переговорить с парнями, ездившими в Солегорск. Туда же вызвали Бориса, как единственного очевидца ночного расстрела. Семен заехал домой, поздоровался с Татьяной.

- Тревожно мне, Семен. Я чувствую, что с Егором что-то случилось. Ну, не мог он вот так взять и раствориться. Он в тот день свернул все дела на фирме. Проводил Олега, потом мне перезвонил, мы с ним минут тридцать разговаривали. Через день он должен был быть в Киеве - там еще формальности с банковскими проводками нужно было уладить, и все. После звонка - как в воду канул. Не похоже это на него.

- А ты не думаешь, что ему уходить нужно было скрытно? Может он специально исчез, чтобы обрубить все концы. Ты же знаешь, что там у вас сейчас творится. А так, вроде как, пропал. Ты шум поднимешь, парни твои шухер там наведут. А он потом возьмет и проявится уже за бугром. Такого не допускаешь?

- Нет, Семен, я думаю, что он нашел бы способ меня предупредить. Истерику я – зная, где он - такую сыграть смогу, что всем места мало будет. А так - тревожно у меня на душе, Семен. Тревожно. Беда с ним. Лысый разговаривать со мной не захотел, сказал, что отошел от дел. Серго дурака включил. Кадет пообещал провести расследование, только я ему не верю. Гнилой он в последнее время стал. Теперь еще в министры подался. Да, и еще - не понравилось мне, что остаток денег со счетов фирмы и с «закрытой» темы своей Егор на другие счета перевел. Даже я о них не знаю. Сказал - так нужно. Вот и не смогла я сидеть дома с этими загадками в голове, примчалась. Ты прости, но у меня на тебя одна надежда.

- Хорошо, Таня. Я твоих ребят вместе со своими специалистами отправлю, да и самому, наверное, придется поехать. Посмотреть на их бедлам. Отдыхайте пока. А я делами займусь.

Оставив женщин под опекой двух сотрудников агентства, он поспешил на дачу. К его приезду парни уже обсудили ситуацию, обменялись информацией и мнениями. Составили план. Семен подключился к обсуждению, внес несколько дополнений. Решили ехать двумя группами. Лысый, Хруст и Ломанный занимаются поиском Грека. Семен, Ганс и Муха продолжают работать по теме расстрела Олега и Кости. Ехать решили рано утром через два дня – Семену необходимо было закрыть две важных сделки по поставкам пшеницы в Австрию, требовавших его личного участия. Ганс созвонился с Отто и договорился о беспрепятственном проезде в Солегорск. На том и порешили.

 Парни разъехались, а Семен остался в кабинете, тормознув Ганса – светлая голова и умелый оперативник никогда не помешает. Набрал свой контакт из Министерства обороны. Договорился о встрече. Через час они с Гансом на сером неприметном «Фольксвагене» отправились на встречу.

 Несмотря на неприглядный и даже слегка пошарпанный вид, автомобиль был «заряжен» по полной программе. Но только специалист, присмотревшись, мог бы определить по внешним признакам крутую начинку авто. Под капотом мощно урчал 4,7-литровый силовой агрегат би-турбо V8, развивающий 455 лошадиных сил при 700 Нм крутящего момента. Бронированные двери и стекла выдерживали «калаш». Шины с подкачкой, глухие титановые колпаки на колесах. Именно на этой машине группа ездила в Солегорск. В агентстве было еще три автомобиля с такой высокой степенью защиты - два «Мерседеса» S - класса и микроавтобус.

До места встречи добрались быстро. В летний полдень на улицах города транспорта поубавилось. Жара разогнала жителей первой столицы Украины по залам кафе и ресторанов, охлажденных дыханием кондиционеров, по тенистым паркам и скверам. Обычно Семен встречался со своим контактом, когда тот приезжал в их город в командировку, в одном из ресторанов принадлежавших «ОСМ». Сегодня источник назначил встречу в боулинге. Семен удивился, но согласился. Позвонив администратору, дал команду закрыть боулинг на два часа под предлогом санобработки. За два квартала до места встречи он высадил Ганса. Отъехав, припарковался, подождал, пока тот поймал такси и, пропустив машину с сотрудником вперед, поехал следом. Зарулил на парковку, увидел знакомый автомобиль. Белый «Форд» одиноко стоял в тени под стеной здания. В боулинг Семен зашел со служебного входа и поднялся в игровой зал. Сорокадвухлетний полковник в джинсах и футболке явно не тянул на штабного сотрудника. Крепкая, подтянутая фигура, мощные плечи. Семен знал, что до службы в министерстве полковник отработал несколько командировок в составе миротворческого контингента в Африке и в Ираке. Но, из-за тяжелейшего ранения, вынужден был отказаться от полевой работы. Полковник наколотил уже шесть страйков подряд и теперь сидел за столиком, попивая апельсиновый сок. Семен присел напротив.

- Привет, Гном.

Гномом полковника прозвали в школе за маленький рост. Они с Семеном три года проучились в одном классе. Гном на уроках физкультуры, всегда замыкал шеренгу. Семен - напротив, стоял вторым с противоположного края. Несмотря на маленький рост, Гном был жилистый и силу имел немалую. Он серьезно занимался айкидо и, в случае чего, мог за себя постоять, ну, до известных пределов, конечно. Так что Семену с Олегом, который тоже учился с ними в одном классе, не раз приходилось выручать одноклассника в уличных драках. К концу девятого класса Гном погнал в рост, как бамбуковый побег. К выпускному вечеру он почти уровнялся с Семеном, который тоже рос как на дрожжах, и догнал Олега. Но все равно приставшая кличка так и осталась за ним. Гном относился к прозвищу спокойно и по этому поводу не комплексовал, тем более, что кличка не раз вводила в заблуждение незнающих людей, что очень часто помогало ему. На службе в армии он оставил эту детскую кличку своим позывным.

- Привет, Семен. Что стряслось?

- Парни возвратились, есть тема, что работал спецназ.

- По Олегу? Наши?

- Да, по Олегу. А наши или нет - пока не ясно. Просто по почерку на местных не похоже. Вот все, что удалось добыть, - он протянул Гному флешку. – И еще, после этой стрельбы пропал Грек.

Полковник неуловимым жестом спрятал носитель информации в карман джинсовых брюк. Нахмурился и задумчиво посмотрел на Семена. Он приехал в Харьков в командировку на завод им. Малышева, чтобы проверить, как идет обновление производства военной техники. И был очень расстроен сложившейся там ситуацией. Самая главная беда завода была в отсутствии квалифицированных специалистов. Это был не восполняемый в краткие сроки пробел. Специалисты или спились, или нашли более высокооплачиваемую работу на частных производствах. Известие о смерти Олега и Кости Гном воспринял очень болезненно. Олега он сильно уважал по жизни, а в последнее время еще и за его волонтерскую деятельность. Гном не раз помогал Олегу и Марине своими консультациями и контактами в различных международных миротворческих организациях и миссиях, когда вопрос касался закупки медикаментов, аптечек и медицинского оборудования, необходимого для полевых госпиталей.

- Ты знаешь, Сеня, я не удивлюсь. У нас сейчас такое говно творится - ты даже не представляешь. Мне утром в этот гадюшник идти не хочется. Так обнаглели! Вот, хоть в командировку удалось вырваться, думал - отдохну….  Да какой там отдых!

- Уходи. У тебя выслуга уже есть?

- Куда, Семен?  На полковничью пенсию в Киеве не сильно разгонишься. А у меня две девчонки, через год старшей поступать.

- Иди к нам в охранку. У нас как раз заместитель по физзащите уходить собирается, за кордон решил перебраться. Буду рад тебя видеть в нашей команде.

- Спасибо, Семен, я подумаю.

- Не тяни с этим, полковник. Место я тебе в любом случае найду, но это твой прямой профиль. Решайся.

- Хорошо. Информацию я просмотрю, наведу справки. Потом выскажу свое мнение. Результаты, что удастся добыть, вы уже сами изучать будете. Все, разбежались?

- Доигрывать не будешь?

- Нет, спасибо, не до игр сейчас. Не до игр.

Подождав, пока уедет Гном, Семен вышел из здания и сел в салон автомобиля. Минут через пять подошел Ганс, попивая на ходу минералку из запотевшей пол-литровой пластиковой бутылки. Усевшись на сиденье, закрыл дверь.

- Все чисто.

- Отлично, - Семен стронул автомобиль с места и, вклинившись в поток транспорта, поехал на дачу.

                               ***Блокпост Уварова, август 2014 г., будни***

 В последующие три дня противник особой активности не проявлял, постреливал, время от времени, но больше для острастки. Из города вышли еще три колонны беженцев, автобус с детьми. Все прошло спокойно, без сюрпризов. В один из вечеров в наушнике радиостанции зазвучал взволнованный голос комбата. Комбат сообщил Уварову, что к нему вышло подкрепление из бригады, с бронетехникой и тяжелым вооружением. Уваров переходил в подчинение нового командира оперативной группы, который прибудет с пополнением. Сергей, закончив сеанс связи, вышел из блиндажа и, найдя Саныча, поделился с ним новостью.  Одного из новых командиров взводов с отделением отправил встретить колонну и поместить технику в укрытиях, приготовленных  с обратной стороны холма, вне зоны видимости противника. Прошел по территории блокпоста, привычно осматривая укрепления.  С сожалением подумал, что все это придется покинуть. И удастся ли вернуться назад - было неизвестно. Тело начала охватывать противная, мелкая, нервная дрожь. Тоскливо ныло под «ложечкой». Он выкурил две сигареты подряд. Ощутив тошноту, загасил окурок о каблук. Зашел в блиндаж и заварил чай, добавив сушеной мяты. Прихлебывая обжигающий напиток, прислушивался к звукам ночи,  доносившимся через открытую дверь штабного блиндажа.

Часа через два пискнула «Моторола» в кармане разгрузки – сигнал от прибывающей колонны. Сергей вышел из блиндажа, подошел к наблюдателям.

- Что видно, парни?

- Движения нет, командир. Даже пикапы патрульные не появляются. Тихо, как в заднице.

- Вот-вот. Это точно сказано. Ладно, смотрите в четыре глаза и во все стороны. Сейчас пополнение будем выгружать, хотелось бы без сюрпризов.

- Есть, командир, смотреть в четыре глаза.

Уваров пошел к дальним блиндажам, возле которых смутно различались человеческие тени и слышались голоса. Навстречу ему шагнули Саныч и высокий, крепкий мужчина лет сорока.

- Командир второй оперативно-тактической группы майор Гринько, – представился он.

- Командир роты капитан Уваров, – козырнул Сергей и пожал протянутую руку. Рукопожатие у майора оказалось по-медвежьи крепким.

- Переходите в мое подчинение. Сейчас доложите обстановку, с утра рекогносцировка и ждем команды.

- Слушаюсь. Пойдемте, устроим вас.

- Да ладно выкать. Не в штабе. Я Виталий.

- Сергей.

Они прошли в боковой ход и через него в ближайший блиндаж. Проходя по помещениям, Сергей показывал Виталию свое хозяйство, давал краткие комментарии.                                                            Зашли в штабной блиндаж. Сергей выложил на стол карты и схемы со свежими отметками. Саныч стал варить кофе. Гринько, сняв французский кевларовый шлем с защитными очками, внимательно слушал его пояснения, изредка задавая уточняющие вопросы.

- Что с минами? Как технику лучше пускать?

- Особой активности по минированию мы не наблюдали, да и задержанные ничего не показали по этому поводу. В основном противник постоянно вот здесь и здесь катается, поэтому на этом участке мин нет - сто процентов. Здесь и здесь проходили наши разведгруппы и тоже признаков минирования не обнаружили, – он ткнул карандашом в карту. - А наступать, думаю, лучше мобильными группами, вот от этой развилки, по этим трем улицам, параллельно друг другу. Соседи где пойдут?

- Здесь и здесь, – карандаш Гринько отчеркнул две стрелки. – Мы идем в центре, наша цель – здание СБУ.

- Какие подразделения?

- Справа добровольческий батальон территориальной обороны Лябаха, усиленный нашей бронетехникой, именуемый первой оперативно-тактической группой, мы, стало быть - вторая оперативно-тактическая группа. Слева третья оперативная группа, но кто - не знаю. Должны быть наши. Да, еще Нацгвардейцы должны или батальон, или две роты, усиленные добровольцами и бронетехникой, ввести между нашей группой и батальоном Лябаха, но это - когда мы уже в город войдем.

- Как же это отцы командиры договориться смогли? Ведь у нас обычно каждый сам себе воюет - добровольцы отдельно, армия отдельно, Нацгвардия сама по себе. Даже не верится.

- Да генерал киевский всем командует, на него все завязано. Даже руководство сектора не посвящает. Отдал команду - выполняйте. Полномочия от министра. Типа «офицер для особых поручений».

- Понятно, тогда согласование предлагаю с утра провести. Рекогносцировку лучше вести из поселка Садовое, с церковной колокольни. Там бы НП организовать, а внизу штаб. Только добраться туда сложно, у меня парни даже за водой пройти не смогли. Но, что нибудь придумаем. Можно даже с холма спуститься и полями на «Бате» проскочить. Еще бы пару беспилотников - вообще была бы сказка.

- Ага, помечтай. А святые отцы возражать не будут?

- Да нет, с этим порядок. Там отец Михаил сам приезжал к нам, делился информацией, а потом и мы с Санычем ему ответный визит нанесли. Два дня сидели на церковной колокольне, схемы рисовали.

Саныч поставил на стол две кружки с дымящимся горячим напитком. Густой запах кофе заполнил помещение блиндажа, перебивая запах несвежей одежды и обуви.

- Хорошо живете. Может, еще и коньяк имеется?

- Имеется и коньяк, – Саныч достал початую плоскую бутылку и разлил по стопкам.

- Ну, с прибытием! – металлический звон стопок и приятное обжигающее тепло начало разливаться по уставшим мышцам Уварова. Нервозность стала отступать.

- Хорошо. Мы вперед уйдем, а здесь кто останется? – Сергей отхлебнул кофе.

- Я с двумя отделениями остаюсь здесь. Осуществляю общее руководство и поддерживаю связь со штабом бригады. Как только доходите до первого блокпоста противника - подходит еще одна оперативная группа с техникой. Они пойдут за нами - зачищать хвосты, и в случае необходимости их можно будет использовать как подкрепление.   

 По ступенькам затопали две пары сапог. В блиндаж вошли Батон и незнакомый офицер в новеньком камуфляже.

- Связной из штаба, командир, – Батон отошел в сторону, жадно втягивая носом кофейно-коньячный запах.

- Офицер связи капитан Корж, – козырнул офицер. – Кто Гринько?

- Я, – поднялся от стола Виталий.

- Вам пакет из штаба. Распишитесь, – он протянул запечатанный конверт без маркировок, с жирной красной двойкой посредине, и реестр. Виталий расписался и взял конверт.

- Давай к столу, служивый, – освободил место Саныч.

- Спасибо, мне еще к соседям вашим нужно успеть.

- Куда ты ночью попрешься? Дождись хотя бы рассвета. Или хоть сопровождение возьми.

- Спасибо, я со своими сопровождающими. Удачи, парни, – козырнул офицер и вышел из блиндажа.

- Ничего не понимаю! Идиотизм какой-то! – Гринько бросил листы на стол.- Читайте…Сергей взял листы, заполненные печатным шрифтом, и начал читать. Через его плечо заглянул Саныч.

- А чего непонятного? Боятся утечки. Путают противника.  Как бы только нам самим не запутаться. Саныч, давай , приглашай офицеров. Будем задачу ставить. Или как, Виталий? Может, пошлем начальство куда подальше - мол, мы не готовы? Имеем полное право.

- Дайте связь! – нервно заходил по блиндажу Гринько.

Сергей, к которому станция была ближе всех, вызвал штаб бригады.

- Это «Девятый». Что это было - не скажете?- возмущенно проговорил в микрофон Гринько.

- Скажу! – отозвалась рация голосом генерала Сергунина. – Берешь свою задницу, майор, и тащишь ее туда, куда тебе приказано. И умнику своему передай: один выбрык с отказом от наступления - пойдет за решетку! Лично прослежу. Задача поставлена – выполняйте! Все, конец связи! Жду доклада от первой линии блокпостов.

- Поговорили? – зло усмехнулся Уваров. – Давай, зови, Саныч, командиров - до рассвета три часа осталось. А бойцы пусть еще поспят чуток.

- Вот попал так попал. Плесни, Серый, еще коньячку….

- Не стоит. Сейчас задачу ставить. Зачем на людей коньяком дышать?

- А чего это Сергунин на тебя вызверился?

- Да я его до этого уже два раза аргументировано послал куда подальше. То ему разведку боем, то уменьшить дистанцию до противника.

- Понятно, умеешь ты с руководством общаться. Но раз он сам приперся - значит дело действительно серьезное.

- Серьезное дело, Виталий, очень серьезное! Бабки от «евросов»* получили и уже подерибанили. Им ведь нужно показать - куда они их дели и на что потратили. А у нас в бригаде вся снаряга от волонтеров - ни шлемов, ни броника от минобороны не получили. Одни ржавые патроны, да гранаты, у которых запалы один из трех взрываются. Мне «братва»** наша, из уважухи, три десятка гранатометов привезла и зарядов к ним. Где взяли? Со складов купили, с которых нам это все забесплатно идти должно. Вот тебе и ответ.

__________________________________

* «евросы» - сленг. Жители Западной Европы

** «братва» - сленг. Совокупность членов определенной преступной группировки

Засунут нас сейчас в мясорубку, и получится из нас превосходный фарш. А котлеты из него Сергунин и его гопники жрать будут.

- Ну, ты вообще печальку нарисовал. Думаю, если увидим, что вообще полный абзац, то отойти успеем. У тебя тут целый укрепрайон.

- Ага, отойдем. А сколько людей там положим? Сечешь? На покойников столько всего посписывать можно!

- Так, а ты что предлагаешь?

- Да жалко с соседями по-тихому перетереть не успеем, – рассмеялся Уваров. - Можно было имитировать атаку, противник бы ответил. Мы бы доложили о плотном шквальном огне и все такое. А когда Сергунин приедет шашкой махать и слова громкие кричать, то шлепнуть его и списать все на вражеских снайперов или диверсионную группу. От этого умника один вред. Как приедет - вечно дерьмо какое-то затеет. Пионервожатый хренов. Вот я и предлагаю имитацию. А потом оставить пару взводов на охране, и - в Киев с соседями. Как раз бы на парад успели, – Уваров подкурил сигарету.

- Чего? – от удивления у Гринько глаза увеличились вдвое.

- На парад, говорю, успели бы, ко дню Независимости нашей. Хочешь на парад? – Сергей выпустил к потолку струйку дыма. - А я хочу! И пацаны наши хотят! А еще они все хотят остаться в живых, с руками и ногами. Домой вернуться хотят. Хотят, чтобы их перестали постоянно обманывать и относиться как к использованным презервативам.

- Ну, Уваров, ну ты даешь! Как это - сняться с позиций?

- Молча, Виталий, молча! Только не сниматься будем, а сделаем по-своему. Ща гонцов к соседям пошлем, чтобы хоть на сутки тормознулись. Всех не пересажают. Ты видел по разведданным - сколько там всего против нас? И нас ждут. Впустят в город, а потом – клац! - и захлопнулась дверца, и будет нам, Виталик, не Солегорск, а Сталинград как Паулюсу. Их надо из города вытаскивать! Разозлить ложными атаками и вытаскивать. Свой бы оперативный план разработали, и поверь - гораздо успешнее, чем у штабистов.

- Нет, уже не успеем. По ходу потом  будем смотреть.

- Ну смотри, смотри - тебе рулить, – Уваров закурил и вышел из блиндажа.

Когда он вернулся, то Гринько уже ставил задачу офицерам. Полусонные, они не понимали, чего от них хотят и чем вызвана такая спешка. Получив приказы, офицеры разошлись по подразделениям.

Ни Гринько, ни Уваров не знали, что офицер связи не добрался до соседней оперативной группы, находившейся у них на левом фланге. По пути он и его сопровождение попали в засаду, устроенную спецами Майора. Две машины были мгновенно расстреляны из автоматов и снайперских винтовок с ПБСами*. Никто даже не успел сделать ответного выстрела. Спецы, чтобы не выдать своей атаки, загасили песком начавшие гореть машины. После чего, забрав с собой раненого офицера и пакет, растворились  в ночи.   

_______________________  

  *ПБС – (глушитель) прибор бесшумной стрельбы.

Солегорск, Донецк, июнь 2014 г., Семен

Семен, Ганс и Муха, приехали в Солегорск в первой половине дня. Семен заранее созвонился с Серго. Встретились в маленьком кафе на западной окраине города.  Всегда имевший склонность к театральным эффектам, Серго приехал на камуфлированном необычным рисунком импортном «Мародере»*.  Спрыгнул на пыльный асфальт. НАТОвский камуфляж, берцы, шлем с защитными очками. Французский броник. Подошел к Семену, обнялись. Поздоровался с Гансом и Мухой.

- Пошли, перекусим, чем Бог послал, – широким жестом пригласил гостей в кафе. Сам вошел первым, прошел в дальний угол пустого обеденного зала, где стоял накрытый стол.

- Лена, ты свободна. Понадобишься - позвоню, – по-хозяйски распорядился Серго.

Из-за барной стойки вышла худощавая женщина лет тридцати пяти, с красивым, но уставшим лицом. Особенно отметил Семен глаза женщины -  угасшие, без признака интереса к приезжим, без признаков интереса к  жизни. «Что будет - то будет», - говорили ее глаза. Женщина прошла через зал и вышла в боковую дверь, ведущую, по-видимому, в хозяйственные помещения.

____________________

* «Мародер» - Marauder — бронированный автомобиль с противоминной защитой разработки компании Paramount Group (англ.)русск.. Выпускается южноафриканской компанией Paramount Group и на совместном производстве завода ЭВМ в Азербайджане.

Гости расселись за столом. Выпили по первой за встречу, второй помянули Олега с Костей. Закусили. Муха налегал на вареных раков, которыми всегда славился Солегорск. Ганс отдал предпочтение шашлыку. Семен закусил копченой колбасой да огурцом с помидором, после чего отодвинул тарелку. Серго последовал его примеру. Выпили еще по одной. Закусив кусочком черного хлеба, Семен внимательно посмотрел на Серго.

- Что произошло Серго? Почему стреляли по мирной колонне? И кто исполнял? Куда Грек пропал?

- Семен,  Семен! – Серго вскинул руки. –  Остынь! Я так понимаю - ты ко мне не с предьявой приехал? Я не при делах, заявляю сразу. У меня свои терки-затерки. Мне это не надо. Я сейчас вообще хочу на вооружение переключиться, есть у меня такая возможность. Поэтому предьявы - не ко мне. А куда Грек делся - сам ума не приложу. Тема какая-то стремная. Мы с ним встретиться должны были, но, видать, не судьба.

- А что говорят у вас, какое мнение у людей?

- Мнение одно - ваши работали. Им прямая выгода. На нашей территории раздолбать волонтеров и мирных граждан, а списать все на ДНР. Даже эти, из ОБСЕ, что понаехали утром, потом неофициально так сказали.

- А официально?

- Семен! Я тебя умоляю, ты что - вчерашний? Какое сейчас «официально»? По самолету сильно много официальных заключений ты услышал? А крику было на всю Европу и эту -  как ее? - Малайзию. Даже не знаю, где она находится. Ваши паханы* одно буровят, наши в противоположном формате. Россия свое, Европа и американцы свое. Не знаю я, но мое мнение ты услышал.

- Услышал. По Греку что, так и глухо? Вы ведь с ним с одной тарелки ели. Неужели не подсветишь тему по корешу своему?

- Да Грек, по большому счету, сам виноват, Семен. Ему валить нужно было сразу, когда весь этот кипиш начался. А он чистеньким захотел остаться. И вашим, и нашим. А тут такое не канает. Ты сам понимаешь. Тут такое лаве завязано - мама не горюй, только успевай стричь купоны. Я вот эшелон угля «соседу» скинул и вооружил свой батальон тяжелой техникой. Танки, БМД, минометы. У меня даже два «Града» есть. Да еще и на жизнь осталось. Сейчас еще в газовую тему хочу влезть. Америкосы сваливают, теперь мы сами газом распоряжаться будем. Потом, опять же - спирт, водочка. Семен, да здесь золотое дно - греби лопатой. В Россию-матушку все прямиком шпарим, без растаможки. Подъемы такие, каких в 90-х не было.

- Понятно, Серго, понятно. Ты в делах весь. В коммерции. Короче, помощи от тебя не ждать.

- Что знал - сказал. Могу тебя в тему взять. Мне на вашей стороне нормальный партнер не помешает.

- И что за тема? Уголек?

- Да нет. Тут у нас, понимаешь, те, кто с мозгами и в уважении к серьезным людям, уезжая лаве отстегнули за сохранность имущества. Дома там, квартиры, дачи всякие, понимаешь. А есть такие, кто все бросил  - и «на лыжи». Ну, я же не пацан, чтобы за бесплатно их барахло беречь…. Вот и тема нарисовалась. Хочешь  - кованый забор за 70% стоимости, плитку во двор козырную, мраморную облицовку… Джакузи, блин… Плазму… Мебель кожаную…. Да все, что угодно. У нас сайт в интернете. Заказал – срезали, сковырнули. Потом официальными перевозчиками, которые тут еще работают или от «соседа» заезжают, отправляем. Можно фурой, что с медикаментами или бытовой химией зашла, перевезти. Конвоем «гуманитарным», но у этих дороже. Валюта любая -  что для украинца, что для россиянина. Оплата - 50 на 50. Аванс, плюс получение, – Серго разодрал рака и впился зубами в сочное волокнистое белое мясо. – Бабки ни с чего поднимаем, - он рукавом вытер сок, побежавший по подбородку. Семен брезгливо поморщился. Отвык он от таких застолий. Да и разговор с Серго был ему не по душе.

- А недавно на вашей стороне у меня конкуренты появились. Цену сбивают. Вот тут бы ты мне и помог. Прищемил бы их через своих чиновников.

- Это добровольцы, что ли?

- Не знаю, как добровольцы, а прапорщик - он и в Африке прапорщик, своего рубля никогда не упустит. Сам знаешь.

- Мародерствовать, значит…

- Да какое мародерство, Семен, я крысой никогда не был. Ну не заплатил «лох», я здесь причем? Бросил - значит ему барахло не нужно… А вернется он сюда или нет - это его проблема. Ты думаешь, кто-то предьяву кидать станет? Сомневаюсь….

- Нет, Серго, спасибо, но это не мое! А с помощью как?

  - А помощь – вот, держи, – Серго протянул визитную карточку со своей фотографией, личной подписью под печатным текстом с обратной стороны и печатью ДНР: «оказывать полное содействие», – Зеленый свет на всех постах. Я тут в авторитете, подкрепленном огневой мощью. Ежели чего - маякуй.

_______________________

* Пахан – сленг. – Главарь преступной группировки, руководитель (директор, владелец бизнеса) – человек пользующийся авторитетом у окружающих, подчиненных. В данном тексте, применительно к руководителям Украины, ДНР, ЛНР.

Семен покрутил в руках карточку, усмехнулся и, достав из кармана летнего пиджака портмоне, положил карточку в кармашек. Поднялся со стула. Задумчиво посмотрел в окно, засунув руки в карманы брюк.

- Ладно, Серго, и на этом спасибо. Муха, хорош уже жрать! Поехали!

- Шеф, я готов, как скажешь! – Муха вытер салфеткой рот, налил в рюмку водки, выпил, занюхал малосольным огурчиком и захрустел им так вкусно, что Семен рассмеялся.

- Да, и еще, Семен. Ты с Отто поосторожней будь. Непростой парнишка. Ох, какой непростой. И завязан он на все стороны, и все у него в шоколаде. Не знаю, как с Олегом, но Грека мог и он сработать. Слишком уж он до денег жадный. А Грек расслабился, привык, что лаве без напряга капает, да и бойцов своих рано за кордон отправил. Нужно было Ломанного и Хруста до конца при себе держать.

- Вот за это, Серго, действительно спасибо.

- Да ладно. Удачи вам, парни.

Они вышли из кафе, тепло обнялись, прощаясь, расселись по своим автомобилям и разъехались в разные стороны. Серго - добывать уголь, газ, торговать оружием и воевать, а Семен - искать концы в этой, становившейся все более и более непонятной, истории.

На окраине Донецка «путешественники» встретились со вторым экипажем. Отъехали в лесопосадку, разложили на капоте нехитрую закуску, поставили две бутылки водки.

- Что наработали? – Семен, разливая водку по пластиковым стаканчикам, глянул на Хруста, который был сейчас старшим в этой группе.

- Походу, Семен, Грека замочили. Это верняк!

От неожиданности Семен перелил водку через край. Выругался, отдал бутылку Гансу. Вытер руки салфеткой.

- Дай сигарету, Лысый.

- Шеф, ты же в завязке….

- Дай сигарету, говорю, – Семен нетерпеливо дернул рукой. Лысый протянул пачку «Парламента» и позолоченную зажигалку «Зиппо». Семен достал из пачки сигарету и нервно подкурил. Затянулся дымом, закашлялся, затянулся еще раз. Не переставая кашлять, бросил сигарету на землю и растоптал ее подошвой летних итальянских туфель. Сплюнул. Откашлялся и, вытерев салфеткой слезы, повернулся к Хрусту.

- Вот зараза, пять лет не курил и, видно, начинать не стоит. Сигарета тут не поможет, – он вернул курительные принадлежности Лысому.

- С чего такой расклад образовался?

- Да все к этому идет. Короче, он свои бабки за бугор перегнал. Но не на свой личный счет, к которому у Татьяны доступ есть, а на вновь открытые счета. И помогал ему в этом Отто. Грек ему свою тему по металлу, по зерну и спирту слил. Отто за это должен был Грека подстраховать до Киева. У этого змееныша подвязки везде есть. Когда Олег с Костей уехали, Грек поехал к Отто. И сильно нервный разговор у них состоялся. Это нам два бойца Грека подсветили. Сказали, что Грек орал как потерпевший, про какую-то подставу, про беспредел.

- А они что, при разговоре присутствовали?

- Та нет, слушай дальше. У них рядом с офисом Отто стрелка была забита по наркоте. С новыми поставщиками. Окно открыто было в кабинете. Грек открыл, стоял у окна, как рыба ртом воздух хватал. Потом окно закрыли, и пацаны дальше не в теме стали. Вот после этого Грека никто больше и не видел.

- Понятно, все стрелки на Отто сходятся. С Лысым побазарили?

- Да, шеф. Тезка мой неохотно на контакт пошел. Я уже хотел тебе звонить. Но ему кто-то отзвонился, и он вдруг заговорил.

- И что? Лысый, не тяни кота….

- Не тяну. Короче, у Лысого свои глаза и уши возле Отто. И эти уши серьезный разговор слышали, а потом проявили интерес и случайно издалека увидели, как из здания ночью ковер выносили. Потом в Грекову машину его засунули и уехали - Отто и шнырь его, водила. Водила поехал на машине Грека, а Отто за ним на своей.

- Дальше можешь не продолжать. Где он?

- Сейчас в облсовете. Его Лысый со своим человеком смотрят. Татьяне звонить будешь? – Хруст опрокинул в рот водку. Помахал перед губами огромной ладонью, поставил стаканчик на капот.

- Да. Татьяне позвоню. Что скажет, то и сделаем. Щенок на расслабоне. Он тут и Бог, и царь, и воинский начальник. Вот на этом мы его и подловим.

Семен набрал номер телефона Татьяны. Та сразу ответила. Ждала. Сидела как на иголках, словно чувствовала.

- Что с ним?

- Плохо, Таня!

- Нашли?

- Еще нет.

- Найдешь - какой бы ни был - привези его.

- Я понял. Что с …

- Как хочешь. Егора это не оживит. Реши сам. Пойми - я женщина, мать, и как бы мне не хотелось отомстить - ну не могу я просить тебя об этом. Я потом до конца жизни не отмолю этот грех. А вы решайте сами. Прости меня, Семен… Прости…  За то, что на тебя этот камень взваливаю, но не могу….

- Я понял, Таня. До встречи.

- До встречи, Семен. Привези его…   

Семен убрал мобильный в карман. Выпил водки. Молча стал прохаживаться вдоль машины. Размышляя, как правильно поступить и как поколоть двух мерзавцев на место, где они спрятали тело Грека.

- Ладно, что зря мысли гонять. Работаем по ситуации. Погнали в город.

Проезжая по Донецку, Семен поразился - насколько столица Донбасса была похожа на Киев времен Майдана. Ладно, блокпосты на въезде. К этому уже все привыкли. Резали глаз, остатки баррикады на улицах, сгоревший троллейбус, дома со следами от попавших в них снарядов и мин, заколоченные фанерой и пластиком витрины салонов, магазинов, закрытые офисы... Но жизнь продолжалась. Канонада со стороны аэропорта была не слышна. По улицам ездили маршрутки и троллейбусы. Шустро сновали легковушки. По тротуарам спешил по своим делам народ. Мамаши гуляли с детьми, кормили голубей. На стихийных рынках - загорелые до черноты продавцы, обычные покупатели. Семен насчитал четыре желтых бочки, из которых торговали квасом в розлив продавщицы в белых застиранных куртках с короткими рукавами. Как бы и не было войны.

Не доезжая квартала до здания облсовета, прижались к обочине и, припарковав авто, вышли на горячий от летнего солнца асфальт. Лысый набрал своего тезку. Переговорил.

- Мы вовремя. Он только что вышел, собирается уезжать.

- Сам?

- Нет с водилой.

- Отлично. Лысый нас наведет?

- Нет, они пойдут за ним, мы на расстоянии. В случае чего, у Лысого отмазка, типа  -увидел, хотел перетереть по темам, вот и поехал следом.

- Пойдет. А как мы?

- Мобильник Лысого у меня в ноуте в поисковике отслеживается. А этому гусю на бампер, парни маяк залепили. И поедем мы, на дистанции, следом за ними, – потер руки Лысый.

- Ты прямо технарем настоящим стал. Все хочу спросить - где ты так наблатыкался с компами общаться? Да с примочками всякими новыми... Не курсы же шпионские  заканчивал?

- Угадал. Курсы, только лагерные. Со мной парнишка сидел, из хакеров. Я его пригрел, защиту там организовал, авторитетом подсобил, а он меня за это всяким своим примочкам научил. И не только меня. И потом, Олежек покойный нас не зря на учебу посылал. Я там по заграницам, в основном на этой теме и специализировался.

- Молодец. Поехали парни, по коням.

                  ***Донецк, Харьков, июнь 2014 г., Семен, продолжение***

Пропустив вперед белый «Ленд Ровер» Отто и черную «Тойоту» Лысого, развернулись и двинулись следом. Потом пришлось поднажать.  «Ровер» топил по городу за сотку, не обращая внимания на знаки и сигналы светофоров. Дважды проскочил перекрестки на красный свет. Не отстать от него помогло мастерство водителей - Лысого и Хруста с Мухой. А «Ровер» рвался за город. Это было только на руку преследователям. Блокпост на выезде «Ровер» прошел без остановки, только сбавил скорость и посигналил, приветствуя бойцов. Те помахали в ответ, что-то прокричали. Джип, лихо проскочив между бетонными блоками заграждения, набирая скорость понесся по шоссе. У Лысого тоже проблем на блокпосту не возникло. Его тут каждая собака знала. А им помогла визитка Серго. Старший из бойцов, подошедших к машине, внимательно, с уважением прочитал визитку и, козырнув, пожелал счастливого пути.

«Ровер» зажали на пустом участке шоссе километрах в тридцати от городской окраины. Лысый обогнал мчавшийся на ста тридцати джип и поехал вперед, чтобы предупредить Семена в случае возникновения опасности. Две машины как привязанные пошли за «Ровером». Проехав так километров пять, черный «Мерс», с Хрустом, Ломанным и Гансом в салоне, поравнялся с джипом, протянул без усилий немного вперед и стал прижимать преследуемый автомобиль к обочине. Водитель джипа попробовал ударить «Мерс» в бок, но Хруст мгновенно среагировал и ушел от столкновения, еще больше обогнав беглецов. Стекло правой задней двери «Мерса» опустилось. На пассажира и водителя «Ровера» глянул зрачок помпового ружья ТОЗ-123, диаметром 26,5 мм. 4-й калибр - вещь очень серьезная и может убедить кого угодно, даже слона. Белый автомобиль сбавил скорость и, прокатившись по инерции сотню метров, остановился на обочине. «Мерседес» блокировал «Ровер» спереди, «Фольксваген» поджал сзади. Несколько секунд - и пассажир с водителем из салона белого джипа переместились на пыльную, выгоревшую траву обочины. Ганс достал из-под пассажирского сиденья пистолет-пулемет «Скорпион» чешского производства. У водителя из-за пояса вытянули импортный «Глок». Связав руки пластиковыми хомутами, их поставили на колени, оперев о бок автомобиля.

- Э, парни, тут какая-то непонятка получилась. Вы нас че, с лохами попутали?

- А ты и есть лошара. Как погоняло? – нагнулся к Отто Хруст.

- Отто. Слыхали, небось?

- Слыхали, слыхали. Ты-то нам и нужен! А тебя, шнырь, как величать? – потрепал за ухо водителя своей рукой – клешней Хруст. Ухо водителя моментально покраснело. Он вскинул голову, со злостью глядя на обидчика.

- Люди обращаются - Удав.

- Оба-на!  - рассмеялся Хруст. – Ну и парочка, Удав и Отто. Это где же вы, убогие, себе такие погремухи оторвали?

- Я что-то не пойму, что за базар такой. Вы кто такие? – Отто перевел взгляд с Хруста на Семена, почувствовав в нем старшего.

Лысый наотмашь ударил Отто по лицу. От удара ладонью, Отто упал. Его подняли и снова поставили на колени. Из лопнувшей губы побежала струйка крови и, капля за каплей, окрасила в красный цвет стильный, светло сиреневый пиджак спортивного покроя.

- Ты, я посмотрю, не уймешься никак и в тему не въедешь. Вы человека завалили по-беспределу*. Кореша нашего, который Греком звался. Он тебе грядку свою отдал, а ты его мочканул, чтобы и грядка, и лаве, что вы с ним на счета загнали, тебе достались. Не по-людски это, не по-людски. А зовусь я - Семен. А это Хруст, а это Ломанный, там дальше -Муха, Ганс и Лысый. Все люди авторитетные, уважаемые. А ты из-под какой шконки** вылез? Где труп спрятали, вурдалаки? Колитесь быстро, а то на ремни резать прямо здесь начнем.

- Вы не понимаете, с кем связались… Вас за меня из-под земли достанут. Вы не представляете, с кем я работаю.

- Да насрать нам, с кем ты работал. Я стопудово уверен, что убить Грека ты решил сам, а кураторы твои ни сном, ни духом. Им лишний кипиш и терки с нами не нужны. Поэтому и вписываться за тебя никто не станет. Следующего пришлют, и все дела. Ну что, колоться будем?

- А если я покажу место, что тогда?

- Вот это уже другой разговор. Покажешь, где вы Грека закопали. Деньги его вдове на счет перекинешь, а потом посмотрим. Она крови твоей не хочет, а мы еще не решили.

- Ладно, поехали, покажу. Только Грек сам виноват. Ему тему предложили, а он на дыбы встал. Замазаться боялся.

- Это по наркоте тему?

- Да.     

__________________________

* беспередел - (сленг) без видимой причины, неправильно.

**Шконка - спальное место в исправительных учреждениях.

Пленников подняли с земли. Отто усадили на заднее сиденье «Ровера», между Лысым и Ломанным. Водителя отвели к «Мерсу» и, связав все теми же пластиковыми хомутами ноги, засунули в багажник, рассудив, что негоже ему с людьми в салоне автомобиля ездить. Через пару минут три автомобиля развернулись и поехали в направлении Донецка. Проехав километров десять, по указанию Отто свернули влево за селом то ли Марьевкой, то ли Андреевкой. Поехали полевыми дорогами, вдоль лесополос.

Остановились на берегу заброшенного карьера, в котором  когда то добывали гранит. Потом работы прекратились, карьер постепенно заполнился водой из ключей и родников, которые открылись в ходе взрывных работ, и дождевой водой, стекавшей в низину с соседних полей. Местные жители пытались разводить в карьере рыбу, три года подряд закупали и выпускали малька карпа и белого амура, сыпали в карьер корм. Но рыба не появилась. То ли корм пришелся не по вкусу, то ли условия не подходили. Поэтому затею эту бросили, приезжая к карьеру на пикники. А лет пять назад рыба вдруг начала ловиться, и хорошая рыба. Вытаскивали на удочку карпов и по три, и по пять кило. А двух десятикилограммовых амуров, зажарив, ели всем селом. Глубина карьера не позволяла ставить сети, что спасло рыбное поголовье от браконьеров. Находились желающие приватизировать искусственный водоем, но три деревни, объединившись в один боевой отряд, кольями, вилами и косами, а при необходимости - и охотничьими ружьями, - дружно давали отпор захватчикам. Вот на берег этого карьера и привел их Отто.

Семен вышел из машины и подошел к краю гранитного берега. Посмотрел, и чуть дальше, метрах в пяти, на выгоревшей под солнцем траве увидел следы качения автомобиля. Покрышки примяли невысокие высохшие стебли, у которых уже не было сил распрямиться. Заметил и свежие царапины на гранитном крае обрыва. Все стало ясно. Семен прошел вперед и остановился. Вода в карьере была прозрачной. Виднелась стенка, почти отвесно уходящая в глубину, а потом как бы переходящая в полку. И на этой полке Семен разглядел темное пятно машины Грека. Уступ был нешироким - метра четыре, максимум пять. «Мерседес» стоял под наклоном, упершись передним бампером в гранит карниза, а задними колесами опирался на стену карьера. Определить на глаз глубину Семен не смог - вода искажает расстояние. Подошли остальные, привели пленников, уложили их на землю в метре от края.

- Как доставать будем, Семен? – посмотрел в глубину Хруст.

- Кран нужен, трактор, грузовик и специалист, что трос зацепит.

- Я попробую донырнуть, шеф, – как в школе поднял руку Муха.

- Хорошо, пробуй. Ганс, давай в село за техникой. Пока все.

- Понял.

Семен отошел немного в сторону и набрал номер Лысого. Рассказал о находке и описал, где они остановились. Минут через тридцать показалась машина Лысого. Следом за ним ехал «Фольксваген» и колонна техники.

- Запасливые крестьяне стали - даже автокран путный имеется.

- А как им выживать, Семен? В город за краном не наездишься. А у фермеров для крана всегда работа найдется, - по-хозяйски рассудил Ломанный.

Муха разделся и, оттолкнувшись от берега, бесшумно ушел под воду.

- Ты смотри, их не только с парашютом прыгать учат, оказывается, он еще и нырять умеет. Надо его переименовать в Ихтиандра, – не удержался от шутливого замечания Лысый.

- Не время, Лысый, шутки шутить. Потом пошутим, – оборвал его Хруст, сидевший на корточках у края карьера и наблюдавший за Мухой. Через несколько секунд голова Мухи так же бесшумно показалась из воды.

- Нормально. Метров двадцать, работать можно. За задний мост зацеплю, двери я уже открыл. Семен, походу они Грека в багажнике схоронили. Салон пустой.

- Где тело?- пнул ногой Отто в бок Ломанный.

- В багажнике, все верно.

Подъехавшие машины остановились. Подошли мужики, и Семен объяснил им задачу, не вдаваясь в подробности. Крановщик принес стальной трос и брезентовые перчатки, передал Гансу. Ганс снова скрылся под водой. Вынырнул через пару минут, отдышался.

- Концы закрепил! Но длины троса не хватает. Нужно крюк под воду опускать.

- Крюк под воду нельзя, сейчас еще кусок троса принесу, нарастить можно, – крановщик пошел к машине и притащил еще один кусок стального троса, с петлями на концах. Осторожно передал его Мухе. Муха, вдохнув воздуха, скрылся под водой. На этот раз его не было еще дольше. Наконец, на поверхности показалась его голова. Он подплыл к берегу, передав крановщику конец троса. Хруст помог ему выбраться на берег. Муха, тяжело дышал. На правом плече и щеке виднелись свежие царапины.

- На вот, водкой залей, – протянул Мухе бутылку Хруст. Муха отвинтил крышку, налил водки на ладонь и промыл царапины. Потом пошел к «Фольксвагену», достал из багажника пакет с пластиковой посудой. Налил полстакана водки и одним махом выпил. Водка была теплая, пить ее было неприятно. Но Муха замерз. Несмотря на летнюю жару, вода в глубине карьера была градусов четырнадцать, да еще рядом с машиной Грека из гранитной стены бил ключ. Приятное тепло из живота начало распространяться по мышцам. Муха тяпнул еще соточку и, сняв мокрые трусы, отжал их и пристроил сушиться на ветке одинокой акации, потом надел брюки на голое тело и подошел к остальным.

На берегу вовсю работал автокран.  Четыре гидравлических опоры вмяли выгоревшую траву. КАМАЗ с телескопической стрелой крана начал подъем страшного груза. Над поверхностью  показалась задняя часть автомобиля, через открытые двери вода покидала салон и багажный отсек стремительными потоками, как бы стараясь быстрее вернуть людям их страшную находку. Подождав, пока сойдет вода, крановщик осторожно продолжил поднимать машину, одновременно подводя ее ближе к берегу. Задние колеса коснулись травы. Спружинили амортизаторы, привычно принимая груз кузова. Семен рванулся к багажнику, но Лысый остановил его.

- Семен, не открывай. Я созвонился с человеком в морге. Он сказал везти так. Иначе может начать быстро разлагаться. А там специалисты поколдуют и подготовят тело к перевозке.

- Ну, хоть глянуть - там он или нет - можно?

- Не знаю, глянь, но быстро.

 Хруст по команде Семена открыл багажник. Заглянув внутрь багажного отсека, Семен увидел скатанный рулон ковра и стоявшие рядом светлые мужские туфли.

- Все, закрывай, – он отошел от машины.

- Значит так, Семен. Я гружу машину и в город. Вам пока там светиться не стоит. Тем более, как я понял, вы еще не закончили. Работы у судебных медиков много. Я пока Кадета дерну, гроб выберем. Машину для перевозки и документы подготовим. А с этими, – он кивнул на Отто и Удава, - выедешь на трассу в направлении города и, километра через три, свернешь вправо, там по грунтовке еще пяток километров, вдоль посадок. Пока лесок не увидите. А в леске том много мест укромных. Как управимся - я тебе маякну.

- Спасибо, Лысый!

- Пустое, Семен. Грек бы, окажись я, не дай Бог, на его месте, точно так же бы поступил. До встречи.

- До встречи.

 Не спеша прошли к машинам. Загрузили пленников. С Отто уже не церемонились - он тоже отправился в темноту и духоту багажника. Минут через пять машины разъехались. На берегу остались крановщик, его помощник и тракторист. Расстелив на траве газету, разложили оставленный им Мухой пакет с едой и выпивкой. Помянули. Покурили молча. Пересчитали полученные деньги. Снова выпили. И пошел разговор: за президентов, за Донецк, за Киев, за Москву. За АТО и за ДНР. Сеяться осенью или нет? И о том, что делать и куда бежать, если передовая дойдет до их села.

Лесок нашли быстро. Выбрали укромную поляну, которую со всех сторон закрывали деревья, молодая поросль и густые кусты шиповника. Судя по следам от костров, народ частенько заезжал сюда на шашлыки. Муха отправился в дозор, чтобы предупредить появление ненужных гостей. Лысый и Ганс вытащили из багажника Отто и усадили его на заднее сиденье «Фольксвагена». Лысый принес из салона «Ровера» ноутбук. Поколдовал над ним, подключая интернет. Рядом пристроил свой.

- Готово. Хруст, давай номера.

 Хруст протянул картонный прямоугольник с номерами счетов, названием банка и паролями. Пальцы Лысого быстро забегали по клавишам. Ганс разрезал пластмассовый хомут, стягивающий кисти рук Отто. Тот размял кисти. Ганс отошел от двери и его место занял Ломанный.

- Смотри без глупостей. Руки тебе нужны, а ножки могу и поломать.

- Давай, переводи, – скомандовал с переднего сиденья Семен.

Отто поставил ноутбук на колени, ввел данные и начал переводить деньги на указанный Лысым счет. Ганс и Хруст, не теряя времени, достали из багажника Удава и, отведя его к толстой березе, стоявшей с противоположного края поляны, начали допрос.

- А теперь расскажи нам, что за разговор произошел у Отто с Греком? – спокойно начал Хруст.

- Не знаю я, он мне ничего не говорил.

- Не гони. Люди видели, что ты засветился при этом базаре.

- Какие люди? Не знаю я ничего,- продолжил отпираться Удав. Но особой уверенности в его голосе уже не слышалось. Он начал понимать, что они попали в крутой замес.  Авторитет Отто, которым он пользовался последние три месяца, для этих суровых мужиков значил не больше, чем авторитет бомжа. И они подтвердили серьезность своих намерений последующими действиями.

- Некогда нам с тобой сопли размазывать и пустой треп слушать, придержи его Ганс.

Ганс поднял стянутые пластиковым хомутом руки водителя вверх так, что тот вынужден был стать на носки, и прислонил их к стволу дерева. Хруст достал из-за пояса брюк молоток, а из кармана шиферный гвоздь. Удав, увидев  молоток и гвоздь, стал вырываться, и Гансу пришлось прибегнуть к помощи коленки, чтобы удержать извивающегося водителя. Хруст не спеша примерил гвоздь к средине кисти Удава. Удар - и гвоздь, войдя по самую шляпку, пришпилил обе кисти водителя к стволу березы. Лес огласился воем и криками Удава. Ганс без замаха ударил его кулаком в живот и вой прекратился. Организм Удава отреагировал на удар непроизвольным мочеиспусканием. Он стал жадно ловить ртом воздух, пытаясь поджать к животу ноги. Хруст из другого кармана достал обрезок цветной материи и, соорудив кляп, вставил его в рот водителя.

- Пойми мразина, шутки шутить с вами никто не собирается, не те мы люди. Если не будешь говорить - будешь мучиться. И очень долго. Так что выбирай. Ну что, получится у нас с тобой базар?

Водитель закивал головой. Хруст вытащил кляп у него изо рта. Подкурил сигарету и вставил водителю в губы. Тот жадно затянулся.

- Короче, Отто с Греком сначала за наркоту базарили. Отто все уговаривал его остаться, предлагал связи на вашей стороне подтянуть, лаве приличное обещал. Но Грек сказал, что все решил окончательно и отваливает за бугор. А потом они за волонтеров стали тему тереть. Грек его хотел с человеком свести, который сюда с вашей стороны гуманитарку возит, а отсюда вывозит беженцев и пленных. Ну, а Отто сказал, что на этого человека, мол, заказ поступил и его в ту ночь работать будут. Тут Грек как с цепи сорвался. Стал орать про подставу, про понятия, достал трубу, хотел этому своему корешу перезвонить, предупредить. Тут Отто его и вальнул. Потом, уже ночью, мы его в ковер закатали и в «Мерина». Ну и все. Я же местный, рассказал Отто за карьер, там и решили его спрятать. Вот и все. А что за заказ и от кого я не знаю. Только за два дня до этого он с каким-то офицером встречался. Специально за город выезжали ночью. На трассе остановились. Я в машине сидел, а Отто ходил разговаривать.

- А откуда знаешь, что офицер?

- Так Отто, когда вернулся, сказал, что вояки загадку загадали. Не рядовой же с ним базарил.

- А машина какая была?

- Не знаю. Мы подъехали на тридцатый километр, остановились. Потом Отто позвонили, он вышел из машины и ушел. Не было его минут сорок. Вот и все.

- Хорошо. Отдыхай пока, – Ганс выключил видеокамеру, пошел к «Фольксвагену» и позвал Семена. Отойдя в сторону, прокрутил видеозапись допроса. Семен нахмурился.

- Как в детской сказке, чем дальше в лес - тем страшнее. Кто мог Олежку заказать? И причем тут вояки? Ладно, сейчас у этого умника спросим,- они вернулись к автомобилю. Отто как раз закончил операции со счетами, и Лысый проверял состояние основного счета Грека. Ганс показал Отто видеозапись.

- Поясни тему. Только без глупостей и отговорок, типа «я не знаю, темно было» и прочее… - он достал из кармана ампулу и шприц. – Времени у нас в обрез. А я особо не специалист в этих делах. Можешь дебилом остаться или кони двинуть. Но скачать из тебя информуху*, нам времени хватит.

______________________

* Информуха, инфа – сленг. Информация.

- Не поможет ваше лекарство. Я действительно не в теме. И кенты ваши попали под случайный расклад. Мне куратор позвонил, сказал, что нужно с вояками встретиться и помочь им с выбором объекта. Потом позвонил Миша, как он назвался. Назначил встречу  ночью на тридцатом километре. Я приехал. Он снова позвонил, сказал - куда идти, – Отто с жадностью взглянул на Лысого, который подкурил сигарету. Перехватив его взгляд, Лысый протянул допрашиваемому сигарету, дал прикурить. Отто с наслаждением затянулся. Сделал еще пару затяжек и продолжил.

- Дошел до посадки, за ней стоял армейский грузовик с тентованным кузовом. Ко мне подошел Миша и сказал, что нужно устроить провокацию с колонной беженцев или волонтеров. Срока дал - три дня. И еще - указал место, в котором нужно было поставить экипаж ДПС, чтобы они колонну остановили. Но ДПСникам нужно было скинуть дезу* про украинские диверсионные группы. Для этого подстраховались анонимным звонком в местную безопасность.

- А что за машина была у Миши?

- Не знаю, армейская, то ли «Газон», то ли «Урал». Я же говорю, что темно было.

- Хорошо, дальше.

- Дальше. У Грека получил информацию о дате вывоза беженцев. Передал ее Мише. Вечером Грек приехал ко мне. Я ему опять предложил тему по наркоте, но он снова в отказ пошел. Потом разговор повел про кента своего, что типа хочет свести меня с волонтерами перед отъездом. Ну, я ему и сказал, что тема эта стремная и, что кента его заказали. Ну, не конкретно его - там любой мог под нож попасть - а то, что колонну его работать будут. Я же не знал, что Грек такой контуженный. Он утром должен был на Киев валить. Потом за бугор. А тут бешеный прямо стал, про подставу начал орать, про понятия вспомнил. Хотел на трубу кенту позвонить, предупредить. Мне бы за это башку оторвали, если бы сорвалось. Тут я и выстрелил. Попал хорошо, прямо в сердце. Он и понять не успел, что произошло. Остальное знаете.

- Ну ладно, с этим понятно. Скажи, как ты думаешь, с чьей подачи эта тема закрутилась?

- А что тут думать? Местным ваши волонтеры похеру. Они бабки за людей и за проход получают. Народ, чтобы на своей машине или бусе уехать с вещами, спокойно деньги платит. Ну, еще по пьянке могли бы учудить, и то без крови. Просто тогда бы колонну обобрали до нитки. А мочить? Не знаю, зачем им это надо.

- Я не о том. Которая из сторон заказала?

- Не знаю. Сами думайте, кто от этого большую выгоду поимел. Мне куратор не докладывал. У них там мутиво непонятное, я туда не лезу. Мое дело купоны стричь и трафик проложить. А колонну и ваши могли сработать, и «соседские». Куратор мой - он типа посредника, между вашими «кошельками» и нашими. Кто там рулит за основного - я не в курсах.

- Хорошо Ганс, заканчивай, – Семен встал с сиденья и вместе с Хрустом пошел к водителю.

  Лысый накинул Отто на шею шелковый шарф и чуть притянул к себе. Ганс ловко накинул на кисти пластиковый хомут и затянул его. Вставил Отто в рот кляп. Лысый отпустил шарф и перехватил пленника за руки. Ганс наложил жгут и ловко ввел во вздувшуюся вену, иглу маленького шприца. Не спеша выдавил препарат. Подождал пару минут, внимательно наблюдая за Отто. Тело пленника расслабилось. Взгляд потух.

____________________________

*Деза – сленг. Дезинформация, ложные сведения.

- Готово! Теперь только успевай - у нас продуктивной работы минут на пятнадцать, потом начнет нести всякую чушь, – он удобно усадил Отто на сиденье, вынул изо рта кляп. Снова включил видеокамеру. Похлопал его по щекам, привлекая к себе внимание. Отто остановил на Гансе взгляд.

- Называй по порядку: название банка, номер счета, пароль, кодовое слово. Всех банков, где у тебя открыты счета, личные и рабочие.

- Банк «Универсал Еврокредит», город Кельн, счет…. – монотонно как робот, начал диктовать Отто. Лысый заносил данные в ноутбук, шустро стуча пальцами по клавиатуре. Через двадцать минут они закончили.

- Теперь про наркотрафик и кураторов своих рассказывай, – не оставлял Отто в покое Ганс.

 Но клиент уже «поплыл». Отто начал бессвязанный рассказ о каких-то сделках, о махинациях с углем, с вооружением. Потом вообще понес околесицу о своей жене и теще.  Видно эта тема его очень волновала.

- Ну все, пора заканчивать. Придержи его, чтобы не дернулся. – Ганс выключил камеру, достал карту памяти и отдал Лысому. Лысый тут же перегнал материалы на ноут, а потом отправил их в базу данных агентства. Карту памяти поджарил на огне зажигалки и воткнул в землю. Ганс бросил камеру на переднее сиденье. Достал из кармана еще один шприц, но уже большего размера.

- Держи его.

- Ганс, ты чего?

- Что «чего»? – Ганс вопросительно глянул на Лысого.

- Повели его в «Ровер». Надо же все красиво обставить.

- А, ну да. Извини брат - запарился. Тяжелый день сегодня, – махнул рукой Ганс. Он спрятал шприц в карман, и они потащили Отто в другую машину. Пока усаживали его в салон - сзади хлопнул выстрел. Это Семен прекратил мучения водителя. Ганс снова достал шприц, но потом остановился.

- Семен, дай ствол. Хруст, а ты - молоток и гвозди.

 Его просьбу выполнили. Ганс протер влажной салфеткой рукоятку молотка, подождал, пока она просохнет. Потом вложил ее в ладонь Отто и, сжав ему пальцы, оставил на рукоятке четкие отпечатки. То же он проделал со «Скорпионом», а потом, отведя руку Отто, в которой было зажато оружие, в сторону, наложил его указательный палец на спусковой крючок и дважды выстрелил. Бросив пистолет под сиденье, быстро приготовил Отто и вколол дозу героина, которая могла свалить и слона. Прошло несколько секунд, тело Отто стало выгибаться, в уголках губ появилась белая пена, дрожь пробирала пальцы на руках. Он дернулся, выгнулся еще сильнее и обмяк на сиденье. Ганс подошел, проверил зрачки и пульс.

- Готов, – он  вложил шприц в руку покойника. Но пальцы уже не держали, и шприц упал на ковролиновое покрытие пола салона. Ганс осмотрел поляну и остался доволен картинкой.

- Приедет кто-то на пикничок - обосрется в натуре. Во делов будет!

- Ничего, народ сейчас ко всему привычный, не сильно-то его испугаешь. Все из него выкачали?

- По банкам - да. Лысый уже все перегнал. И с компа его все скачали. Забирать ноут не стоит, чтобы картинку не портить.

- Правильно. Все, заканчивайте и поехали. Нас ждет в Донецке аж целый министр.

- Кто это у нас такой друг?

- Кадет! Он же - Кадетов Виктор Михайлович. В настоящее время министр самопровозглашенной Донецкой народной республики. Лысый звонил, они нас ждут.

С Кадетом и Лысым встретились в здании Областного хозяйственного суда, которое заняло одно из профильных министерств ДНР. Семен не видел Кадета года три-четыре. За время, что прошло с их последней встречи, от прежнего Кадета не осталось и следа. Он располнел, заплыл жирком. Некогда мощные плечи округлились, полы расстегнутого пиджака прикрывали солидный животик. Лишь по-прежнему веселые бесята прыгающие в глазах, знакомая улыбка на лице, да косой шрам от осколка гранаты на подбородке напоминали лихого предводителя одной из Донецких ОПГ «гремящих 90-х». Приветствовали друг друга тепло и шутливо - «по-пацански» с перехватом пальцев, толчков кулаками, обжимом локтей.

- Ты смотри, не забыл наши «примочки»! Рад видеть тебя, Семен. Жаль только, что при таких обстоятельствах. Давай помянем пацанов, – он жестом пригласил гостей к накрытому столу в углу огромного кабинета. Судя по всему, раньше здесь располагался один из залов для судебных заседаний. Подошли к столу. Стоя, не присаживаясь, выпили, помянув Олега, Костю и Грека. Помолчали. Выпили еще по одной.

- С машиной и документами я все решил. Повезет «Приоритет» - погребальная контора. У них концы везде, они в курсах. Денег не надо, люди оплатили.

- Спасибо тебе, Виктор.

- Да перестань, Семен. Ты же понимаешь - как я мог иначе поступить? Жаль, что не знал всего этого. Не вмешался. И перед Татьяной извинись от моего имени. Возле меня в тот момент лишние уши были, поэтому я так сухо и говорил с ней.

- Что теперь об этом жалеть. Оно уже произошло. Изменить ничего нельзя, парней не вернешь. А Татьяне сам позвони. Она поймет.

- Согласен. Вы свои вопросы все решили?

- Здесь на сегодня - да. Но, вместо одних вопросов - возникли другие. И, думаю, на них мы ответы вряд ли так быстро найдем. Да и найдем ли вообще…

- Я специально пробивать эту тему не буду - сам понимаешь. Но, если что-то всплывет - дам знать.

- Хорошо. Ну, а теперь рассказывай, как ты в министры попал?

- Как, как - каком кверху, - рассмеялся Кадет. - А что еще мне оставалось? Чтобы как в 17-м, шахтеры да ткачихи нами управлять стали? Тут и так столько непонятного происходит, что просто жуть. Каждый хочет захапать кусок побольше, пожирнее. Новых группировок - как грибов. Каждое чмо с автоматом в «бригадиры» метит, свой кусок пирога хочет. Понятия все в заднице. Районы поделили. Стычки между собой начались из-за передела территорий. Единой власти нет. Те, кто весной за идею поднялся - кто воюет, кто погиб. Лишь некоторые смогли в руководство пролезть.

- С чего вы вообще бучу эту заварили?

- Семен! А что нам оставалось делать, после заявлений новых «спасителей»? Ты же сам видел, что они творить начали. Русский язык отменить, о федерализации забыть, в Европу шагом марш. Ну какая, скажи, нахрен Европа, если у меня все на Россию завязано было от Питера до Владика. Я туда, а мне оттуда. Я пшеницу, водочку, семечку. Мне оттуда бензин, икру красную, икру черную, рыбку красную, пушнину Сибирскую. А «новым» этот бедлам выгоден. И в сценарии это прописано было. Тот, кто заваривал эту кашу с изгнанием Витеньки - великолепный психолог. Они прекрасно просчитали - как отреагирует Киев, как отреагирует Восток. Вот смотри, какой расклад получился. Вован, после того как Крым захапал, нашим «леща кинул», мол мы русских, типа своих в беде не бросаем. Мы вас защитим. Народ воспринял это по своему, вроде как Донбасс, следом за Крымом примут в единую и неделимую. А это бляха муха – зарплата, стабильность и прочие блага. Ща, мы будем сразу жить лучше. И пенсии сука, и зарплату нам рассейскую сразу платить станут. Прям как Емеля на своей сраной самоходной печке, с рыбиной этой в обнимку. Вот и понеслось. Пенсионеры, а главное менты, узнав какую в отделившемся Крыму их кенты и родичи стали получать пенсию и зарплату, охренели от такой перспективы и губы раскатали. Шутка ли, после зимнего скачка доллара, зарплата у ментов стала сотка баксов, а тут штукарь на горизонте замаячил. Какая нахрен присяга? - рассмеялся Кадет, оживленно жестикулируя и изображая удивленные лица ментов. - Вот и получилось, что народ повернулся не в сторону загадочной и далекой Европы, а в бок понятной и расположенной в «огородах» Рассеи. Все! Готово! Конфликт интересов! - он грустно улыбнулся. - А для Киева в этом конфликте двойная выгода. Вот почему пожар стали не водой, а бензином тушить. Смотри, какой расклад получается: когда здесь начали устраивать блокпосты на въездах в города, захватывать административные здания, то, поначалу, спецы из ментов и СБУшников приехали. Но им команду «Фас» не дали. Потолкались, постояли, да и уехали. А потом против нас бросили Национальную гвардию. А там кто? Там все идейные с Евромайдана, казаки, «Правый сектор», – он налил в бокал коньяка и пригубил. – Ты ведь понимаешь, что для наших это - как «серпом по яйцам». Ведь в этих регионах о том, что на Майдан вышел народ, студенты - никто не знал. Не дали людям информацию, что кипиш стихийно начался. Тут сразу и пошли лозунги - «бандеровцы» власть захватили! Семен, ты не «вчерашний», народ здешний знаешь. Что они, окромя шахтовых штолен, водки да туберкулеза, в своей жизни видели? Для них все, кто дальше Харькова - «западенцы», недаром нас всю жизнь не «хохлами», а «москалями» звали! Поэтому и отношение к Национальной гвардии сложилось соответствующее – там, типа, все «правосеки», «бандеровцы», «фашисты». Нас, типа, американцам всем стадом продали. От «соседа» крикуны, помощники да разъяснители в то время уже приехали. И в СМИ двойная информация пошла. На родине мы «сепаратисты», а в России - борцы за свободу от западного засилья. Русские, типа своих не бросают. Вы герои. А что человеку ближе? То, что он сам понимает! Как он думает - то он и услышит! А нам много тут разъяснили?  Те, кто с баблом был, да у руля тут стоял  - сразу тему просекли. За чемоданы, и - гой-да, кто куда, как тараканы. Вот нам, Семен, и пришлось их места занимать. Чтобы  наши «соседи» своих людей везде не натыкали. Чтобы безраздельно не подмяли под себя регион. Занять - заняли, а с нами киевляне говорить не желают. В общем, понеслось - всеобщая мобилизация. Пойми, ведь мы готовы были договариваться. Мы не хотели отделяться, только федерализацию и центральной власти ручки укоротить, вот и все. Да и федерализация та, по большому счету, никому не нужна была. Ну скажи мне, зачем она шахтеру или колхознику? Они и слова то такого не знают. Так, понты поколотить. Понимаешь, никто бы не стал гнать бабло в прежних объемах на Киев. Кому? Ты ведь сам знаешь, кто на Донбассе был «Хозяин», и после его ухода тут все в ступор впали. Это у вас чиновничье - ментовская мафия, а у нас «братва» голос сильный имела, не зря «донецких» везде уважали, особенно в последние годы. Это ведь тоже не просто так? Но договариваться - готовы были. Согласись, ведь можно было все разрулить миром. Так этого делать никто не стал. Мы-то требования свои выдвинули, а в ответ что? В ответ они нас «террористами» объявили. Тем более, как власть захватывать - Киев сам же и пример подал. Получается - им можно, а остальным зась? Только они как Керенский в феврале 1917-го. К  власти пришли на волне народного гнева, а что дальше со страной делать - Бог ума не дал. И побежали к своим кормильцам с протянутой рукой и спущенными штанами - за баблом да за советами. Знаешь, они мне сейчас напоминают Крошку Енота из мультика - помнишь, как он с палкой к озеру бегал? Так вот и ваши паханы сейчас, как этот Енот, – рассмеялся Кадет.

- Ну, а двойная выгода в чем? – перебил Кадета Семен.

- Да вот в чем. Большинство Евромайдановцев на передовой. Те, кто стоял у истоков Майдана, кто действительно понимает, за что они боролись, все идейные – тут, в зоне АТО, как и наши идейные. Вот здесь они друг дружку и перемочат, головы свои лихие и сложат. А толпе объяснят, что они погибли как герои, защищая интересы Украины или самопровозглашенных республик. Но так ли это, Семен? В такой ситуации очень легко подмазаться к возмущенному народу и сыграть роль «спасителей», а на самом деле - набить карман и решить свои вопросы.  Никак не получится одновременно и реформы в стране проводить, и карман свой набивать. Так не бывает. Думаю, в борьбе приоритетов победит их карман. Ну, а если возмущенные массы призовут к ответу, то развести руками и покаяться, что не получилось, мол. Не в первой же.… Теперь вторая выгода, даже уже не вторая, а третья - это совершенная машина по отмыванию денег. А называется она - «Зона АТО», благодаря которой можно воровать миллиардами. Тут на одном «контрабасе»* продуктами, военной амуницией, медикаментами и бытовой химией 300% чистого навара. И все свои неудачи, вернее бездействие, можно списать на военный конфликт. Это и информационная накачка, а это - пипец, какие бабки. Рейтинги телеканалов во время новостных выпусков зашкаливают. Плюс программы всякие - о засилье коррупции, о «Русском мире», о жителях Крыма после отделения, о том, как херово жить в России.  Я по тарелке смотрю, ради интереса, что у вас по ящику показывают. Народу думать не дают, его грузят, а «соседи» грузят своих. И поливаем дерьмом друг друга. Вот, дескать, смотрите ДНР и ЛНР – звери, а с ними и «Большой брат». Россияне, после того как мы Крым просрали, нам теперь враги, а европейцы друзья. Нам талдычат о том, что вы «фашисты», маленьких детей живьем едите, пленных на месте вешаете, без суда и следствия, особенно «правосеки». И народ верит в это. Верит! И уже не думает о том, как его правящие кланы в очередной раз кинули на бабло, о том, что завтра жрать нечего будет, о том, что придется выбирать - платить за газ или за лечение. Нет, об этом не думают, Семен - враг у ворот! А о том, что вас ни в НАТО, ни в Европу не пустят в ближайшее десятилетие, о том, что в результате конфликта Украину могут еще больше разорвать - никто не скажет. Нам не скажут, что в Россию идет «груз 200», что «Большому брату» приходит экономический гаплык. А  наше будущее - «буферная зона». И никто нас не признает. Людям размышлять некогда. Но это ведь не вчера началось, и не только в Украине. Посмотри, что творится в Европе, в США, - Кадет, подошел к столу и взял пачку распечатанных листов с графиками и диаграммами. – Вот, мои аналитики нарыли. Проблемы и перспективы. Почему нефть вниз покатилась, и почему доллар вырос. Нам тут место не отведено. Вернее - отведено вам, как сельскохозяйственной ферме, свалке радиоактивных отходов, матрице по поставке «голодных мозгов» в Европу и постоянному пугалу России - слухи о том, что американцы тащат свои ПРО в Украину, летят со всех телеканалов. А для нас - место инструмента, типа тормоза экономического скачка Украины. Но кто будет скакать? Средний класс и в Украине, и в России в очередной раз раздет до нитки. Кто, нахрен, будет все это строить и возрождать экономику, когда в пору бы с голоду не сдохнуть? Грядет великий бунт среднего класса, на котором зиждется вся мировая экономика. Очень многие мои знакомые - и в России, и у вас -  «сидят на чемоданах». Но не скажут, Семен, этого ни вам, ни нам. Нам не скажут, что братья «косоглазые» уже на Алтай и Сибирь глаз положили. В Забайкалье земельки изрядно, типа в аренду, захапали, а сейчас еще своих крестьян туда под видом рабочих подселят. Ты же знаешь, как китайцы плодятся? Что наши кролики. Лет через десять устроят там типа автономии, а потом втихаря присоединят к своей «Поднебесной». Промолчат и о том, что в Москве с Питером вся Средняя Азия на стройках и в муниципальных службах теплые места расхватала. О том, что Дальний Восток может уйти в «автономку» как ДНР. Обо всем этом тоже  никто ничего говорить не будет. Все будут молчать. И малой кровью ни вам, ни нам закончить это не дадут. Это уже не нам решать. Решать будут за нас. Долго Европа ВВ санкциями душить не станет. Годик-два от силы. Им это тоже отрыгнется. Так, показать России ее нонешнее место. Вернуть в стадию сырьевого придатка.

_______________________

* «Контрабас» - сленг. Контрабанда - незаконное перемещение через государственную границу товаров, ценностей и иных предметов, сопровождающееся нарушением требований таможенного законодательства.

Ведь экономика России находится в прямой зависимости от поставок комплектующих, запчастей к оборудованию, которое они накупили за бугром*. Вот и заглохнут сейчас все заводы и заводики, но это опять средний класс, а те, кто на трубе сидит - и в ус не дуют. У них и их детей, в заграничных университетах да в министерских креслах, все в шоколаде, - в сердцах Кадет бросил листы на стол. Они разлетелись по полированной поверхности разноцветными пятнами. - Вот и придумали там, в европейском закулисье, как «соседу» ручки от руля мирового управления оторвать, создать образ нового Врага, поставив Россию в один ряд с исламскими террористами. Втихаря все порешают и договорятся на саммитах своих. А нам останется только согласиться с этим, или нет. Я уже молчу о перспективах «серой» зоны, – он налил себе водки и резко опрокинул рюмку в рот. Наморщился и продолжил. - Заказчики всего этого спектакля добились того, чего хотели – стравили два народа, стравили не Украину и Россию, Семен, а именно людей. Возврата к прежним отношениям уже не будет. Смогут ли простые люди, два народа, простить друг другу эту боль, обиды, гибель близких, которые они сами же, по недомыслию своему, и причинили? Смогут, наверное. Но очень не скоро. А может и не простят. Вон, как Израиль. Думаешь, евреи простили немцам холокост? Нет, никогда не простят и не забудут. Поэтому сегодняшняя ситуация - это вторая победа Запада после развала Союза. Я согласен, Союз свое отжил. Но мы сами должны были это сделать, а не с импортной подачи. А нас купили за бытовуху да за шмотки импортные. Загнали в ипотеки да займовые ямы МВФ. То же самое и сейчас. Все с импортной подачи. Устроить дерибан, резню, а потом выступить в роли спасителей - вот их настоящее лицо. Но народ об этом не думает. Ваши уже одной ногой в Европе, они за это даже больше переживают, чем за АТО. Наши и «соседские» увлечены противостоянием американской агрессии, западному засилью. План Даллеса** сработал. А сейчас сработал другой план. Долго они к этому шли. Десятилетиями. Даже не десятилетиями, веками. И вот, пришли. Ведь это и ежу было понятно, как ВВ отреагирует на смену курса Украины в сторону Запада. Его просчитали. Просчитали и развели как пацана, пока он там, в Сочах, бабки впендюривал в катки да туннели. И нас просчитали, как лохов*** на кидалове****. А мы теперь все тупо пляшем под их дудочку, рвем друг другу глотки и танцуем на ниточках, которые невидимый дядя кукловод дергает.

- Ты во многом прав, Виктор. Во многом. И я поражаюсь твоим словам. Разве могли мы себе представить лет пятнадцать назад, что вот так будем о политике, экономике рассуждать? Да… Времена, - Семен замолчал. Потом налил водки и они, молча, выпили. Семен подцепил мельхиоровой вилкой грибочков (ох уж, Кадет, любит обставиться с комфортом, с шиком), похрустел опятами. - Я тоже не слепой. Но думаю, что людям нужно время, чтобы понять, осознать происходящее. Мы слишком долго жили без конфликта. Как бабушки у подъезда – пусть плохо, но лишь бы не было войны. Это всех расслабило. Весь народ. Самоуспокоение! Каждый дерибанил по мере возможностей.

________________________

* За бугром - сленг. За рубежом, за границей.

**План Даллеса - План действий США против СССР, составленный в эпоху холодной войны и заключавшийся в скрытом моральном разложении населения СССР. Авторство плана приписывается главе ЦРУ(1953—1961) Аллену Даллесу. Целью данного плана - являлось уничтожение СССР, методами пропаганды, нацеленной на разобщение национальностей и социальных групп. Потерю традиций, нравственных ценностей, моральное разложение населения страны.

***Лох – жарг. Наивный, доверчивый человек; разиня, простофиля.

****Кидалово – жарг. Жульничество, надувательство, обман, мошенничество 

И насчет Европы. Я с тобой согласен. Хочешь Европу - так кто тебе мешает сделать ее дома? Чтобы не мы к ним, а они к нам! Не ругайся матом, плати налоги, а не загоняй бабки в оффшоры, не бухай. Вкладывай деньги в развитие производства, в дорожную сеть, в обучение молодежи, готовь кадры, развивайся. Неужели, чтобы начать проведение по-настоящему действующих реформ, нам необходимо указание Евросоюза? А раньше, что было - нельзя? Да еще, меня напрягает мысль - о том, почему они к нам такие добренькие, почему впендюривают такие бабки в Украину, без малейшей надежды получить их обратно и зная, что 80% этих денег украдут. Зачем? В чем их выгода? Но, кроме этого еще, я считаю, что нашим людям нужно научиться требовать. Не «решать» вопросы, а требовать. Перестать бояться и научиться получать свое. То, что им положено. Нам нужно научиться контролировать власть. Поставить их в стойло, заставить работать на себя, как это должно быть. Вот посмотрим, кто сейчас на выборах пройдет и что после этого изменится.

- Тебе не смешно, Семен? Ты в это веришь? Да ничего не изменится! На манеже все те же. Ну, разбавят там списки партийные немного майдановцами да АТОшными комбатами для поднятия рейтингов партейных. Портфели поделят, договорятся все. Кто не договорится - раком в стойло. Типа - самовыдвиженцы эти, ха! Не смеши меня! Четыре года теплой комфортной жизни им обеспечено. Хотя, столько могут и не протянуть. Через год начнут одеяло каждый на себя рвать, пересрутся между собой. Радикалы, Укропы, Свободовцы, Коалиция. Юля там тоже своего не упустит. Ты ведь знаешь, какая она мастерица втихаря палки в колеса вставлять. А нам они выбора не оставляют. Кинули эту кость с особым статусом регионов. Даже не смешно. Сейчас еще больше гайки закрутят. Мы уже свой банк готовимся открывать, к зиме включаем теплоэнергетику свою, а то рубильник клацнут и краник перекроют среди зимы - и все, гаплык! Социалку сейчас нашу вводить будем, хотя «старшие братья» и не советуют этого делать. Для них обнищавшее население - лишний козырь. Мол, бросил вас Киев. Мы как разменная монета! И вы, и мы! Пойми это…. Нам не дают возможности договориться, услышать друг друга. Неужели нельзя вот как мы с тобой - спокойно выпить водочки, пожурить обоюдно, спросить строго, если есть за что, простить грехи и обиды. Нам ведь между собой, нечего делить было с самого начала. Мы и не делим, - он подцепил ножом ломтик селедки с колечком лука, уложил на кусочек черного хлеба и, выпив рюмку водки, вкусно, с удовольствием, закусил. Промокнув белоснежной салфеткой с губ масло, продолжил. - У нас сейчас работы хватает, только людей нормальных мало. Не думай, что все здесь конченные. В окопы  - так, безработные да шелупонь по большому счету полезли. Те, кому адреналина и ощущения собственной значимости не хватало. Вот там их и место. Раз больше делать ничего не хотят - пускай ваших сдерживают. Идейных в войсках мало, так небольшой процент идеалистов. Да и вообще - какие идеи? Деньги, деньжищи, вот и все мысли о главном. Те, кто с работой был и кто остался, не уехал - при деле все. Даже нехватка образовалась. Шахты запустили, сейчас очередь за заводами. Теплоэлектростанции мало-мало, но работают. Село потихоньку поднимем. Да, много дерьма, но мы пытаемся выжить. Крым тоже не сидит спустя рукава. Там такой дерибан - мама не горюй: газ, нефть, земля. Вся система «Черноморнефтегаза», которую «соседи» «национализировали», работает. Только хозяева уже другие и денежки в другой карман пошли. Но рабочему все равно, кто рулит. Зарплату платят - и ладно. Все прибрежные участки в курортных зонах распродают. Пансионаты, санатории ваши в госсобственность перевели. Теперича там их чиновники оздоравливаться будут. Ха, да и простой народ поедет, если пошлют, - рассмеялся Кадет. – Я недавно был в «загнивающей» России.…  Несмотря на полную жопу с падением рубля – дороги, Семен, освещение, строительство. Жилье, школы, больницы - все с нуля. Индексация зарплат и пенсий. И это не в столице. Я сам охренел, честно скажу. Вам это не покажут. Вам покажут алкашню да проституток. Вот, мол, Рассея.…  А у вас - когда в Харькове новую школу или больницу построили? Сечешь тему? Да «соседи» за ВВ всех порвут!

- Да знаю я за это. А по поводу, что ничего не поменяется у нас.… По поводу закулисных европейских игр…. Может, и так. Может, ты и прав. Я настолько глобально не задумывался. Ладно, доживем - увидим.

 К ним подошел Лысый.

- Врачи отзвонились, все готово. Можем ехать.

- Отлично. Еще раз, Витюша, спасибо тебе за помощь. Будем живы - встретимся.

- Конечно, Семен. Куда же мы денемся.

Черный катафалк, сверкая хромовыми деталями, подъехал к грузовому терминалу аэропорта Борисполь. Гроб с телом Грека сопровождали верные хозяину Хруст и Ломанный. Татьяна улетела днем ранее, чтобы подготовить все к похоронам  на месте. Разрешение на захоронение тела мужа на территории Франции ей помогла оформить Марина, через своего однокурсника, устроившегося переводчиком-консультантом в посольстве Франции в Киеве. Семен с Ольгой, Муха, Лысый и Ганс попрощались с парнями. Молча постояли у гроба. Патологоанатом отлично справился со своей задачей - тело Грека хорошо перенесло дорогу из Донецка. Когда, по приезду в Харьков, открыли гроб, то Егор Гречкин - он же Грек - лежал в нем как живой. Казалось - уснул. Татьяна ночь просидела у гроба в маленькой часовне мужского монастыря на окраине Харькова, а утром улетела в Марсель. Она ни разу в разговорах не затронула тему гибели мужа, не спросила о судьбе причастных к его гибели людей, за что Семен был ей очень благодарен. 

 Через три дня после этого, в том же боулинге, Семен встретился с Гномом. В этот раз полковник пришел в светлом летнем костюме. Играть не стал. Сидел за столом и молча пил апельсиновый сок. Семен присел за столик. Поздоровались, пожав руки.

- Как съездил?

- Хорошо, но грустно. Труп привезли кента нашего - Грека.

- Грека? Слышал о нем, но лично знаком не был. У меня тоже новости нерадостные. Не советовал бы тебе эту тему дальше разматывать. В нашей конторе какое-то новое подразделение образовалось. Подчиняются только первому напрямую. Чем занимаются - никто не знает. Но я пробил через бухгалтерию - в интересующие дни они трижды в зону АТО ездили, в командировки. Созвонился со своими людьми на местах. Подтверждения, что группы покидали нашу территорию, не получил. Но они и не обязаны никого в известность ставить. Поэтому все непонятно. Как в тумане. А в туман лучше сидеть дома, Сеня. Вот информация, почитай и забудь, – он протянул Семену флешку.

- Спасибо, Гном. К нам не надумал?

- Надумал, Сеня. Приеду и подам рапорт. Осточертело мне все. Бьешься как рыба об лед, а они только бабки считают да делят. Надоело!

- Вот и славно. Буду ждать! Может, пообедаем?

- Нет, Семен, спасибо, хочу быстрее здесь закончить, за семьей соскучился.

- Значит, в следующий раз.

Мужчины поднялись, обменялись рукопожатиями, и вышли из зала. Приехав в охранное агентство, Семен вызвал Ганса и Лысого с Мухой. Вместе они изучили информацию добытую полковником. Обсудили и решили тему закрыть. На одних догадках далеко не уедешь, а бодаться с армейским спецназом, чей бы он ни  был, им было не с руки.   

 *** Солегорск, август 2014 г., 1-й день операции «Заря» утро***

Затемно успели занять исходные позиции. Четыре танка, четыре БМД, четыре БМП, три БТРа, «Машка» и «Батя» составляли ударный броневой кулак второй оперативно-тактической группы. Техника вся была из ремонта, обшитая противокумулятивными решетками.

- Смотри, Саныч, что снова прислали! Все продали! На честном слове воюем! А еще грозились всю Европу, в случае чего, пятью тысячами танков закатать в асфальт. Ну, правда, тогда у них другие проблемы были – солярки не было, - Уваров вспомнил, как в свою бытность опером убойного отдела, он с товарищем, который трудился в СБУ, попал на площадку танкового хранилища. Плюнуть было некуда от техники. Танки, самоходки, установки залпового огня, зенитки, зенитно-ракетные комплексы. Все в смазке, все на ходу. Ставь аккумуляторы, сажай экипажи - и вперед. – Все, гады, продали арабам, неграм, индусам.

- Серега, прав сатирик, прав! Не ту страну назвали Гондурасом!

Стальная рука снова сдавила грудь Уварову. От безысходности, от абсурда, происходящего с ним, с его бойцами, со всей страной. В ушах послышалось легкое позванивание колокольчиков, которое всегда появлялось у него в предчувствии опасности или неверно принятого решения.

– Мы все сошли с ума. Что мы делаем? Ради кого? Ради чьих диких, людоедских интересов нас порвали пополам и стравили два народа в безумной и бездумной мясорубке? Ради чего погибли люди на Майдане? Чтобы вместо одних пришли другие, только другой окраски, воспользовавшись возмущением народа и по трупам добравшись, наконец-то, до вожделенного царского трона. Юля со своим креслом – «спасительница, мать народа», «защитница всех обездоленных и угнетенных», у которых сама же, на пару с Пашей, стибрила в свое время лямов* не меряно, а сейчас скачет по митингам и ток-шоу, что трехлетняя кобылка. «Студент» с «Небритым», которые любой кровью готовы вернуть Крым, который сами же и отдали. Только любой – это чьей? Своей? Нет! Любой - это кровью этих пацанов, которые через полчаса полезут в очередную мясорубку. А что ты хотел от человека, который шел на президентские выборы от партии «Народный Фронт»? Да ладно с ним, с «Фронтом», хотя  «как вы лодку назовете - так она и поплывет», а рекламные бигборды в стиле «милитари»? Вот тебе и «Студент»….

 Тоска, глубокая тоска, сжимала грудь Уварова… Господи, услышь меня! Вразуми нас, безумных, излечи от гнева души наши, прекрати кровопролитие бессмысленное. Ведь не будет здесь победителей, будут лишь искалеченные и погибшие. Искалеченные физически и душевно. За что нам все это? Сохрани жизни бойцов моих, они-то причем? Спаси пацанов этих! Им еще жить, любить, детей плодить и растить. Дай нам ума и сил изменить все это!

______________________

*Лям – жарг. Миллион.                                                          

А изменить ничего уже было нельзя. Вещие Мойры уже отмерили каждому свой кусок жизненной нити. У кого-то он доматывал последние метры, у кого-то еще представлял собой целый клубок. Но отмеряно было уже всем. Каждый выбрал свой путь и, исходя из сделанного человеком выбора, Мойры и отмеряли жизненные нити, кому-то добавляя, кому-то укорачивая время пребывание на земле. Но ведь все могло быть иначе…

- Что делать? Высказать прямое неподчинение? Не выход. Да, его бойцы поддержат, а что потом? Уварова в кандалы, а пацанов в другую мясорубку – искупать вину. А так - хоть кого-то он сможет спасти своим руководством, находясь непосредственно в пекле, которое начнется через несколько минут.

Поэтому уговаривая себя, Уваров замедлил бег мыслей и сосредоточился на предстоящем бое в городских условиях. Успокоившись, Сергей закурил. Странно,  но именно перед боем и непосредственно во время самого боя, также как и во время бесчисленных задержаний, участником которых он был, Уваров всегда был спокоен. Отходняк от выброса адреналина приходил потом. Он достал телефон и еще раз набрал номер Марины. « Абонент в зоне недосяжности», - ответила трубка.

- Вот черт, неужели поехали?

-Ты чего ругаешься, Серый? – обернулся Саныч.

- Да до Маринки не могу дозвониться. Неужели выехали? Просил ведь, чтобы позвонила перед выездом…

- Да не переживай. Сюда ее не пустят.

- Надеюсь…

Над головой послышался звук рвущих притихшее утреннее небо лопастей. Два «Крокодила» прошли над позицией и с ходу атаковали блокпост противника, преграждавший въезд в город, испортив рассветное небо огненными иглами реактивных снарядов и стуком пулеметных очередей. Земля встала на дыбы. Отстреливаясь тепловухами*, МИ-24 ушли обратно. Рявкнули танковые пушки, к ним подключились БМД и БТРы. Началось движение.

О том, что противник их ждал, возвестили дымные следы гранат, выпущенных прицельно из гранатометов, сорвавшиеся с крыш крайних многоэтажек, когда до границы города оставалось не более двухсот метров. Один из танков окутался разрывами и заглох. Остальные зигзагами, на предельно-допустимой скорости,  продолжали идти к городу. Десантники перешли на бег. Теперь главным были эти двести метров. Дойти, зацепиться и укрыться. Идя за БМДхой, чадившей сизым дымом и поднимавшей тучи пыли, Уваров с бойцами миновали разбитый блокпост. Гусеницы машины заскрежетали по асфальту городских улиц. Они добрались до первой пятиэтажки, спрятали БМД за угол дома. Сергей отправил две группы на зачистку чердаков, крыш и подвалов. Связался с Гринько, доложил о прорыве в город. Используя как укрытия деревья, лавки, киоски, десантники вступили в огневой контакт с пехотой противника.

_________________________

*Тепловуха –“тепловые ловушки”: некие подходящие по яркости источники инфракрасного излучения, отстреливаемые самолетом или вертолетом и призванные обманывать тепловые головки самонаведения ракет.

На их направлении противник засел в угловом магазине, укрепленном заранее. Витринные проемы были заложены мешками с песком. Уваров подозвал гранатометчиков и указал на амбразуру, из которой огненным цветком смерти расцветал ПК*. Две реактивные гранаты ушли в цель. Два разрыва - и цветок погас. Бойцы, пригибаясь, короткими перебежками бросились на противоположную сторону улицы. Сухо стукнул выстрел СВД, и один из бойцов ничком упал на асфальт, проехав по серой, пыльной поверхности пару метров. По неподвижности тела Уваров понял – убит. В направлении предполагаемой лежки снайпера открыли огонь десантники, успевшие добежать до укрытия.

- Бесполезно, он уже ушел, – голос Саныча за спиной. – Жаль пацана – из новеньких.

- Саныч, молчи! Без ножа режешь. И так блевать хочется.

- Не возмущайся, Серый. Прорвемся. Только одно  стремно** - слева голяк у нас образовался.

- Как - голяк?

- Тишина там. Никакого движения, тихо как в морге.

- Это уже не стремно. Это жесть! Костя, связь!

Подбежал связист. Развернул радиостанцию.

- Связь с командиром.

- Так вы же…

- Костя, проснись. «Девятого» дай, он сейчас командир.

- Понял, даю, – и зачастил, - «Девятый», «Девятый», ответь «Седьмому».

- На связи «Девятый», что у вас?

- Жопа у нас, похоже, полная, Виталя. Сосед не пошел! У нас левый фланг голый.

- В курсе, разбираюсь.

- Да уж, пожалуйста, разберись, только быстрее, – и тут же упал, поваленный взрывной волной. Стоявшая неподалеку  БМД полыхнула огненной свечкой.

– Какого черта они в проем полезли? – поднимаясь с асфальта, крикнул Уваров.

- Это не проем, это из подвала под днище саданули,  – Саныч поднялся с земли, выплевывая изо рта песок.

- Саныч, собирай тех, кто там остался, бери своих - и вперед. На месте не стоять. Как котят перемочат.

И они пошли вперед. Отстреливаясь и подавляя противника огнем. А противник, казалось, был везде. Били из окон квартир, магазинов, подвалов. Потеряли еще один БТР. Танки ползли по параллельным улицам следом за десантниками, уничтожая огневые точки, находящиеся вне многоэтажных домов. Справа тоже были слышны звуки ожесточенного боя, а слева была все та же пугающая тишина. Уваров еще дважды связывался с Гринько, но ничего вразумительного не услышал. Да и что тот мог ему ответить? На все вопросы к руководителям операции Сергунин крыл Гринько матом, требовал идти вперед и не лезть в оперативно-тактическую задачу.

_______________________________

*ПК-7,62-мм ручной пулемёт Калашникова (РПК, Индекс ГРАУ — 6П2) — советский ручной пулемет, созданный на основе автомата АКМ. Принят на вооружение советской армии в 1961 году.

**Стремно – жарг. Опасно, страшно. Связанно с риском.

А слева было тихо. Тихо было потому, что когда штаб бригады получил первую информацию о том, что третья оперативно-тактическая группа не начала наступление, там впали в состояние легкого ступора. После чего командир оперативной группы, выслушав по рации от Сергунина все, что тот думает о его родне, приступил к выполнению задания.

Но спецы - они и в Африке спецы. За ночь поле на подходе к городу, в направлении движения третьей оперативно-тактической группы, густо «засеяли» противотанковыми и противопехотными минами. Начав движение и желая быстрее помочь зацепившимся в городе войскам, третья оперативная группа сходу влетела в устроенную спецами ловушку. Сброшенные взрывами с брони бойцы падали на противопехотные мины.  Тут же ударила гаубичная батарея, а довершил начатое залп батареи «Градов». Через двадцать минут все было кончено. Мирное утреннее поле превратилось в поле смерти. Чадящие костры горящих танков и бронемашин... Воющий, кричащий, стонущий и умоляющий о спасении урожай человеческих тел, снятый Богом Войны... На оставшиеся целыми БМД погрузили раненых, и командир группы дал приказ отойти.

   ***Белогорск, штаб бригады, блокпост Уварова, 1-й день операции «Заря»***

Доклад командира третьей оперативно-тактической группы о понесенных потерях, к удивлению офицеров штаба N-ской аэромобильной бригады, не поверг Сергунина в раздумье или печаль. Мерно прохаживаясь по кабинету оперативного отдела штаба, он спокойно курил сигарету.

- Не паникуйте, начальник штаба, не паникуйте. Это война. Где резервная группа, которая должна осуществлять зачистку?

- Как и положено, согласно плана операции - сосредоточена в походном порядке на блокпосту у «Девятого». Ждут команду на выдвижение.

- Самое то! Еще минут двадцать выдержки - и вперед. Выдержка, полковник, выдержка. Война спешки не любит, - он вышел из кабинета в коридор, достал из кармана кителя дешевенький телефон с одним единственным забитым номером, нажал кнопку вызова и услышал хорошо знакомый голос.

- Слушаю.

- На месте, у вас максимум пятнадцать минут.

- Успею. Через час проверьте счет.

Довольный, улыбающийся Сергунин пошел по коридору к выходу из штаба. Генерал не знал, что его разговор был зафиксирован службой радиоперехвата разведки бригады. Но слишком было мало времени у начальника разведки, который на свой страх и риск организовал эту службу. Помог ему в этом однокашник, возглавлявший сейчас крутую охранную фирму в Киеве. Тот, выслушав Дугина, без вопросов прислал автобус с аппаратурой и трех технарей. Получив сообщение о звонке, начальник разведки бригады (в недавнем прошлом сотрудник Главного Управления Разведки СБУ) сразу понял - о чем речь. Со всех ног он, как мальчишка, бросился в оперативный отдел штаба. Влетев в кабинет, заорал начштабу:

- Людей отводи с Уваровского блокпоста! Немедленно!

- Полковник, что случилось? – ошалел от такого натиска начальник штаба.

- Уводи людей, все подробности потом!

Начштаба еще никогда не видел начальника разведки в таком состоянии, поэтому раздумывать не стал. Вызвав по рации Гринько, он приказал срочно отвести резервную группу на два километра в тыл и ждать команды. Гринько и командир оперативной группы дали бойцам команду на отход. Но мгновенно выполнить этот приказ было невозможно. Уставшие от долгого перехода и ожидания команды к началу атаки бойцы расслабились, разбрелись по посадкам и территории блокпоста. Пили чай, перекусывали, слышались звуки гитары. Рыжий боец играл со щенком, прибежавшим из посадки, и кормил его тушенкой, кто-то просто спал  на броне или на выгоревшей за лето траве, используя возможность вытянуть во всю длину затекшие от многочасового сидения на бронемашинах ноги. Раздававшиеся далеко впереди звуки начавшегося боя вызывали у всех естественное желание – подольше растянуть эту паузу, надышаться, насладиться тишиной, перед тем как окунуться с головой в кромешный ад уличного боя.

Взревели движки, колонна окуталась облаком выхлопных газов и медленно, очень медленно начала разворачиваться, сползая с дороги в обгоревшую лесополосу. Время закончилось! Послышался шелест летящих снарядов, поднимающий волну мурашек на теле.  Дорога на территории блокпоста и лесополосы покрылась огненными кустами разрывов. Комья земли, взлетевшие выше сгоревших акаций и тополей, осколки разорванного железа перемешались между собой. Сдетонировавшие в грузовиках боеприпасы завершили избиение, начатое гаубичными батареями. Несколько минут - и дорога превратилась  в фарш из человеческих тел и металла. Напрасно орал в микрофон радиостанции начштаба. Отвечать было уже некому.

 На начальника разведки было страшно смотреть. Ставшее черным лицо и потухшие глаза, отразили его отношение к произошедшим событиям, всю полноту трагедии которых, никто из присутствующих офицеров еще не оценил.

- Пошли ко мне,- еле слышно процедил он, обращаясь к начштабу.

- Не сейчас, Саша, не сейчас. Нужно узнать, что с людьми. Почему они не отвечают? –  он обратился к дежурному офицеру - Начальника связи сюда, живо!

- Не ори! Тебе никто не ответит. Там не осталось никого. Их просто стерли. Вот мой тебе совет - отдай приказ оперативным группам остановить продвижение и закрепиться. А еще, если возможно - с наступлением темноты отойти без потерь. Остатки третьей оперативной группы пусть направляются на блокпост Уварова. Если что - прикроют отход. Хотя, нет! Стоп! Если парни сейчас увидят, что произошло с колонной - они нас всех на штыки поднимут. Да я и сам бы сейчас с удовольствием застрелился.

- Как отходить, ты что, полковник? – встрял в диалог командир бригады, до этого молча куривший за столом оперативного дежурного, задумчиво глядя в окно. - Они уже в центре. Еще немного - и додавим гадов, дожмем! А остатки третьей оперативной группы – туда, на усиление.

- Какое, мать твою, дожать, Николай Степанович? Ты что, при родах головой о кафель ударился? Остатки третьей оперативной группы - это все, что там сейчас есть. Две БМД, один полудохлый танк, у которого башню заклинило, и парни на цель наводят, маневрируя гусеницами. Два неполных взвода бойцов и человек пятнадцать легкораненых, которые отказались уехать в тыл. Пока перебросим резерв - два дня пройдет. Бойцов в городе как кильку в банку закатают. Левый фланг открыт. Ни «Грады», ни гаубичные батареи не уничтожены. Блокпост Уварова - единственный реальный путь отхода, до него ближе всего для всех групп. И свяжись с нацгвардейцами, уточните  - они в разрыв между первой и второй группами две роты с техникой ввели или батальон? Их должны были добровольцами усилить. Пусть командиры на месте оценивают обстановку и докладывают каждые полчаса. А то к утру из них «кадыровцы» плов варить будут. Силы бригады разбросаны по блокпостам и территории, которую мы охраняем. Пока соберем ударную группу - целый день пройдет. И то, сформировать подкрепление сможем только лишь за счет того, что оголим другие участки.

- Не ори, Дугин! Это не твоего ума дело, это тебе не ваши гребаные СБУшные заморочки! Это тактика! Сергунин не дурак и в штабе АТО не дураки! План разработан с учетом всех возможных вариантов! Там листов сорок с картами и схемами - кому, куда и как идти, раком или стоя!  У него еще резерв припрятан, к тому же еще после парада вся техника из столицы сюда прямиком пойдет.

- Ух ты, блин горелый - прям как в Москве в 41-м! Кто же это такой гениальный план придумал? Сколько им ходу до нас? Да пока они дойдут -  пацанов как овец в отаре вырежут. У них боезапас до конца дня, при таком темпе стрельбы. Остальное - на блокпосту, в хранилище. Только подвозить теперь некому. Отправьте хоть похоронную команду да медиков. И боеприпасы отправьте, стратеги – тактики… Я колонну со своими людьми буду сопровождать, – резко развернувшись, начальник разведки вышел из помещения оперотдела, хлопнув дверью.

- Вот подорванный. И чего орать-то? Сейчас с генералом согласуем, – комбриг поднялся со стула и пошел искать Сергунина.

Нашел его в дальнем кабинете, где оборудовали что-то вроде комнаты отдыха. Генерал, развалясь в кресле, разговаривал по мобильному телефону, прихлебывая из бокала коньяк. Пригласив жестом командира присесть, он быстро завершил разговор.

- Что у тебя?

- Непонятки какие-то, Сергей Викторович. У нас два провала за полдня. Сумасшедшие потери. Нас сейчас комбаты на части рвать начнут. Хорошо хоть - у нас добровольческих батальонов нет, но свои тоже молчать не будут. Объяснись.

- А что тебе объяснять? Нас такой результат тоже устраивает. Есть что Европе предъявить. Дескать, техники не хватает, людей не жалеем, защищаем вас от Русского медведя. А вы, жлобы, раз вооружение и снаряжение зажали - так хоть деньгами помогите. Я тебе объяснял, зачем эта операция начата? Объяснял. Так что непонятного? Тем более - откат свой за снарягу и припасы ты получил. Сейчас еще столько же списать можно будет. Плюс - по погибшим и пропавшим без вести там все подсчитают. Не ссы, еще получишь.

- С огнем играем, Сергей Викторович, с огнем. Вокруг тоже не дураки. Смотри, не заиграйся, а то и я вместе с тобой загремлю за компанию.

- Хватит ныть. Отправляй похоронную команду к «Девятому» и транспорты с припасами в Солегорск.

- Слушаюсь, – командир бригады вышел из кабинета. Отойдя на несколько шагов от двери, он остановился: « А откуда Сергунин узнал о разгроме колонны? Я ведь конкретно не сказал. Его и в оперативном отделе не было, когда Дугин истерику устроил. Или ему уже доложили без нас? Кто? Когда? Непонятно». Легкий холодок страха сжал сердце, заныло под ложечкой. Он потер ладонью левую сторону груди и вышел из здания штаба распорядиться об отправке машин.

              ***Блокпост Уварова, август 2014 г., 1-й день операции «Заря»***

То, что полковник Дугин увидел на дороге возле Уваровского блокпоста, ужаснуло даже его, видавшего в этой жизни многое. Но такого бездушного отношения к людям, такого наглого предательства он еще не встречал. Он присел на обочину дороги, достал плоскую флягу, и коньяк, обжигая горло, провалился внутрь, снимая сдавивший виски металлический обруч. Казалось, еще чуть-чуть - и голова полковника треснет, как перезревший арбуз. Ошеломленные увиденным стояли, застыв, бойцы, приехавшие с ним, офицеры разведотдела. А полковник Дугин сидел на обочине и плакал. Глотал коньяк и плакал от собственного бессилия, от того, что не успел предотвратить этот ад, не успел спасти людей.

Зато, в это время, офицер пресс-службы бригады Наливайко давал интервью приехавшим телевизионщикам. Монотонно, без запинок, офицер отвечал на вопросы корреспондентов.

- Начавшаяся утром операция по освобождению занятого сепаратистами и прочими бандитскими формированиями Солегорска имеет положительный успех. Мы почти полностью зачистили город от боевиков. Сейчас в город направлено подкрепление с тяжелой бронетехникой. Мы получили сведения об огромных потерях в живой силе противника. Уничтожены четыре установки «Град», захвачены две самоходных артиллерийских установки. Противник оттеснен на северную часть города. До наступления темноты город будет освобожден полностью. Потерь среди мирного населения Солегорска нет, - окончив выступление, офицер ушел в здание штаба.

- Ну, и насколько ему можно верить? Видела, как глазки бегали? Может, проскочим на блокпост? – оператор снял камеру со штатива и начал упаковывать в кофр.

- Ага, там этот наглый ротный, из оперов, он нас и на сто метров не подпустит, – девушка-корреспондент в каске с надписью «пресса» и бронике стала сматывать шнур микрофона, помогая оператору.

- Да? Я уверен, что он в городе. Вон, ТВИшники туда собрались. Погнали, Светка, потом жалеть будешь!

- Ну, погнали - так погнали…..

По дороге от бетонного ограждения блокпоста шел Отец Михаил, размахивая кадилом. Следом за ним шли дьякон и мальчик – служка. Они несли икону и чашу со свяченой водой… «Пусть примут вас в ряды защитников веры, воинства небесного. Покойтесь с миром, души безгрешные, положившие голову при защите Отечества своего….»…

 Услышав голос Отца Михаила, Дугин поднялся и убрал флягу. Подошел к священнику, выдержал тяжелый взгляд.

- Молчи, воин, молчи. У тебя на лице все написано. Изгони злобу и гнев из души своей, они тебе сейчас только помеха. Будь спокоен и холоден. Спокоен и рассудителен. Знания твои велики и опасны. Будь благословен воин в деянии своем по изобличению Иуды, – он перекрестил Дугина и поцеловал в лоб.

- Откуда? Как ты узнал, Отче?

- От Господа, откуда же еще! Не надо оно тебе, одно скажу - было мне видение, но опоздал предупредить, пока осмыслил значение его. И ты в том видении был, и Иуда тоже. Со мной прихожане пришли, пусть помогут твоим бойцам прибрать кого можно, только как дрова тела не грузите. Родные попрощаться захотят. Там мужики мешки привезли, брезент, пленку - порежете как надо. Командуй, а про спиртное забудь – не вылечит оно душу. Лучше помолись, как умеешь.

- Мне вашей молитвы хватило, Отче, спасибо за наставления, – Дугин развернулся и пошел отдавать команды.

Пришедшие со священником прихожане стали помогать солдатам. В основном это были деды пенсионного возраста, пара баб и три пацана лет шестнадцати, с отрешенными глазами. Дугин расставил охранение и пошел к своей машине. Запищала рация. Он автоматически ответил.

- Что там? – послышался в наушниках взволнованный голос начштаба.

- Семнадцать трехсотых, десяток уцелевших, остальные - в куски.

Возникла пауза, послышался вздох.

- Там к тебе ТВшники понеслись победный репортаж делать, так что - встречай.

- Встречу, не переживай, мало не покажется...  Как воронье на падаль, блин.

- Да они не знают ничего, Наливайко им о победном марше доложил по указанию генерала.

- Ты людей остановил?

- Не могу, Саша! Не в моих силах! Конец связи!

 Положив наушники с микрофоном, Дугин подозвал трех офицеров разведки, приказал встретить журналистов и указал дистанцию, на которую их можно было подпустить к месту трагедии.

                                  Солегорск, август 2014 г., Майор, день

В паре километров от позиции Уварова, в здании городского управления милиции, сидел Майор и принимал донесения. Он не доверял переговорным устройствам в районе поля боя, где любая утечка информации могла привести к необратимым последствиям. Зато его служба радиоперехвата работала на всю катушку. А Майор принимал информацию от связных или непосредственно от командиров подразделений, если в этом возникала необходимость. Например, об осуществлении обхода противника с разных сторон несколькими группами с бронетехникой, или нанесение ложных ударов. Вместе с ним работали три аналитика из состава его группы. Данные с беспилотников, данные радиоперехватов, информация от пленных, донесения с мест - все заносилось в компьютеры, обрабатывалось и анализировалось.

- Майор, они еще один сборный батальон в разрыв загнали, в восточной части, из Нацгвардии и добровольцев. Может, пора?

-Нет, рано, пускай сильнее увязнут. И разрыв от основных сил увеличиться должен. Пусть лезут. Через два часа стемнеет, дальше центра им не пройти. Дайте команду на часок прекратить перестрелку, а потом - основной огонь по живой силе. И выдвигайте группы по уничтожению бронетехники. Коридор не закрывать. Пусть вывозят раненых и убитых, подвозят припасы. Создайте им иллюзию успеха. Ай, молодец генерал, ай, молодец! Все как по нотам!

- Шеф, не боитесь засветить его?

- А чего мне бояться? Он свою задачу выполнил. Бабосы* получил. Теперь свою задницу пускай сам спасает.

________________________

*Бабосы – жарг. Деньги.

Его же не на компромате работать заставили, семью в заложники не взяли. Открыли кейс с дохлыми американскими президентами - он и спекся. Слюни до колен. А такого не жалко. Но, думаю, не успеет он ими попользоваться. В этой бригаде начальник разведки – мой однокашник, Сашка Дугин. Он его быстро просчитает, но поздно. Дело уже почти сделано.

- Одноразовый агент?

- Не одноразовый, Макс, а целевой. С возможностью последующего использования для получения информации и дезинформации противника при проведении оперативно-тактических операций. Так в учебнике было написано. Вишь, как нас учили в СССРе?

- Понял.

- Вот и славно. Пока не стемнело - запустите еще два беспилотника*. Один на восточную сторону, второй по центру, с захватом блокпоста Уварова.

 Майор потянулся как довольный кот. Легко поднялся со стула и вышел в другую комнату, где обобщали данные от пленных бойцов. Майор вынужден был признать, что сведений было не так уж и много. Вообще, пленные АТОшники оказались на редкость стойкими. Да и общее состояние морального духа противника было на высоте. Дрались до последнего, схватываясь в рукопашной. Были зафиксированы случаи самоподрыва гранатами, особенно, если грозил захват в плен со стороны «кадыровцев».

 От плененного ночью офицера связи Майор получил сведения легко, воспользовавшись старым испытанным методом – ликер «Бейлис», коньяк и немного минералки. После такого коктейля разговорить раненого офицера не составило труда. Майор получил интересующие его сведения. Достаточно было и содержимого конверта, но информация никогда лишней не бывает. Он получил сведения о действиях и поведении Сергунина. Доверяй, но проверяй. Продавшийся один раз - уже не остановится. Но в контригру противника он не верил. Тем, кто мог поиграть против него, просто не давали возможности вышестоящие начальники. В Украине шел великий военный дерибан. Дерибан во время войны. Деньги из Европы, бюджетные, деньги граждан с СМСок «на восстановление армии», закупки, тендеры – только успевай хапать. Майор не был идеалистом или чистоплюем. Он был профессионалом  - ему было все равно, против кого воевать. Он давно жил войной. Таким его сделала великая страна СССР, а потом Россия. Взяв за жизненный девиз: «Каждый волен что-то делать или не делать по своему разумению», - он отбросил чувство вины, сожаления, и никогда не оправдывался перед собой. Хотели войны? Получите! Ему ставили задачу - он ее оценивал. Получал деньги  и шел на работу – на войну. Захотело, типа, Приднестровье отделиться – пожалуйста. Захотели Египтяне или Сирийцы побезобразничать – пожалуйста. Войну в Ираке, в Латинской Америке? Да нате. Нужно в Украине ускорить Майдан с последующим расколом страны? В лучшем виде.

 _____________________________

 * Беспилотник – Беспилотный летательный аппарат (БПЛА, также иногда сокращается как БЛА; в просторечии иногда используется название «беспилотник» или «дрон»(от англ. drone — трутень)) — летательный аппарат без экипажа на борту. Создан для воздушной съемки и наблюдения в реальном времени за наземными объектами.

 Украинцев Майор вообще не понимал. Получили «новых вождей» и свободу, но думать не научились. Какую свободу вы получили, от кого?  От «банды» бывшего президента? Согласен. От России? А кто вам виноват, что вы все время стояли с протянутой рукой? Да не очень вы от нее и зависели. Понятно - многовековая обида за роль «низшего» звена, за сотни лет унижений, за семьдесят лет коммунистического беспредела, за голодомор, и прочее. Но сейчас-то, в плане экономики, зависимость была обоюдной. Запчасти, продукты, уголь и металлолом, дешевая электроэнергия, возможность вложить деньги в прибыльные российские предприятия - со стороны Украины. Дешевая нефть, газ, ядерное топливо для АЭС, сырье, безразмерный потребительский рынок, безвозвратные кредиты - со стороны России. А в плане политическом? Ну, не нравилась ВВ возможность появления на территории Украины НАТОвских ракетных комплексов. Вот он и объяснял, как мог, правителям украинским, что негоже в Европу сворачивать. Ну, задавила его «жаба» отдавать «звездно-полосатым» Черноморские нефтяные и газовые месторождения, сланцевые залежи газа на Донбассе – ну, так он свои денежки спасал и для своих граждан старался. А кто сейчас петлю вам на шею накинул? Не Европа ли?  И все туже и туже ее затягивает! Кто вас загоняет в долговую яму, уничтожая средний класс и выкачивая из страны мозги, которые вам самим – ох, как необходимы? А «цари» ваши новые?  «Спасители Отечества», двадцать три года воровавшие вместе со всеми, гробившие и грабившие армию и оборонку, экономику, сельское хозяйство, теперь носятся по всему миру с протянутой рукой – у нас армию украли, помогите, а то у нас воевать нечем. Смешно! Бюджет Витек слямзил, нам ничего не оставил, вернее оставил, но только сбережения граждан. Да! Но мы до них через банки потом доберемся. Устроим обвал гривны. А спишем снова все на АТО, на требования МВФ и Евросоюза  да на беглых руководителей.

 Самое сложное для человека - научиться из двух зол выбрать меньшее. Или отказаться от обоих и выбрать свое - новое, нейтральное построение государства. Но толпа думать не умеет. Смешно, но собираясь купить телевизор, компьютер или машину, планируя поездку на заграничный курорт - люди собирают массу информации, начиная от впечатлений и мнения своих родственников и друзей, и заканчивая интернетом. А когда вопрос касается будущего страны -  думают немногие. Остальные просто, по привычке, считают, что они изменить ничего не могут, ждут «манны небесной». Ведь всегда есть, кому решать за них. «Вожди» знают, куда нас вести. Они же «вожди»!  Поэтому главное - психологию толпы направить в нужное русло. И все - делай, что хочешь! Толпа управляема, и в этом ее беда. Да и настроения в народе, доведенном до отчаяния, тоже нужно уметь использовать. Подогреть, довести до накала, потом ведро холодной воды - и вот результат. Такие методы Майор и применил на кухне под названием «Украино - Российский конфликт». Все как заказывали, согласно рецепта -  Крым, следом раскол, и, наконец, АТО. Только денежки на счет Майору падают.

 Майор вспомнил проведение операции в Крыму. Именно его аналитики просчитали психологию нового руководства страны и командиров подразделений Украинской армии, расквартированной на территории Крыма. Он выиграл у своего коллеги на спор две штуки баксов, назначив штурм аэропорта Бельбек на предвыходной день. Новый Премьер с протянутой рукой прокатывает остатки бюджета за границей. Рада до вторника не соберется, а Министр Обороны на себя ответственность за принятие такого решения не возьмет. Ему уж впору вещи паковать - то ли на зону, то ли за бугор. Но на зону - это вряд ли, «свои» ведь. А за бугор - в самый раз. И, слушая радиоперехваты разговоров офицера командовавшего охраной Бельбека со своим руководством, он смеялся, пересчитывая баксы. Ему стало даже немного жаль этого офицера. Дать команду открыть огонь – значит стать крайним в развязывании боевых действий с Россией, потерять людей. Сдать без боя – значит стать изменником родины, но сберечь личный состав. Поэтому он и дал команду – «нежно» вынудить противника к сдаче объекта. Но, не унижая достоинства бойцов, защищавших аэропорт. Желающих показать свою лояльность к «освободителям» хватало с избытком. Заодно и пограбить. Но Майор «лояльных» на дух не переносил, а противника всегда уважал и ценил. Хороший противник - это как хороший игрок в шахматной партии. А хороших игроков мало.

 С нескрываемым презрением он общался с командирами бывших подразделений ВС Украины, расквартированных в Крыму, которые перешли на сторону России. Что-что, а предателей и трусов Майор не праздновал. Да и кто их любит? Он посоветовал «союзникам» загнать перебежчиков «куда Макар телят не гонял», пояснив, что оставление этих подразделений на прежних местах дислокации чревато последствиями. Как перешли на эту сторону - так, в случае чего, побегут обратно. Поэтому - за Урал их, в Сибирь матушку, комаров да гнус кормить. Или к якутам - оленей пасти и лед в море Лаптевых сторожить.

За Уваровым сегодня Майор наблюдал пристальнее, чем за остальными. Этот, в недавнем прошлом, опер «нашел себя», как говорится, на войне. Тактически грамотный, наглый, в меру рискованный, всегда берегущий своих бойцов командир. Это качество Майор особенно уважал. Его команда уже несколько лет работала без потерь. Он дорожил каждым, и каждый дорожил друг другом. Все прекрасно понимали, что отсутствие одного звена может привести к гибели всей группы.

           Блокпост Уварова, август 2014 г., 1-й день операции «Заря», продолжение

Группа телекомпании УТА состояла из трех человек: оператора Олега, тележурналистки Светланы и водителя Николая. Они носились на своем бусике по передовым блокпостам, следовали за войсками, приезжали в освобожденные населенные пункты, донося до зрителей информацию из первых рук.

 Светлана понимала Уварова и осуждала коллег. Действительно - как можно было пустить репортаж о передислокации воинского подразделения в прямой эфир с указанием места развертывания? В своих материалах она указывала местонахождение только с разрешения командовавших подразделениями офицеров. Олег никогда не снимал укреплений и расположений техники, делая только общие планы. Но, несмотря на это, все ее попытки договориться с Уваровым успехов не имели. Он был непреклонен. Следом за автобусом телекомпании ТВИ они подъехали к холму, на вершине которого находился Уваровский блокпост. Еще издали увидели столбы дыма, поднимающиеся к небу. На средине подъема их остановили офицеры. Журналисты высыпали из машин.

- Дальше вам нельзя! – к ним подошел один из офицеров.

- А что там? Наливайко нам нарисовал такую радостную картинку - враг бежит, а наши на плечах противника освобождают город. Или снова перепутали все?- съязвила Светлана.

- Здесь шутки неуместны. Если хотите - можете пойти посмотреть, но аппаратуру оставите в машинах. Но я бы вам не советовал. Картина ужасная.

- Хорошо, мы пойдем, – Олег оставил камеру в машине и пошел рядом со Светланой следом за одним из офицеров. За ними пошли коллеги с ТВ. Когда они поднялись на холм, то застыли в оцепенении. Светлана с трудом подавила приступ тошноты. Олег, побывавший не в одной горячей точке, побелел лицом. Коллеги из ТВИ оказались менее стойкими - не в силах бороться с рвотными позывами, они отбежали к краю посадки. К ним подошел Дугин.

- Что, победный репортаж прискакали делать?

- Да уж какой тут репортаж, - Светлана нервно закурила.

-Ладно, посмотрели и хватит. Уезжайте, – полковник резко развернулся и ушел.

- Послушай, командир, – обратился к офицеру Олег. – Разреши я все же сниму это. Не возражай, дослушай! Я это в репортаж ставить не буду. Война когда-нибудь закончится. И родным тех парней, которые погибли здесь, можно будет сказать правду. Показать, как погибли их близкие. Чтобы мы помнили об этом. Неужели эти ребята не заслужили памяти?

- Хорошо. Только быстро. И снимай тогда все - и священника, и лица тех, тела которых приготовили к отправке, кого опознать можно. Все верно. Родные имеют право узнать о том, как погибли их сыновья, мужья, отцы, братья.

 Олег побежал за камерой. Светлана села на траву обочины и подкурила еще одну сигарету.

- Спасибо вам. Вас, кажется, Дмитрий зовут? Я вас в штабе бригады видела.

- Хорошая у вас память, профессиональная.

- Да, что есть - то есть.

- Мне нравятся ваши репортажи, вы за жареными фактами не гоняетесь и всегда на первой линии. Другим бы не разрешил снимать. А вам верю.

 Прибежал запыхавшийся Олег и, в сопровождении Дмитрия, пошел, снимая то, что еще недавно называлось четвертой оперативно-тактической группой N-ской аэромобильной бригады. Вернулся он минут через сорок. Оператор молча подал Светлане руку, помогая подняться. Спустившись с холма, сели в микроавтобус.

- Давай в бригаду, Коля, – устало проговорила Светлана. – Олег, у нас водка есть?

- Есть. Сам хотел тебе предложить. Давай помянем парней, которые остались на том холме,- он достал из бокового кармана сиденья бутылку «Хортицы». Налил в пластиковые стаканчики. Молча выпили. Потом еще. Так и пили, по чуть-чуть, без закуски и без разговоров.

- Пусть земля им будет пухом…

  … Пусть примут вас в ряды защитников веры, воинства небесного. Покойтесь с миром, души безгрешные, положившие голову при защите Отечества своего….

 ***Солегорск, август 2014 г., 2-я ОТГ, 1-й день операции «Заря», день***

Дойдя до центра Солегорска, Уваров дал команду остановиться и закрепиться. До здания городского СБУ оставалось еще три квартала. Продвигаться дальше, пока не прояснится ситуация с подкреплением, Уваров не решился. Бойцы достали заранее припасенные мешки и, набивая их всяким хламом и землей с клумб, быстро устроили защитные брустверы для людей и техники. Используя передышку, БМПхами перетащили бетонные блоки.

Одну БМП и автобус, который нашли в переулке, отправили на блокпост за припасами, погрузив на них раненых и убитых. С ними  Уваров отправил Батона, Антоху и Олега – молодого офицера из пополнения. Обещанной колоны не было, как и связи с Гринько. Полная неизвестность.

Но страха не было. Отчаяния тоже. Понимая, что от него сейчас зависят жизни всех, кто пришел с ним в Солегорск, Уваров не давал себе расслабиться. Он просто выполнял свою работу, как и в уголовном розыске, когда приступал к началу очередной реализации. Прикинув  различные варианты, связался с соседом. Лябах ушел на полкилометра вперед. Это тоже было нехорошо. Слева - глухарь. Справа - разрыв в обороне. Запищала рация. На связь вышел  комбат Нацгвардии - Диденко, что шел параллельно с первой группой. Скорректировали расположение и прореху закрыли. Стало спокойней. Уваров собрал своих офицеров на НП, который оборудовали из подручных средств. Оценили обстановку, подсчитали потери. Дал команду выставить дозоры на крышах пятиэтажек и в проходных подвалах. Саперы обнаружили старые подземные выработки, в которых установили сюрпризы для непрошеных гостей. Перекусили сухим пайком, запивая его теплой водой. Выставили охранение. Уваров разрешил поспать по тридцать минут, но это уже - как противник позволит. Саныч тут же, как кот на солнце, свернулся «клубочком», по-детски положив руки под голову и подтянув колени к животу.

Через час вернулись Батон с Антоном. Вместе с ними приехали два «Урала» с боеприпасами. Их быстро разгрузили, тут же рассортировав ящики,  и растащили по позиции. Машины сразу же отправили обратно.

- Что там, Батон? На тебе лица нет.

- Все, шеф, подкрепления не будет. Колонну стерли. Десятка два живых, остальные… Там еще СБУшник с нами приехал, сейчас появиться должен - он все и расскажет.

- Иди, поспи, боец, если сможешь.

- Есть, командир.

- А с Гринько что?

- Не знаю. Там такое - не разберешь… – Батон махнул рукой, развернулся и, пригибаясь, пошел по позиции.

    Вместо него подошел Дугин. Поздоровались, обнялись.

- Как ты, Сергей?

- Да как видишь. Вынужден был остановить бойцов. Дальше продвигаться нельзя. Беспилотники полчаса как ушли, сняли картинку и ушли. А что у них мы не знаем. Информация поступает только о том, что наблюдатели смогут рассмотреть с НП на крышах. Особого движения пока нет, но, думаю, за ночь ситуация в корне изменится. Будут нас отрезать и окружать.

- С соседями выровнялся?

- Да, там все пучком. А что с колонной, Саша? Как вы такое допустили?

- Сука генеральская продала. Я перехватил разговор, но не успели людей отвести - слишком мало времени было. Они уже ждали. Подстава все это. Очень хорошо организованная подстава. Чую я, что без Майора не обошлось. Помнишь, я тебе рассказывал о своем однокашнике?

- Это тот, что «серым гусем» стал? Он что - здесь?

- Да, есть информация. При чем - стопроцентная.

- А, это, наверное, про него мне «Юстас» говорил.… С ним еще человек десять - аналитики и бойцы. Ну, и какого хера вы, Саша, телитесь? Сливай все в контору.

- Да слил уже, только контора теперь не та, сам знаешь. Пристрелить бы его, суку.

- Кого - Майора?

- Да нет. Майор наемник, он деньги отрабатывает. Он противник. Хотя - его тоже не мешало бы. Я про Генштабиста этого ссученного.

- А, эт дааа! Эт, я бы тоже поучаствовал. И так, чтобы по ТВ показали – «Смерть Предателя»! – ухмыльнулся Уваров.

- Да приезжало уже ТВ, разогнали их. Приехали, блин горелый, победный репортаж снимать, а как увидели, что произошло - блевать по кустам полезли. Но все равно, думаю, отсняли. Я своих офицеров оставил, чтобы присматривали, а сам сюда. Девчонка там одна сильно рвалась на передок, может - нужно было с собой взять?

- Я те возьму! И думать забудь.

- Да шучу я, шучу.

- Так что у нас нарисовывается?

- Непонятка, Серега, при том - полная. По правому краю у вас  отрыв от базы шестьдесят восемь км. Твой блокпост пока остатки третьей оперативной группы удерживать будут, да те, кто от колонны остался. Коридор есть. Если продержитесь пару дней - подойдет тяжелая техника и подкрепление. Раньше - никак. Держитесь за соседей. Лучше чуть растянуть линию обороны, чем кучковаться. Ударный кулак уже не нужен. Вперед - ни-ни. И так отрыв огромный. Постараюсь организовать постоянный подвоз припасов и артудар по указанным тобой целям. Это заставит противника приостановиться.

Слева грохнул выстрел танковой пушки, застучал пулемет. Раздались короткие очереди автоматов. Взрыв, еще один, еще.

- Гранатометчики по танку работают. Не зря дроны прилетали.

За бруствером разорвалась мина, взвизгнув осколками.

- В укрытия всем, кроме наблюдателей, огонь по готовности. Коробки берегите - гранатометчики пришли, – закричал Уваров, втаскивая в укрытие Дугина. Следом прыгнул мгновенно проснувшийся Саныч. Разрыв мины, сотрясая землю, ударил в бруствер, потом в стену пятиэтажки, брызнув кирпичной крошкой и осколками, потом еще и еще. Противник загонял десантников в укрытие, чтобы облегчить работу своим гранатометчикам. И не зря - вспыхнула БМД. Даже мешки с песком не помогли – били с крыши угловой пятиэтажки.

- Саныч, снимай! Они сейчас все коробки пожгут!

- Уже, командир, уже…

Три выстрела СВД почти слились в один. С крыши вниз полетела фигурка с трубой РПГ на плече и исчезла в пламени взрыва. Второй гранатометчик повис на краю крыши, третий, дернувшись, завалился назад.

- Умничка, Саныч, умничка!

- Сорок седьмой, и это - только из этой. Не считая тяжелой. Там я звездочки за технику рисую.

- Саныч, а ты «за речкой» кем был? Снайпером? – Дугин отряхнул землю с плеча.

- Поваром.

- Ха-ха-ха, - Дугин затрясся от смеха. Не смеши нас.… Какой такой повар? Ты что, из черпака стрелял по духам?

- Ага, из черпака. Подожди, вон еще трое, – Саныч приложился к прицелу, дважды нажал на спуск.

 – Вот, гад - один ушел. Но «трубача» снял! А в Афгане я, правда, поваром должен был быть. Я как Хазанов - окончил «калинарный» техникум, по классу стюардов. Хотел мир посмотреть, на круизном лайнере в кругосветку типа, а меня - в армию. А там пофиг. «Калинарный» - значит в повара. Я этому военкому-полковнику объяснял, что только, мол, сервировать умею, подавать, посуду убирать, а готовить могу – яичницу да макароны по-флотски. А он, типа - там разберутся. Генералу, мол, тоже сервировать стол нужно. Сели в Кабуле. Покупатель из Газни был, вот меня туда и забрали. Пока ехали, на колонну духи напали. Бой начался, а я как лох – в парадной форме и с вещмешком. Даже ножика нет. Выпрыгнул из кузова, упал. Рядом солдатику полголовы духовской пулей снесло. Я у него «калаш» из рук и потянул. Мешок как упор приспособил, ремень на руку накинул и одиночными – огонь! До армии у меня было увлечение спортивной пулевой стрельбой в секции ДОСААФ, но АКМ - это ведь не малокалиберная спортивная винтовка, да и страшно было - чуть не обосрался. Поэтому половину магазина впустую расстрелял. Пока приноровился - духи* драпать стали. А я и по драпающим… Короче - семерых положил, из них двух «трубачей»**. Капитан по прибытии доложил командиру, и меня из поваров - в снайперы. Вот так и служил. Пацаны, как и ты, подкалывали: «У нас повар крутой, из черпака духов мочит на раз!».

- Так, а готовил кто?

- Да приспособили подавальщицу из офицерской столовой. Вы ж знаете – наши бабы все могут!

Обстрел стал стихать и вскоре прекратился совсем. Выбрались из укрытия.

- Доложить о потерях, справа начали.

Пошли доклады. Итог – четверо убито, шестеро ранено. И все из пополнения. Сказывалось отсутствие боевого опыта - полигон не поле боя. Сергей поймал себя на мысли, что больше переживал за тех бойцов, которые воевали с ним уже третий месяц. Оно и понятно - вновь прибывших он даже в лицо не всех видел, поэтому и вздохнул с облегчением, когда «свои» оказались все целы. Но отметил это про себя, отложил на полочке в мозгу, отложил. Не понравилось это ему, очень не понравилось.

- Давай, Саша, готовься. Машины твои вовремя ушли. Через полчаса, минут сорок  - стемнеет. Берешь БМП***, пяток бойцов на броню. В БМП раненых, а за углом бус - в него двухсотых грузите.

____________________________

*Дух, духи – сленг. Члены нерегулярных вооружённых формирований, мотивированных радикальной исламской идеологией, организованных в единую повстанческую силу в период гражданской войны в Афганистане в 1979—1992 годах. Набирались с 1979 года из местного населения с целью ведения вооруженной борьбы против военного присутствия СССР и афганских правительств Бабрака Кармаля и Наджибуллы. Слово «моджахед» арабского происхождения («муджахид», множественное число «муджахиддин»), буквально означает «борец за веру», одновременно являясь наименованием участника джихада или мятежника (повстанца). Советская армия и афганские власти называли их душманами (дариدشمان —dušman, душмон, пушту دښمان - duxman,dušman — «враг»), либо просто мятежниками, а советских солдат афганцы именовали шурави (дари شوروی — šuravî, шӯравӣ — «советский»). Советские солдаты часто, в быту, употребляли для их обозначения жаргонное слово «духи» — производное от «душманы». Душманы носили ту же традиционную афганскую одежду, что и местное население, внешне ничем из него не выделяясь (рубахи, черные жилетки, чалма или паколь).

** «трубач», - сленг. – Гранатометчик. Прозвище дано из-за трубы гранатомета, располагаемой во время выстрела, на плече стрелка.

***БМП – Боевая машина пехоты — широкий класс бронированных боевых машин, основным назначением которых является транспортировка личного состава к месту выполнения поставленной боевой задачи. Повышение его мобильности, вооруженности и защищенности на поле боя в условиях применения ядерного оружия и совместных действий с танками в бою.

- Добро, Сергей. Отдохни, я сам все организую, – Дугин выглянул из-за бруствера, пригибаясь, перебежал улицу и скрылся за сгоревшим остовом БМД.

- Я все хотел спросить тебя, Серый, как это ты с Дугиным на «Ты»? Он же из контрразведки, полковник…

- Вот поэтому и на «Ты». Мы с ним еще по оперской работе пересекались. Когда китайские танки на заводе Малышева модернизировали, братья «косоглазые» - то ли корейцы, то ли еще гондурасы какие-то - жуткую возню вокруг завода затеяли. Сильно им хотелось побезобразничать, чтобы выполнение заказа затянулось, а еще лучше - вообще сорвалось. А жили они на съемной хате, в районе рынка Барабашова, и очень, понимаешь, любили травку покурить. Ну, мне «барабан»* и доложил, что «китаезы» пришлые сильно травку любят. Мы туда, цап – царап….

А у них, кроме травы и таблеток гашиша - карты, схемы заводские, схемы подземных коммуникаций, три ствола типа «Глок», пластит, детонаторы, сенсоры какие-то, средства связи как в кино. Абзац полный, короче. Мы уже сами на изжогу присели. Выгребли «косоглазых» братьев из их берлоги, притащили к себе вместе со всем снаряжением. И сидим, ждем - кто приедет к нам первый. Поняли уже, что сорвали кому-то из спецслужб разработку стопудово. Вот Дугин первый и приехал.

- И что? Как разошлись?

- Да нормально разошлись. Мы сделали вид, что ничего не видели. А Дугин и его бойцы сделали вид, что не видели нас. На том и порешали, закрепив наш договор водкой с коньяком и банькой с девками.

- А с «косоглазыми» что?

- А Бог их знает. Спроси у Сани - может, расскажет. Ладно, Саныч, я спать.

- Давай, отдыхай, я покомандую.

        ***Белогорск, Солегорск, август 2014 г., 1-й день операции «Заря», вечер***

Третий раз за день Сергунина по телефону теребил Министр.

- Что у вас, Сергей Викторович? Как продвижение?

- Продвижение остановилось. Дошли до центра Солегорска, дальше продвинуться не можем. Сильное сопротивление противника. Плотный артиллерийский огонь. А мы в городе артиллерию применять не можем.

- Это почему они могут, а вы - нет?

- Они работают с корректировщиками по нашим позициям. Нужно сказать - пока довольно аккуратно, среди гражданских потерь нет.

- А вы почему не можете? Нанесите удар по их батареям. Вас что - учить нужно?

- К сожалению, мы не можем отправить туда своих корректировщиков. А данных разведки мало для точного удара. Можем только спугнуть. Они место поменяют. Ждем подхода подкрепления, к тому времени обобщим и уточним все данные и будем готовы нанести удар.

- А что с подразделениями в городе? Как у них с припасами - они смогут продержаться до прихода подкрепления?

- Да, смогут. Командирам дана команда - стоять до конца.

- Генерал, оставьте вы эти лозунги, сейчас не 41-й, я не Сталин, а вы не Жуков. Я вас конкретно спрашиваю.

___________________

* «Барабан» - жарг. Агент, дающий информацию о лицах занимающихся преступной деятельностью, сотрудникам оперативных подразделений МВД, СБУ.

- Припасы периодически доставляем, имеется небольшой коридор, так что у них есть, чем воевать.

- Хорошо. Я очень на вас надеюсь. Нам нужен успех! Вы понимаете, насколько для нас важна эта операция? После успешного завершения будете представлены к награде, и повышение по службе не заставит себя ждать. Нашей армии нужны опытные, грамотные, толковые офицеры!

- Спасибо, буду стараться.

Окончив разговор, Сергунин подошел к шкафу, достал бутылку коньяка и плеснул в бокал. Хороший коньяк, французский!

 - Господи, скорее бы это уже закончилось. Что там этот Майор себе думает? Что я смогу бесконечно затягивать действия бригады? Уже и комбриг, несмотря на то, что получает свое, начал вопросы задавать. И его можно понять - одно дело откаты за недопоставки снаряжения получать, а другое - сознательно участвовать в провале операции. Да еще начштаба этот и дружок его Дугин...  Вот это рыба непонятная - носится где-то, сам на передовую ездит. Вынюхивает все, проверяет. Быстрее, быстрее все закончить - и в Европу. Повышение он мне пообещал! Ха! Смешно, ей богу. Ладно, надо еще раз посмотреть самому всю информацию с передовой. Может, появится решение как Майору помочь ускориться. Сергунин допил коньяк и, выйдя из кабинета, пошел в оперативный отдел.                                                              

Начальник разведотдела ГУР, прикомандированного к штабу АТО, в третий раз перечитывал ШТ от Дугина. И в пятый раз прослушивал аудиофайл радиоперехвата разговора Сергунина с Майором. Голоса он узнал сразу и без экспертизы.

- Вот это приплыли. Одно дело - по-тихому слить информацию, а другое – внаглую руководить заранее спланированной, провальной операцией. Специально вывести людей под огонь. Хотя - и то предательство, и это. Но мораль и последствия разные. Инфа – инфой, планы могут измениться, хотя все равно погибнут люди. Люди, мать твою! С этим профи все понятно. Майор – спец, «серый гусь», наемник. Полковник Авдеев столкнулся с ним еще на Балканах. Тогда, в  девяностых, во время войны в бывшей Югославии, Майор внятно объяснил свою позицию.

- Но эта сволочь… И как его достать? Доложить в Генштаб? Вряд ли поможет. Рука руку моет. Ясен перец - делится. Даже, если не делится - не дадут запятнать честь мундира. Уволят по-тихому за толику малую. Президенту? Он ведь Верховный главнокомандующий… А, ну да, у нас же не война, а АТО. Да и где он? Собирался в Европу. Ладно, сами разберемся, – Авдеев вызвал к себе Гладышева, командира недавно созданного подразделения - группы противодействия разведке противника. Тот не заставил себя ждать.

- Разрешите? – приоткрыл дверь.

- Входи. Присаживайся, – указал рукой на стул. – Вот, держи, - протянул пакет. – Почитай и послушай, через час доложи свой план. Сработать тихо, залегендируешь как учили - исходя из местных условий. Огласка нам не к чему, да и не допустит никто. Люди и так на взводе, а если такое вылезет, то министерским сразу приговор подписывать можно, в полном составе. Но сначала все говно из него выкачайте. Где, что, когда, с кем? Все по вооружению, левым поставкам, счетам. Что знает об инициаторе, откуда на счета ему деньги идут? Короче - все. Что хочешь с ним делай, хоть раком поставь, но инфу получи.

- Разрешите выполнять?

- Выполняй. И не затягивай. Там люди из-за этой мрази гибнут. Нужно принимать решение - или продолжать начатое наступление, или сворачивать. А пока крот там - сам понимаешь, вся информация сразу уйдет к противнику, да и палок в колеса он нам легко натыкает.

Майор Гладышев вышел из кабинета. Его подразделение было создано совсем недавно, по инициативе Авдеева, из числа сотрудников оперативного отдела контрразведки СБУ. Зашел в кабинет. Прочитал ШТ, прослушал запись. Достал телефон, набрал номер Дугина. Тот был «вне зоны». Оно и понятно. Понесся на передовую. Лишь бы жив остался. Осмотрел подчиненных.

- Читайте и слушайте. Через час - готовый план реализации. Потом на базу. Берем снаряжение - и вперед. Работаем под интендантскую проверку, поэтому камуфляж и снарягу одеть навороченную. Может, Дугин к этому времени объявится. Хотелось бы в план его коррективы и предложения внести. Ему на месте виднее.                                                                 

Дугин и Уваров стояли рядом с БМП, тихо урчавшей двигателем, работавшим на холостых оборотах.

- Удачи тебе, Сережа!

- И тебе, Саша, не хворать. Антон, ночью не сквози, на рассвете вернешься.

- Понял, командир. Все будет «Ок».

- Сплюнь! Хочу видеть тебя живого и в гражданке.

- Спасибо, командир. Поехали.

БМП дернулась и, ускоряясь, покатила к выезду из города, растворяясь в вечерних сумерках. За ней, объезжая куски бетона и воронки от снарядов и мин, покатил автобус, увозя четыре трупа, которые еще полтора часа назад смеялись, разговаривали, курили и мечтали вечером позвонить родным. Позвонили. Позвонили…

                       ***Солегорск, август 2014 г., штаб Майора, вечер***

Майор поднялся с кушетки. Короткий сон освежил его, придал ясность мыслям. Умывшись и ополоснувшись до пояса, растерся махровым полотенцем. Надел куртку, броник и разгрузку. Надел шлем. Порядок есть порядок! Если ты на войне - то ты на войне. Майор даже спал в бронике.  C АПСом* в руке и «Кипарисом»** под подушкой.

- Цезарь связь! – рявкнул он, заходя в штаб.

- Есть, босс.

Его внезапное появление никого не удивило. Майор удовлетворенно отметил возвратное движение рук подчиненных от спрятанного оружия – не расслабляются.

- Первый на связи.

- Четвертый на связи.

- Шестой на связи, – ожил динамик «Телефункена». 

___________________________

*АПС - 9-мм автоматический пистолет Стечкина (АПС, Индекс ГРАУ — 56-А-126) — автоматический пистолет, разработанный в конце 1940-х — начале 1950-х годов конструктором И. Я. Стечкиным и принятый на вооружение Вооружённых Сил СССР в 1951 году, одновременно с пистолетом Макарова. АПС предназначен для вооружения офицеров, принимающих непосредственное участие в боевых действиях.  Для солдат и сержантов некоторых специальных подразделений.

** «Кипарис» - ОЦ-02 (ТКБ-0217) «Кипарис» — пистолет-пулемёт, разработанный в 1972 году по заказу Министерства обороны СССР (ОКР «Кустарник») конструкторами ЦКИБ СОО г. Тулы Н.М. Афанасьевым, Д.П. Плешковым и Н.В. Трухачевым. За основу была взята компоновочная схема чехословацкого пистолета-пулемёта Scorpion Vz.61 образца 1961 года.

- Вот и славно, мальчики. Начинаем. Быстро и тихо. Блокпост, Четверка у тебя. Работаем, но без энтузиазма. Нам лишние заложники не помешают, а этих и так сегодня изрядно покрошили

- Это Уварова по-тихому? Ха!

- Уваров в городе. Там те, кто сегодня на «лягушек» налез. Вернее то, что от них осталось. Флаги не трогать. Технику спрятать. Вдруг еще кто на огонек забредет. Они там из столицы подкрепление ждут - приготовьте сюрпризы, но только умные. Все подряд рвать не надо. Будут волонтеры - на ваше усмотрение, но лучше тоже берите. Все пригодятся. Остальные работают по второму варианту, каждый по своему плану.

- Понял вас, Майор. Выполняю. Понял. Понял, – немецкая станция спутниковой связи снова умолкла.

- Вот и все, парни. Еще пару - тройку дней - и в отпуск.

- На Бали?

- Да нет, Цезарь. На этот раз устроим себе экзотику. Снимем у латиносов остров, будем жить без света, без цивилизации, без связи. С потными смуглыми мексиканками на берегу океана, в шалашах. Ходить голяком, бить рыбу острогами и трахать ту девку, которую поймаешь, – засмеялся Майор. – Как такая перспектива?

- Отлично, босс! Гамаки, ямайский ром. Лазурные бухты. Суп из черепах. Попугаи, кокосы, бананы. Мексиканки. Всю жизнь мечтал побыть пиратом! Что еще нужно для счастья одинокому мужчине?

- Все! Не расслабляться! Работаем! Фиксируем все переговоры, передвижения, все что есть. Не спать, не есть, не дрочить! – Майор вышел в коридор и прошел в свой кабинет. Там тоже стояла станция спутниковой связи, только другой модели. Вызвав на связь абонента, Майор достал плоскую флягу, обтянутую крокодиловой кожей, и сделал глоток шотландского виски.

- Гадость, но приятная!  И почему от нашего самогона выворачивает наизнанку, а этот пьется легко даже мелкими глотками? – хмыкнул он, пожав плечами.

- Слушаю, мой друг, – собеседник как всегда был вежлив до тошноты, что порой очень раздражало Майора. Этот безупречный немецкий, или английский с лондонским или бостонским акцентом, в зависимости от того где находился обладатель слащавого голоса...

- Вторая стадия. Работаем.

- Удачи. Все без изменений? Нужен маленький Сталинград.

- Будет.

- Я верю тебе. Ты еще ни разу меня не подвел. Что твои союзники?

- Да как обычно. Отбиваются от ваших санкций. Гонят в эфир очередную чернуху о бандеровцах, фашистах, о «Киевской хунте».  Об освобожденном народе. Договоренности выполняют четко. Добровольцы, техника и живая сила - все идет согласно установленному графику.

- Хорошо. В семь дней уложитесь? Очень нужно до начала саммита.

- Я уложусь в два, три дня максимум. Мне уже надоело здесь. Решайте с преемником.

- Вопрос уже решен, на днях встретитесь - он раньше прибудет, чтобы вникнуть в ситуацию, - собеседник закашлялся. - А почему «птица» так далеко залетела? Какова причина?

- Причин несколько. Основная - не согласованность действий, пытались внести свои коррективы местные командиры. Пришлось ставить на место. Расчет установки подвел. Ракетчики - это не мои спецы. «А зачем, а почему?», - пока командиру ствол к голове не приставил - работать не начали.

- Я понял. Не вини себя, так даже лучше получилось - больше загадок. Конец связи.

 Выключив станцию, Майор вышел во двор детского сада, помещение которого заняла его группа. Детсад размещался на северной окраине города среди домов частного сектора, что исключало возможность ведения противником снайперского огня с крыш многоэтажек и осложняло появление вражеских разведгрупп. Последнего Майор не очень опасался, но война есть война, и, уважая противника, он предусматривал все возможные варианты. Ночь накрыла Солегорск. Майор, с внезапно нахлынувшей тоской, посмотрел на звездное небо - совсем как тогда в Сербии.

 …Тогда он со своей группой захватил двух албанских лидеров то ли политических, то ли бандитских группировок  - Майор сильно не вникал. Кого приказала страна - того и взяли. Уходя от погони, путая следы, затаились на одном из хуторов. Ждали эвакуации. И дождались. Третий или четвертый секретарь из Российского посольства в Белграде каким-то образом получил доступ к ШТ*, где было указано место укрытия группы. 

То ли шифровальщика подпоил, то ли попросту воспользовался русским раздолбайством и пофигизмом. Не теряя времени, тут же слил информацию сербам и, получив деньги, свалил из страны по «левым» документам, которые сам себе и выправил. Забрать их группу и пленных до начала атаки сербов не успели. Вертушки завернули назад.  Ну, не могла Россия  показать свою причастность к захвату албанских лидеров - пускай и террористов - на территории другого государства, не могла! И их бросили.

После многочасового боя, из одиннадцати человек, составлявших  группу, осталось двое. Раненого Майора на себе унес его боец. Домой после этого Майор не вернулся. Сначала они вдвоем с Зевсом мочили направо и налево сербских, албанских и хорватских бандитов, потом собрали небольшой отряд. Вернее - не отряд, а группу. Авантюристов и просто решивших восстановить справедливость хватает во все времена. Вот и собрал Майор русско-украинско-латышско-польскую группу, даже один еврей был. Тогда - то Майор и познакомился с «Хозяином»  – Бенджамином Мертелем. И стал на него работать, гоняя по всему миру.

Майор не сомневался в принадлежности этого вежливого до тошноты европейца к одной из ведущих мировых  разведок, а то и нескольких, но ему уже было все равно.  Заказ, расценки, аванс, обеспечение, работа, окончательный расчет. И никакой морали. За это время состав группы поменялся, но ненамного. Зевс отделился - он набрал свою группу. Идеалисты ушли защищать слабых и угнетенных. Авантюристы остались. А последние несколько лет они работали в том составе, который был сейчас в Солегорске. Полковник Авдеев, единственный с кем он пошел тогда на контакт, тоже работал по Сербии, но от Украины. Авдеев пытался уговорить Майора не горячиться, вернуться, но тот ни на какие уговоры не поддался, объяснив Авдееву свою позицию.

___________________

*ШТ - сленг.- Шифротелеграмма, текст сообщения, подлежащий зашифрованию или полученный в результате расшифрования.

Гаденыша-секретаря они нашли в одной из банановых республик, где тот наслаждался жизнью. Ночью проникли на виллу, завернули его в одеяло, выпотрошили сейф, а самого утопили в бассейне. Деньги отправили семьям погибших бойцов - тех, у кого они были. В России Майора никто не ждал. И не тянуло его туда, и не тосковал он по Родине. Постояв еще немного, Майор вошел в здание и отправился спать. Запущенный им механизм работал и пока не нуждался в корректировке. Можно и отдохнуть.

                      ***Гент, Бельгия, август 2014 г., вилла Мертенса, ночь***

Собеседник Майора, находившийся от него за  две с лишним тысячи километров, отключил станцию спутниковой связи и, набив трубку, раскурил ее. По кабинету распространился приятный запах дорогого табака. Бенджамин Мертенс, 72-х летний гражданин Бельгии, сидел в кожаном кресле за массивным письменным столом.      Несмотря на старинную мебель и тяжелые бархатные шторы на окнах, в кабинете ощущалось влияние современности - спаренные экраны биржевого монитора, мощный компьютер, на стене - сенсорный экран с картой Европы, со значками и пометками, понятными лишь хозяину кабинета.

Кабинет был расположен на первом этаже аккуратной, сравнительно небольшой виллы в пригороде Гента* во Фландрии**. Виллу окружал старинный ухоженный парк, одной стороной выходящий на берег реки Шельды***. Кроме Мертенса, в кабинете находился еще один мужчина средних лет. Высокий, худощавый, в дорогом летнем костюме, он стоял у окна и смотрел на лужайку парка, где в свете ажурного чугунного фонаря играли щенок и черный пушистый котенок.

- Что скажете, Бенджамин? Не подведет ваш человек?

- Вы сами все слышали. За последние десять лет у него не было ни одного прокола. Правда, последнее время я его использовал в основном у латиносов, в Африке и на Ближнем Востоке. Против своих бывших сограждан он играет впервые, но играет весьма успешно.

- А почему вы не хотите использовать его в третьей фазе?

- Зачем? Это не его профиль. Он специалист по созданию конфликтов, смене правительства, организации восстаний, мятежа. А в третьей фазе нужны именно чистые вояки. Обучение, отправка, координация работы диверсионных групп. Он и так оказал нам услугу по организации и проведению этой операции. Мне придется раскошелиться на премиальные. Вы не переживайте. Даже, если снова возникнет необходимость в его привлечении, то много времени это не займет. Тем более, что он в курсе всей ситуации в целом. Его группа очень мобильна, и доставка их на место - это максимум сутки из любой точки мира. Вот месяцев через пять-семь - его услуги нам снова понадобится. Он еще не знает, но играть ему опять придется против «своих». Против своих бывших сограждан.

__________________________

*Гент — город во Фландрии, в Бельгии. Столица и самый большой город провинции Восточная Фландрия.

**Фландрия - один из трёх административных регионов Бельгии.

***Шельда - река во Франции, Бельгии и Нидерландах. Длина — 430 км, площадь бассейна — 35,5 тыс. км².

- Думаете, что он согласится?

- А почему бы и нет? У этого человека, есть одно отличное качество: я плачу - он выполняет.

- Хорошо, я полагаюсь на вас. А что с арабами?

- Гельмут, давайте пойдем, прогуляемся по парку. Не люблю я о таких вещах разговаривать в стенах здания.

- Даже у себя дома?

- Представьте - даже здесь. На природе безопасней.  А по периметру парка расставлены глушилки.

- Не смею возражать. Из нас разведчик - вы, я только представитель заказчика. Поэтому -повинуюсь.

Они вышли из кабинета и, пройдя по слабо освещенному коридору, на стенах которого висело несколько картин с портретами худосочных дам в платьях с глубокими декольте, в шляпах и шляпках, украшенных павлиньими и фазаньими перьями, и кавалеров в камзолах с кружевными воротниками, оказались в парке. Наступившая ночь сняла дневную жару, сменив ее долгожданной прохладой, которую принес легкий ветерок, дувший со стороны реки. Они пошли по красиво подсвеченным аллеям ухоженного парка.

- Все хочу у вас спросить, Мертенс. Это портреты ваших предков?

- Да, Гельмут, это мои предки. Портреты - это все, что осталось от огромной некогда коллекции. Наше семейство испокон веков жило во Фландрии, у нас здесь был даже родовой замок, но его разрушили ваши соотечественники в Первую мировую.

- Жаль. Жаль, что наша история страдает от наших же необдуманных поступков.

- Да бросьте вы, Шнайдер. Я не жалею. Вы просто не представляете, сколько в наше время стоит содержание замка.

- Да не прибедняйтесь вы, Бенджамин. Думаю, денег на это у вас предостаточно.

- Вы правы, средств у меня предостаточно, но мне это неинтересно.

Так, беседуя о всяких пустяках, они дошли до берега реки и, пройдя по деревянному настилу причала, возле которого была пришвартована двухмачтовая парусно-моторная шхуна, расположились в беседке, стоявшей на самом краю пристани. Возникший из темноты лакей в старинном парике с косичкой и расшитом позолоченными галунами и витыми шнурами камзоле выставил с разноса на плетеный столик вазу с фруктами. Поставил два пузатых бокала и бутылку коньяка. Рядом выложил курительные принадлежности. Зажег свечу в выпуклой стеклянной колбе. Повинуясь жесту хозяина, налил в бокалы коньяк и тихо ретировался. Мертенс снова раскурил трубку.

- Так что с нашими арабскими партнерами?

- Все оговорено. Они согласны не уменьшать объемы добычи нефти. Поэтому мы с понедельника снова начинаем игру на понижение.

- Это сильно должно порадовать дядю Сэма. Наконец, сбудется их мечта - оттаскать за уши Русского медведя. Один раз подобный ход уже помог им, – улыбнулся Шнайдер и удивленно отметил, что секундная стрелка на его престижных швейцарских часах замерла на месте.

- Не удивляйтесь, это издержки защитной системы. Для здоровья это не опасно, - перехватив его удивленный взгляд, вздохнул собеседник. - А Медведь сам виноват. Он поймался на шарик, и теперь все в наших руках. Можно таскать его за уши, можно дать пинка под зад, – рассмеялся Мертенс, попыхивая трубкой.

- На какой шарик? – удивленно взглянул на него Шнайдер.

- О, это я образно сказал. Мне мой дед рассказывал. Он был в Сибири в русском плену. Так вот, там крестьяне-охотники ловят медведя на шар. Плотник выстругивает из дерева шар, примерно вот такого диаметра, – Мертенс показал предполагаемый объем шара руками, – потом в шар вбиваются толстые металлические спицы с кончиками, заточенными на манер рыболовных крючков. Охотнику нужно дождаться, когда медведь поднимется для нападения на задние лапы и бросить ему шар. Зверь хватает шар лапами. Иглы впиваются в кожу. Медведь злится, начинает отдирать лапы, пытаясь освободиться от крючков, и попадается еще больше. Тогда охотник длинной казачьей пикой бьет его в сердце и все, медведь готов.

- Жестокий способ, ничего не скажешь.

- А кто говорит о лояльности? Мы давно к этому шли. Я вам предлагал начать еще в 2010-м году. Тогда ситуация тоже была очень хорошей. Но вы испугались, затормозили. А так мы уже года три как имели бы в Кремле нового хозяина.

- Мы и сейчас очень опасались, что он не проглотит наживку.

- Я тоже опасался, но сценарий был разыгран превосходно. Очень хорошо, что мы не дали им время на размышления, а лимит времени в такой ситуации - это очень опасно. Тем более, психологи правильно просчитали его реакцию на предпринятые нами шаги. Главное, как говорит мой человек – это правильно настроить толпу и забросить информацию. Раскачать народ в нужном направлении. А предыдущее правительство Украины само создало ряд положительных для нас моментов. Мы их просто правильно использовали.

- А что с «серой зоной»?

- Пока рано. Пусть проводят выборы. И те, и другие пусть грызутся по этому поводу. Нам нужно до конца года начать третью фазу.

- Как думаете ускорить?

- Просто. Лозунг – «Голодная зима ждет Крым». Это подтолкнет их к активным действиям. Мост или тоннель им не построить - это огромные средства, и по срокам - три, а то и все четыре или пять лет. Вот пусть и начинают пробивать коридор, или просто пускай говорят об этом. Это бред, но бред очень страшный и его нужно постоянно греть. Сведениями о накоплении сил, техники. Мы запустим тему под названием «Сирень», о якобы планирующемся масштабном весеннем наступлении. В следующем году ВВ будет праздновать 70-летие их Победы. Пусть празднует в одиночестве. Европейские лидеры за вами. Это ударит по его амбициям и сильно огорчит. Они настолько там увязнут, что нам не составит большого труда месяцев за восемь – двенадцать подготовить и начать новую операцию. А возникновение «серой зоны» уже само по себе обусловлено тем, что правительство Украины прекратило работу банков в мятежных регионах. К зиме они еще полностью прекратят социальные выплаты. Во всяком случае, им это уже порекомендовали. И еще - необходимо подтолкнуть Польшу, возможно Литву и, конечно же, дядю Сэма к началу поставок современного вооружения и закачке денег для модернизации армии Украины. Совместные учения, обучение с использованием спецов НАТО - все это только еще больше разозлит ВВ, подтолкнет к ответным действиям в виде оказания помощи «бунтовщикам» живой силой и техникой, не давая ему возможности адекватно принимать решения.

- А что это даст нам?

- Нам это даст выигрыш во времени и в материальных ресурсах. Это заставит Русского Медведя заняться усовершенствованием своих систем вооружения, снова вложить миллиарды в оборонную промышленность. Ведь, по большому счету - он с дубинкой против меча и лука. Но нового у них нет ничего, ни у тех, ни у других, только модификации старого вооружения. Разработки 90-х, да еще былая слава СССР, которого действительно стоило бояться. Новые образцы проходят полевые испытания. На перевооружение им потребуется минимум лет пять.

Население все больше и больше погрязает в пьянстве, распутстве, самолюбовании - это то, что мы скармливаем мировому сообществу и жителям Европы. Ведь толпа не понимает, что точно такой же материал о нищете и деградации народа можно отснять в любой стране мира. Даже в нашей респектабельной Европе. Однако, ситуация внутри России совершенно другая, - Мертенс поднялся со стула и, подойдя к деревянным резным перилам и облокотившись на них, умолк, рассматривая огни ночной набережной на противоположном берегу реки через стекло бокала.

- Мы не говорим на публике об их достижениях, а они там тоже есть. И очень большие достижения. Как в экономическом плане, так и, что более опасно, в культурном. Общество перерождается, развивается. В нем растет недовольство повальным обнищанием и тем, что более 80% доходов сосредоточено в руках правящей верхушки и ее приспешников.  А наше чрезмерное давление может сплотить народ под общей идеей противостояния Западу. Им не привыкать жить в изолированном обществе. Сложная и интересная игра. Мне нравится! – он пригубил коньяк из пузатого бокала. - Для нас Россия и Украина - это тайна за семью замками. Наверное, нам её никогда не понять. Хотя, Россия сейчас более предсказуема в своих действиях. Самое смешное здесь то, что ни в Украине, ни в России, нет экономики.

- Как это?

- Да очень просто. Экономикой там правят олигархи и власть предержащие кланы. А все остальные просто пытаются выжить. Вскарабкаться на ступеньку выше. Вылезти из дерьма, из нищеты. За время, прошедшее после развала Союза, они уничтожили средний класс, который стремительно рос и набирал силу в конце 90-х - начале 2000-х. Сейчас и в Украине, и в России с этой замечательной прослойки, которая во все времена двигала общество вперед, снимают последнюю шкуру, как с дойной коровы, которую стоило бы наоборот обхаживать и кормить. Скоро начнут еще и мясо с костей срезать. Потом придет черед самих костей и сухожилий, пущенных на переработку для получения костной муки, что приведет к полновластному обладанию финансовыми, производственными и торговыми рычагами небольшой группой, приближенной к правящему клану. Политическими рычагами они уже давно завладели. А все эти их министерства, за исключением силовиков - это толпы чиновников, даром едящих свой хлеб. За четыре года, по нашим подсчетам, чиновничий аппарат в этих странах вырос на 68%. Сейчас в Украине во времена реформ мы ожидаем прироста бюрократов еще примерно на 30%. Не делайте удивленные глаза - именно прироста, а не сокращения. Мы не Евросоюз, мы умеем делать реальные прогнозы. Это нам на руку. Чиновники ничего не решают, только мешают, имея свою толику малую от любой закорючки, подписи, печати, выданного разрешения. Не забывая при этом отправлять долю наверх. Ничего не изменилось в этом плане. Россию пока еще спасает  газ, нефть и лес. Вы ведь прекрасно понимаете, что аннексия Крыма и качели с отделением Донбасса - это борьба за газовый рынок. Европейский рынок. Потому как Индийский и Восточно-Азиатский регионы для них уже потеряны. Китайцы русских туда не пустят. Норвежская компания «Gascos LTD» наращивает объемы добычи газа и, уже года полтора, как транспортирует его в Европу. Их объемы продаж на 30 - 35% превышают российские поставки. Американцы заказали в Китае и в Южной Корее супертанкеры для транспортировки своего сжиженного газа.

Их компания «Gas attack Polymers Europe», одна из крупнейших европейских компаний - производителей нефтехимической продукции и ее партнер – компания «Eurasia gas» - года через два-три полностью вытеснят с Европейского рынка Газпром. Европа еще и выигрывает за счет подорожания американской валюты. Их доля экспорта в США в этом году увеличилась на 6,5 %, и будет расти. Китай увеличил свою долю экспорта в Америку на 7,5% . Тем более, Китаю российский газ не нужен - внутренние потребности они покрывают за счет разработки собственных месторождений, импорта Туркменского газа, а для нужд промышленности закупают газ в Персидском заливе, преимущественно в Катаре. Вот Россия и прибрала к рукам сланцевые месторождения на Донбассе и на Черноморском шельфе Крыма. Потеряв долю на Мировом и Европейском рынке, они лишили своих «братьев» реальной возможности освободиться от российской газовой зависимости и самим выйти на Европейский рынок. Ваши конкуренты из «Royal Gold DDS Shell» и «Chevron DDS Vays» утерли вам нос в начале 2013 –го, заключив с правительством Украины договоры на совместную разработку сланцевых месторождений сроком на 50 лет. Теперь они, не имея возможности работать в зоне военного конфликта, уберутся, как любят говорить русские, «не солоно хлебавши». Для вас открываются новые перспективы. Я выполняю условия нашего договора. С новоявленными правительствами ДНР и ЛНР вам договориться будет несложно. Пообещаете платить больше россиян - и дело в шляпе. С руководством Украины, я думаю, вы тоже найдете общий язык. Или им будете газ продавать, или, что еще лучше, будете гнать его транзитом в Европу. Последний вариант еще больше уменьшит присутствие на этом рынке русских. 

- Мы никогда не сомневались в ваших обещаниях Мертенс. Просто я не мог представить - во что это выльется. Получается, что наша борьба с конкурентами может привести к мировому конфликту?

- Ха! Вас это пугает Гельмут?

- Нет, но все же - такие масштабы….

- Не вы одни заинтересованы в создании напряженности в этом регионе. Но у всех моих клиентов, на сегодняшний день, примерно сходные интересы. Мировая экономика и рынок требуют немедленных изменений и передела. На пороге третья промышленная революция. Емкости для хранения нефти заполнены под завязку. Сейчас во всем мире пойдет игра на понижение, независимо от количества добытого черного золота. Нефть нужно куда-то деть. Спад мировой экономики не дает этого сделать - в мире уже нет такой огромной потребности в углеводородах. Сейчас главное - идеи и новейшие технологии. Удешевление производства, уменьшение затрат потребляемой энергии. Все. Идет игра на понижение, и Китай начал ее первым. США тоже активно ведет разработки по внедрению альтернативной энергетики, что снижает затраты расходной части экономики страны. Вот и получается грандиозное шоу. Я люблю такие сложные многоходовки. Мозг постоянно загружен. Он находит новые, нестандартные решения. Тогда забываешь о возрасте и не задумываешься «о вечном».

- А скажите - какой процент на сегодняшний день составляет доля России на нефтяном рынке?

- Скажу. Примерно 13.5 -15%, что составляет 34% от их общего объема экспорта. Тогда как объем добычи и продажи газа 32% от мирового, но доля в экспорте порядка 18% и будет уменьшаться. По этой причине, мы и ударили сначала по нефти. Теперь пришла очередь газа. Прибыль от экспорта нефти - ощутимая статья дохода в их бюджете, хотя на нефтяном мировом рынке они игроки средней руки. Поэтому нам так легко удалось создать им проблемы. При этом - не забывайте, что львиная доля прибыли от продажи природных ресурсов оседает на счетах группы олигархов и власть предержащих. Диктаторский режим в России - это еще одна тема для расшатывания ситуации изнутри. Там есть, кому прокачать эту тему и настроить толпу в нужном русле. Россия всегда славилась крестьянскими бунтами. Сейчас это время подходит снова. А мы им в этом помогаем своими санкциями. На самом деле, создать революционную ситуацию очень легко. Нужно просто резко опустить доходы большей части населения страны. Неважно, по каким причинам это будет происходить. Главное - резко загнать народ (который на протяжении долгого времени устойчиво ощущал себя независимо в финансовом плане, имел финансовые гарантии и перспективы развития) в кабалу. Лишить людей возможности удовлетворять свои потребности в работе, жилье, образовании, отдыхе, как они привыкли, посадить их в долговую яму, обречь на финансовую зависимость от пособий, ссуд, которые возвращаются к тем-же олигархам сумасшедшей прибылью. Запомните, Гельмут - именно тот народ, который привык жить хорошо, беззаветно верит своим правителям. Если до 2014-го года они проглатывали информацию о том, как очередной нувориш покупает себе очередное шале в Европе, новую яхту или «Роллс Ройс» с золотыми бамперами, компенсируя чувство зависти тем, что могут позволить себе купить новый гаджет, дорогие часы, отдохнуть за границей, то теперь ситуация изменится. Олигарх, как и прежде, будет покупать себе все что захочет, а обыватель будет вынужден выбирать между потребительской корзиной, отдыхом и выплатой кредитов. Голод и нищета всегда двигали людей к бунтам. Вспомните, сколько в двадцатых годах прошлого века у них длилась Гражданская война? Хотя, вы слишком молоды, чтобы знать и помнить об этом. Миллионы мужиков тогда рвали глотки друг другу за идею - стать хозяином земельного надела. Им не привыкать убивать своих соотечественников на почве убеждений. Это тоже мы просчитали. Поэтому, сначала ударим по их бюджету. Вот основная задача. Заставить их вытащить деньги из социальных программ. А это им придется сделать, и вот по каким причинам. Крым, без дотаций не выживет. В инфраструктуру полуострова будет необходимо вложить огромные средства, иначе этот регион очень скоро вернется к той точке, когда Хрущев вынужден был принять решение о выведении его из состава РСФСР и включении в состав Украинской ССР. Вторая статья расходов, это помощь самопровозглашенным республикам. Ведь не из своего же кошелька ВВ будет покупать им вооружение, боеприпасы, продовольствие. Добавьте сюда настроения в обществе, которое через год, два, три года, ощутив на своей шкуре все «прелести» новой политики по созданию «Русского мира» начнет задумываться о том, а зачем это нужно им. Именно каждому отдельно взятому человеку. Что дало за это время, скажем жителю Красноярска, присоединение Крыма и поддержка Донбасса? Что конкретно, кроме раздутых щек от чувства собственной значимости, причастности к этой идее? Добавьте к этим невеселым мыслям, которые начнут рождаться в головах рядовых обывателей, информацию из Украины, которая, не смотря на то, что пошла по другому пути развития, не умерла, не распалась, а наоборот сплотилась и двигается вперед. Обыватель, ощутив на себе последствия санкций, начнет понимать, что Запад, который в их понимании «гниёт», тем не менее, представляет собой реальную силу. Постоянно получая информацию из СМИ о боевых действиях на Донбассе, на Ближнем Востоке, обыватель получит реальное подтверждение того, что взяв в руки оружие можно изменить ситуацию в любой стране. Вот это все вместе взятое и поможет нам повернуть толпу от противостояния Западу к противостоянию власти. Доведенный до отчаянья народ страшен в своем гневе. Они ждут вооруженного противостояния со стороны НАТО, США, им об этом постоянно напоминают с экранов телевизоров, в прессе, в интернете, а этого не произойдет. Никто не будет поднимать в воздух стратегические бомбардировщики с ядерными боеголовками, стягивать к границе танки и подводить к территориальным водам России армады авианосцев и подводных лодок. Это каменный век. Нанотехнологии, электромобили, солнечные батареи, альтернативное топливо, передел мирового рынка - вот, что победит Россию. Наши партнеры смогут договориться и опустить цену на нефть еще больше. И это прекрасно, что в Кремле не просчитали такое развитие ситуации. Пускай ждут открытого противостояния. А мы, повторюсь, выиграем время. Нам нужно раскачать стабильность в Европе, которая слишком долго жила в мире. Пришла пора изменить статус-кво. Евросоюз показал свои слабые стороны, свою несостоятельность, а впереди их ждет еще много сюрпризов. Все мировые полицейские и антитеррористические подразделения не работают на опережение. Они привыкли действовать по факту. А это нам на руку, - Мертенс рассмеялся.

- Что в этом смешного?

- Да самое смешное, Гельмут, что только в России и Украине были созданы оперативные подразделений в составе МВД, которые работали по полученной информации на опережение. РУОП и УБОП, насколько я помню. Им вменялось в служебные обязанности собирать и реализовывать информацию по бандитским группировкам. Прекрасные специалисты-аналитики, лучшие оперативные сотрудники, огромная агентурная сеть, внедренная во все слои населения. Но потом, как всегда у них бывает - пришла коррупция. Подразделения ликвидировали. А зря. Они себя прекрасно зарекомендовали. Вот, у кого Европе учиться нужно. На данный момент, перед любым проявлением внутренней агрессии, угрозе терактов - старушка Европа бессильна. Простите, Гельмут, я отвлекся. Так вот, о наших баранах. Необходимо активизировать ситуацию на Ближнем Востоке. Восток - это не только нефть. Это еще и «горячие» точки. Сирия! Земля древняя, историческая! Жаль, что именно этой стране сейчас предстоит стать основным узлом и камнем раздора. Но, чем-то приходится жертвовать, - он вернулся за стол.- Слишком много интересов завязано и на этом регионе. Очень много точек соприкосновения. Радикальные исламисты создали там превосходный плацдарм. Оттуда легче всего начать. Мировое сообщество само дало предпосылки для такого сценария. Согласитесь, Гельмут, что во всем мире мусульман считают людьми более низкого сорта. Даже к буддизму совершенно другое отношение. А все потому, что большинство стран исповедующих ислам - это развивающиеся страны третьего мира, за исключением нескольких. И почти все - бывшие европейские колонии. Вот они и вынуждены отстаивать свое место под солнцем любыми способами. Можно сказать, что это месть Европе за века порабощения. Тем более что, в последнее время, понятие «мусульманин» все чаще связывают с понятием «террорист». Этим людям трудно найти хорошую, высокооплачиваемую работу, их дети не имеют возможности получить достойное образование. Они вынуждены постоянно ощущать себя людьми третьего сорта. И это в цивилизованном мире, о благах которого, о защите прав человека, о всеобщей любви, демократии так воодушевленно рассказывают с экранов телевизоров. Беженцы, которые попадают в Европу, хотят получить эти ценности на равных с коренным населением правах, но не понимают, что для этого нужно измениться самим. Европе досталось  дорогой ценой ее нынешнее состояние, образование ее граждан, внутренняя и межгосударственная культура. А для переселенцев с Востока и из стран Африки все образование и культура, жизненные ценности  - восточный базар. Вот и возникает конфликт интересов. Непонимание. Разные цели и жизненные приоритеты. Поэтому, они представляют собой  отличный материал для осуществления наших планов. Кроме этого, США и СССР, в свое время, заложили фундамент нынешнего терроризма. В борьбе за сферы влияния они готовили боевиков, тренировали армии, направляли своих военных советников в эти страны. Меняли режимы. Устраивали гражданские войны. Афганистан, Пакистан, Израиль, Южная Корея, Греция, Турция - это основные зоны влияния США. Ирак, Палестина, Сирия, Северная Корея, Египет, Ливия, Йемен, Эфиопия и Сомали попадали под влияние Советского Союза. Но прошедшие годы внесли свои изменения. По большому счету - на Востоке нет боеспособных армий. И в Объединенных Арабских Эмиратах, и в Саудовской Аравии, и у соседних государств, расположенных на нефтяных полях, есть вооруженные силы, оснащенные самым современным вооружением, но неспособные к успешным и решительным боевым действиям. Израиль, Турция, Египет, Сирия, Иран, Пакистан, возможно Йемен - вот страны, которые сегодня в своем распоряжении имеют наиболее боеспособные армии этого региона. Но им нет смысла устраивать конфликт между собой или ввязываться в Сирийскую мясорубку. Пока это не затрагивает их интересов, пока непосредственно не несет им угрозы - они будут оставаться в стороне. Тем более - только Турция, Израиль и Египет имеют вес в Совете Безопасности ООН. Нас немного напрягал вопрос с Катаром, когда они стали прокладывать газопровод в Турцию, что давало им возможность выйти на европейский рынок. Но возникновение напряженности в этом регионе и начало боевых действий автоматически сняли данную проблему. Одним конкурентом у вас стало меньше. Поставлять сжиженный газ в Европу Катар не сможет. У Средиземноморских государств, просто нет пригодных для приема такого типа танкеров - терминалов, а их строительство выльется во многомиллиардные суммы. Вам и карты в руки, Гельмут.

- С Востоком понятно. А чем опасны для нас славяне? Вы не договорили.

-  Украина стала опасна не только тем, что могла уйти под протекторат России. В этой стране выросло новое поколение. Молодое, дерзкое, смелое поколение. У них отсутствует мышление и убеждения граждан бывшего СССР. Они очень многому научились. У этого поколения великолепные перспективы. Они готовы к изменениям, они будут менять свою страну. В этой среде пришло понимание, что лучше и дешевле строить новое, чем реставрировать старое. Они не буду восстанавливать Украину по принципам СССР или Европы, а просто построят свою, новую страну, непохожую ни на что, сейчас имеющееся. Но, только если поймут, что им, кроме нового мышления, еще нужно научиться требовать, пользоваться своими конституционными правами и осуществлять контроль правящей власти, применяя новые, опирающиеся на закон инструменты. И, чтобы этот новый поток не вырвался на свободу и не снес на своем пути нас, придется его сдерживать. А то, лет через десять, мы станем проситься к ним, а не они к нам, - рассмеялся Мертенс. - Пока те, на кого сделаны ставки, с этим справляются. Но это временщики. Жадность, жадность их погубит. Необходимы новые варианты. И, чем больше затянется ситуация на Востоке Украины, чем дольше она останется неразрешенной - тем это лучше для нас. Россия тоже в этом заинтересована. В эдакой лояльной буферной зоне, по принципу Приднестровья.

- Я понял вас, Мертенс. Перечисленные вами факторы вынудят Донецкий и Луганский регионы создать собственную инфраструктуру жизнеобеспечения, социальных выплат. Что еще больше их отдалит от основной части Украины. Негативное отношение к жителям этих регионов и отделившегося Крыма, со стороны большей части населения страны, подтолкнет их к поиску решений по дальнейшему существованию в отрыве от Украины. Создаст негативное мнение внутри этих регионов, чувство изгоев. Как, в свое время, население Приднестровья, стало негативно относиться к гражданам Молдовы.

- Вы правы, Гельмут, именно на этом и строится наш расчет. Важно, чтобы они подольше не хотели возвращаться обратно. Искали свои пути. Добивались признания своей независимости как целостных государств. Нам нужно не допустить, чтобы остальной народ Украины мудро и лояльно стал относиться к населению этих регионов как к гражданам своей страны, как к братьям украинцам. Мы стараемся не позволить, чтобы они смогли простить им совершенные ошибки, возможно даже преступления, и протянуть руку помощи. Нам нужно очень сильно постараться для того, чтобы в головах граждан Украины и намека на это не было. Нужно внушить им и их противникам, что эти регионы прекрасно будут жить и без слияния с Украиной. Чтобы они забыли о родовых, семейных, государственных связях, полностью перейдя на самостоятельное развитие промышленности, сельского хозяйства, финансовой и государственной систем. Любой шаг им навстречу со стороны украинского общества - это нож в спину нашим планам. Если население бунтарских регионов поймет, что они необходимы, желанны в составе Украины, если там увидят, что Киев отстаивает не только свои интересы, но и их - наш план с треском провалится.

- Я уверен, что у вас есть запасной план, Мертенс.

- У нас имеется несколько возможных сценариев, но лучше работать с основным. Пока нам это удается. Ни новое руководство страны, ни большая часть общества в Украине, в отделившихся регионах, в Крыму и России не понимает, что главное  - не борьба за территории (это средневековье, времена растущих империй, территория это не государство), главное - это народ. Сейчас, чтобы разрешить эту ситуацию, руководству Украины нужно бороться за расположение людей к стране, от которой они отделились. Показать им их нужность, согражданственность, продемонстрировать заботу государственно-чиновничьего аппарата о тех, кто остался за линией фронта, в Крыму, о беженцах и переселенцах. Тот из политиков, кто сможет принести мир в эту страну сплотив народ, соединив страну в единое целое - будет национальным героем и сможет занять президентское кресло пожизненно. Поверьте мне, - Мертенс рассмеялся. - А они делают все наоборот. Они не понимают, что государство - это люди, а не пространство. Возьмите Крымских татар. Они едины. Те, кто остался в аннексированном Крыму и те, кто выехал на материковую часть страны - не разделились. Татары поддерживают друг друга, помогают, заботятся, проводят совместные акции, марши, протесты, несмотря на угрозу политического и уголовного преследования. Они - народ, который вошел в состав Украины, и если они так серьезно настроены на свою борьбу, то значит - при украинской власти им на земле их предков жилось не так уж и плохо. Хотя, вначале 90-х там были акции протеста, самозахваты, погромы, противостояние с русскоязычным населением и властью в отстаивании своих прав и свобод. Но они добились того, чего хотели, в отличие от остальных, гораздо более мирным путем. Руководство страны и общество в то время поступили мудро, чтобы избежать открытого вооруженного противостояния, «второй Чечни». Даже русскоязычное население Крыма не увидело в татарах врагов. Они смогли понять друг друга, смогли договориться. Вот, если это поймут украинцы, если они повернутся лицом к людям в отделившихся регионах, то у них очень большие, просто огромные шансы завершить конфликт мирным путем, вернуть своих сограждан и восстановить прежние границы. Поэтому, Гельмут, я и уделяю такое пристальное внимание самопровозглашенным республикам как инструменту сдерживания развития Украины, отвлечения России и части мирового сообщества от наших истинных целей. Именно поэтому мы помогаем им советами и финансами, греем надеждами по превращению этих регионов в полноценные государства.

- Но для этого им потребуются свои государственные органы, которые действительно будут работать, а не военно-революционные советы, потребуется своя  валюта. Что будет на этот раз? Зайчики и белочки, как у «Бати»? Или Россия снова станет спонсором?

- Нет, зайчиков и белочек не будет - пусть назовут «угледоллар», или «новоросский рубль». Они же в Россию хотят. А себя именуют Новороссией, – рассмеялся Мертенс. – Мне все равно. Эти взбунтовавшиеся регионы не более, чем инструмент. Сломался - выбросил.

- Шутник вы, однако, но шутник гениальный. Я думаю, у вас есть ответы на все вопросы.

- Конечно, Гельмут. Ведь я постоянно размышляю, даже во сне. И бывает, что именно во сне приходят гениальные решения. Так-то вот… Учитесь.

- Спасибо, Мертенс. Общение с вами мне всегда дает что-то новое. А что с проектом «могильник»?

- Там тоже все отлично. Все заняты войной, задумываться им некогда. Внутренние проблемы, коррупция, скачок доллара, угроза дефолта. Приоткрытая дверь в Европу. Сделайте им безвизовый режим, в конце-то концов. Ну, что для вас еще пара миллионов голодных, дешевых, рабочих мулов и приток молодых мозгов? Европа способна принять в пять раз больше. Урежьте поток эмигрантов из Африки. Утопите пару десятков судов с нелегалами в Средиземном море или, еще лучше - у берегов Африки. Мне ли вас учить? Строительство хранилища много времени не займет, тем более, что работают там иностранцы. Утечка информации исключена. По проекту - они строят саркофаг. Привезем им туда водки и девок. Что еще надо работяге? Завезем первые две партии отходов - и все. Обратный процесс будет уже не включить. Главное - залить в толпу информацию, что это единственный способ списать долги перед МВФ, что это плата за «свободную» Европу, куда они так стремятся. Мы постоянно вбрасываем информацию в общество о том, как хорошо жить в Европе. Какие там зарплаты, пенсии. Как хорошо там учить детей. Тем более, последнее - это прекрасный инструмент для выкачки мозгов из Украины. Большинству перспективных студентов мы находим применение и предлагаем работу в Европе, Латинской Америке, на Востоке. Заинтересовать их просто – высокая зарплата, перспективы карьерного роста. Возвращаться назад в голодную, нищую страну многим из тех, кто получил гранты на обучение в Европе, совсем не хочется. Голодный народ не способен думать ни о чем другом, как о содержимом холодильника. Поэтому все обязательства мы выполним с вами точно и в срок. Успокойте партнеров. Проблем не будет.

- Поразительно. И последний вопрос, - Гельмут поднялся с плетеного кресла, подошел к краю пристани, засунул руки в карманы брюк и стал раскачиваться на носках дорогих английских туфель, задумчиво глядя на реку, – Когда, по-вашему, повысится спрос на вооружение?

- Лето 2015, может быть - конец весны, но не раньше. Ведь ваши соотечественники, да и остальные не осмелятся отправить войска в зону конфликта. В этом просто нет необходимости, как я уже говорил. Бездеятельность новой власти в Украине, неоправданные ожидания МВФ, недостаточные реформы - все это понудит их пересмотреть свое отношение к новому руководству этой страны, уменьшить финансирование своих ставленников. А потом - заставит провести ревизию собственных армий. И, поверьте мне, они будут очень удивлены, обнаружив, что армий у них нет. За исключением США, Китая и России. Усиление Сирийского конфликта обязательно заставит русских принять участие в его разрешении. Им придется зарабатывать плюсы перед мировым сообществом. Санкции ВВ не нужны. Всеобщее игнорирование тоже. Для его амбиций невозможность  полноправного участия в формировании мировой политики - это сильное потрясение. Из этой ситуации ему придется как-то выкручиваться. Вот Россия и станет выступать в роли «миротворца», чтобы им простили аннексию Крыма, Малазийский лайнер, и забыли об их причастности к созданию напряженности на Востоке Украины. Именно тогда ваш брат и его компаньоны смогут заработать миллиарды на правительственном заказе. Только пусть не забывают о моем проценте. Я этого очень не люблю.

- Да, Мертенс. Я прав. С вашим стратегическим мышлением вы могли бы сделать великолепную карьеру в Евросоюзе. Никогда не думали об этом? Все точно, все расписано. Все под контролем. Мне многому придется у вас учиться. Клянусь, я буду это делать с радостью.

- Ну-ну, Гельмут. Я ведь работаю не один. Я и мои коллеги располагаем очень большими материальными и людскими ресурсами. Возможно, и вы, Гельмут, если будете прилежным учеником, со временем займете достойное место в нашем закрытом клубе. Кстати сказать, наше общество было создано на два года раньше знаменитого Бильдербергского клуба.

- Спасибо за столь высокую оценку моих способностей, Мертенс, я тронут, - Гельмут прижал руки к груди и вернулся за стол. Пригубив коньяк, взял спелую ягоду клубники и осторожно положил ее в рот.

- Позвольте, мой друг, еще один совет? Пока бесплатный.

- Конечно. Я весь во внимании….

- Пусть ваш брат начнет параллельно с вооружением развивать производство электромобилей, пусть выделит средства на развитие производства солнечных батарей, возобновляемой энергетики. Повторюсь - на пороге третья промышленная революция. И начнется она не в США или Европе, а именно в развивающихся странах. На пустом месте легче создавать и строить, чем заниматься реконструкцией. Битва нефтяных магнатов проиграна. Если уже даже арабы, которые живут на нефтяной платформе, строят самолет на солнечных элементах, если «SHELL» вкладывает деньги в электромобили, то к этому звоночку стоит прислушаться. Электромобили, ветрогенераторы, солнечные батареи. Нефтяной зависимости через десять - пятнадцать лет придет конец. Электрики и экологи победили. Это радует. Воздух станет чище. И пусть ваш  братец пристально посмотрит на промышленные 3-D принтеры - строительство сборных панельных домов, коттеджей, не жилых производственных зданий, выпуск деталей для машин. В качестве сырья используются материалы со свалок – это дешево и прибыльно. Можно получить выгодный международный заказ на строительство недорогого жилья для беженцев и нелегалов из Африки и с Ближнего Востока. Можно начать внедрять это производство в странах Африки и Азии одновременно с новыми энергетическими технологиями, новыми системами образования и телекоммуникаций. Этот рынок недолго будет свободен. Поэтому переориентируйте своего брата в этих направлениях. За этим будущее. Друзья наши «желтолицые – узкоглазые» потихоньку опередили всех. По очень многим параметрам. Это какая-то непонятная, дикая смесь из коммунистического капитализма и врожденной азиатской смышлености и хитрости. Если сейчас проспать, то позже догонять Китай будет тяжело. С их ресурсом рабочей силы не потягаться никому. Все больше и больше мировых промышленных лидеров переводят свои производства в «Поднебесную». Да и у вас, насколько я знаю, половина промышленного потенциала размещена в Китае. Мы уже давно обеспокоены сложившейся ситуацией, которая грозит своей непредсказуемостью. Закончим наши исследования, и, примерно через полгода, я скажу, что делать дальше, но уже за деньги.

- Спасибо. Я все передам.

- И еще, но эта информация тоже будет за деньги - во второй половине 2015 года правительство Украины будет вынуждено начать масштабную компанию по привлечению иностранных инвестиций.

- А чем это будет вызвано?

- Желанием заработать денег. Они снова разворовали бюджет и деньги Евросоюза. Я поражен их аппетитам. Предыдущие правители - дети по сравнению с ними. Они на войне, на крови своего народа, поднимают трехсотпроцентные прибыли. Тем более - у них снова выборы….

- Мертенс, вы же не гуманист - откуда такое сочувствие к народу Украины?

- Это не сочувствие, Гельмут. Я привык зарабатывать деньги головой. Да, я помогаю менять режимы, создаю зоны напряженности, но, заметьте - я никогда и никому не обещал, что буду блюсти мир и свободу. А эти господа, на волне народного гнева обманом попавшие к  рулю, обещали людям мир и процветание. Но вместо этого нагнетают обстановку напряженности, внаглую воруют деньги у тех, кто платит им зарплату и привел их к этому штурвалу. Вот это мне и не нравится. У меня тоже есть свои принципы.

- Ну, с принципами понятно, а что с инвестициями?

- На торги выставят предприятия государственного и аграрного сектора. Рассматривается вопрос о сдаче в аренду земель сельхозназначения для строительства крупных агрокомплексов по типу европейских. Бюджет необходимо наполнять, да и себе оторвать толику немалую хотят. Проработайте этот вопрос и будьте с братом готовы. Китайцы и там опередили всех. Их очень интересует земля. Кормить такую армию рабочих чем-то нужно, а у них плодородной земли мало. Им жить негде. В России они, используя свою природную азиатскую хитрость, отхватили в Забайкалье громадный кусок земли. Взяли в аренду на 50 лет. Теперь еще узаконят пребывание на этих землях своих граждан в качестве рабочей силы, мотивируя это нехваткой трудоспособного российского населения в данном регионе, и все. Тихая азиатская экспансия готова. Поверьте, что денег у них -проспонсировать принятие необходимых законов в Думе - предостаточно. А в Украине для вашего брата два перспективных направления - дороги и аграрный сектор. Это то, на чем там реально можно заработать деньги. Только рабочих готовьтесь привлекать своих. Иначе у вас все украдут.

Так, теплой летней ночью, спокойно беседуя, рассуждая, принимая решения и совершенно не думая о судьбах миллионов людей, два людоеда пили коньяк в беседке на берегу Шельды в тихой спокойной Бельгии, удаленной от зоны АТО на 2700 км.

***Солегорск, август 2014 г., штаб Майора, ночь***

Майора разбудил стук в дверь. Он взял наизготовку «Кипарис», хотя в дверь постучали условным стуком. Не доверяй никому - и останешься в живых!

- Кто?

- Цезарь!

- Входи, что у тебя?

В кабинет вошел старший из аналитиков. Он вертел в пальцах флешку и неприкуренную сигарету.

- Босс, а вы давали команду вести огонь по интернату?

- По какому интернату, мать твою, Цезарь, по какому  интернату? В зоне активности никакого интерната нет, и отродясь не было.

- В том то и дело. Мы перехватили разговор Бека и Восьмого. Вот, послушайте. Он вставил в ноут флешку с записью и включил воспроизведение. Из динамиков ноутбука зазвучали знакомые голоса.

- Прывэт Васьмой, это Бек.

- Привет Бек, что не спится?

- Дэло есть. Лаве хочэшь паднят походу?

- Конечно, хочу, а кто не хочет?

- Запусти пару агурцов по кардинатам, каторые я тыбе скину, только аккуратно, нужна увелирная работа.

- Давай координаты.

Послышался звук отправленной СМСки.

- Бек, это же наша территория, тем более жилой сектор.

- Давай  кыдай. Нам кыно снять нада про то, как «укропы» дома разрушают, дэтэй убывают. ТВ лаве харошее отстегывает.

- Там хоть людей нет?

- Нэт, нэт, мы их в падвал убрали. Вместе них манекены, свинья и таматный сок слушай, да. Давай жду!

Запись закончилась.

- Вот урод горбоносый!  Вечно какую-то херню придумает. А  с чего вы решили, что это интернат? И что это за телевизионщики, установили?

- Да, Босс. Это РВК, которые вечно за жареными фактами гоняются. Мы же их пока не пускаем на передовую, как вы приказали, вот они с Беком от скуки и снюхались. А тому лишь бы лаве, сами знаете. Определить  интернат - было проще простого, мы же координаты наложили на сетку и точку попадания отследили. Они туда четыре фугаса уложили. Правда, аккуратно, но шума все равно наделали. Я просто думал, может, вы в курсе….

- Отправь туда Кота и Лешего, пусть на месте вломят всем участникам по полной программе. У телевизионщиков забрать все деньги, телефоны, кредитки и аппаратуру. Закрыть вместе с пленными АТОшниками. Пусть сидят, набираются впечатлений.

- Слушаюсь, Босс, – Цезарь ушел, а Майор снова вытянулся во весь рост на жесткой кушетке и постарался уснуть. Привычный организм выполнил команду беспрекословно. Если есть время на сон - нужно спать.

Выполняя команду Майора, два спеца, носившие позывные Кот и Леший, приехали на территорию интерната. От трехэтажного здания остались одни руины. Во дворе была устроена целая съемочная площадка. С освещением, с зеркалами.  Группа телевизионщиков как раз заканчивала снимать, как бойцы ДНР помогают детям выбраться из подвала. Детвора несла с собой нехитрую утварь - одеяла, подушки, банки с водой - старшие помогали младшим.

- А ну, заканчивай Голливуд, – подал команду Кот.- Сворачивайте свое кино. Где Бек?

- А вы кто такие? Бек уехал. Он нам разрешил. Мы за этот репортаж деньги заплатили, – возмущенно возразил Коту руководитель съемочной группы, высокий худощавый мужчина с неопрятной прической, черным морпеховским беретом на голове и в круглых очках. Одет он был в растянутую зеленую майку, свободные светлые брюки и кожаные шлепанцы на босу ногу. Бац! - и он, не успев понять, что произошло, растянулся в пыли, губы и нос окрасились кровью. Кот осмотрел остальных.

- Кто что не понял?

Бойцы ДНР, узнав спецов, молча, без возражений ретировались. Телевизионщики, ошарашенные таким развитием событий, стали поспешно сворачивать аппаратуру. Подождав, пока они все сложили в автобус и, поддерживая под руки, помогли усесться в салон своему руководителю, Леший занял место на переднем пассажирском сиденье. Кот сел в «Ровер», и они поехали к зданию городского отдела милиции. Во дворе интерната остались стоять, никому не нужные, шестьдесят пять воспитанников интерната и две воспитательницы.

- Татьяна Сергеевна, уходить нужно, и побыстрее. Спрячемся где-то в подвале пятиэтажки, поближе к наступающим. Может, они помогут в Украину перебраться, – подросток лет четырнадцати, державший на руках девочку лет семи, с забинтованной коленкой, выжидательно посмотрел на воспитательницу, сидевшую на куске бетонного блока, устало опустив голову.

- Гера прав - уходить нужно, пока они про нас не вспомнили. Или чеченцам продадут, или в Россию отправят. Прятаться нужно, - поддержала его девчонка лет пятнадцати. Она подошла к воспитательнице и взяла ее за руку. – Поднимайтесь, Татьяна Сергеевна, нужно уходить.

Татьяна Сергеевна подняла голову и встала с блока, посмотрела в детские глаза, обращенные к ней с надеждой на защиту.

- Да, конечно, нужно идти. Гера и Аня, у вас фонарики есть - идите впереди, выбирайте дорогу, а мы с Еленой Викторовной пойдем сзади. Разобрав сложенные на земле вещи, дети и воспитатели пошли искать убежище в подвалах города, до которого добралась война.

В помещении городского отдела милиции Кот и Леший в точности выполнили указание Майора. Освободив телевизионщиков от груза денег и кредиток, отобрали мобильные телефоны и, разделив их на три группы, пинками загнали в камеры, в которых содержались пленные АТОшники. После этого поставили во дворе автобус с аппаратурой, сдали его под личную ответственность коменданту, забрали кассеты с отснятым материалом и вернулись на свою базу.

                          ***Солегорск, август 2014 г., 2-й день операции «Заря»***

Уваров заснул под утро. Всю ночь они с Санычем носились по позиции, проверяя укрепления, расстановку сил, наличие боеприпасов. Добрался до соседа. Переговорил с ним и даже умудрился выцыганить у комбата ДШК с двойным боекомплектом. Вернувшись обратно, заснул как убитый. Но поспать не удалось. Зуммер рации прервал его свидание с Мариной, которая стала ему сниться во время коротких порций сна.

- На связи.

- Командир! Нас накрыли! Веду бой, – рвал уши голос Антона.

- Антон, уходи! Людей уводи! Брось коробку!

- Не могу! Зажали нас на нашем блоке. Флаги и символику оставили. С десяток танков. Батарея безоткаток, двенадцать, нет - четырнадцать БМД. Дура такая, как «Град», только больше. Четыре машины. Куда, суки, полезли? – раздался звук автоматных очередей. – Вас тут ждут. Нас зажали, не уйти, я один остался. Все! Рву коробку! Прощай, командир!

- Антон! Нет! Не надо! Антоооон…..

Саныч с трудом разжал пальцы Сергея и выдрал у него микрофон рации.

-Кто?

- Антон. На нашем блокпосту. Это я виноват. Я ему приказал на рассвете вернуться.

- Брось казнить себя, командир. Они туда ночью зашли, стопудово. Там же пацаны, кто выжил после утренней мясорубки, были.  Какое там сопротивление.… А что Антон?

- БМП взорвал.

- Твою мать! Какие пацаны, Серый, какие пацаны! Он же на Майдане с первых дней был. Бросил на жену свои пекарни - и вперед. Потом «куренем», или - как это у них там было? -«сотней» командовал….

- Потому и взорвал. Я ему: « Антон!», - а там тишина.

- Сил на посту много?

-Техники - как грязи, живой силы - не знаю, не успел сказать.

- Значит, нас начинают окружать.

- Да, Саныч, это уж верняк. Классно мы с разгону в дерьмо влетели по самые уши. Говорил ведь уродам... Говорил, а толку? Бойцов только жаль.

- Это война, Серый. И не ты ее начал. Что поделаешь? Будем искать выход. Нам не впервой. С соседями связь есть?

- Связь нельзя - услышат. Ногами пойдем.

Но пойти им не пришлось. Свист осколков от мины уложил их на пол укрытия. До обеда отбили три атаки. Сергей и Саныч под огнем носились по позиции, умоляя бойцов экономить патроны и беречь головы. Тактика противника была понятна – взять на измор. Атаковали две-три группы. Вызывали ответный огонь. Уходили. На их место приходили другие. Взять измором и заставить израсходовать боеприпасы. Убитых пока не было. Нескольких бойцов задело осколками мин, но тяжелых тоже не было. Жить можно. Только есть нечего. Сухпай, взятый с небольшим запасом, подходил к концу. В одном из подвалов пятиэтажек нашли действующую водопроводную трубу. Для очистки воды использовали таблетки, которые недели две назад привезли по просьбе Уварова волонтеры. В перерывах между перестрелками, Уваров посылал небольшие группы бойцов вывести жильцов из квартир в подвалы. Бойцы помогали людям нести вещи, продукты. Кто-то благодарил, а кто-то проклинал. Кто-то совал в руки бойцов куски сала, консервы, бутыли с закаткой, а кто- то с жадностью вырывал это из солдатских рук. Что поделаешь? Человек - это всего лишь человек. А Гражданская война, которую упорно не хотели признавать «новые» правители и Европа, ожесточила и развела людей по разные стороны.

Так продолжалось до вечера. На закате прилетел беспилотник, и Саныч снял его с первого выстрела под восторженные крики и свист бойцов. Наступило затишье. Сергей с Батоном пошли к соседу. У того дела обстояли гораздо хуже. Комбат часть своего подразделения, по приказу Сергунина, вывел на окраину города в промзону, чтобы прикрывать тылы, и там бойцов накрыло «Градом». Почти треть батальона, вместе с боеприпасами и продовольствием. И это на второй день. Раненых комбат отправил, а тела погибших сложили ровными рядами на бетонном полу одного из цехов завода. Связь решили держать по допотопному ТАП-47, найденному на складе охраны завода.  Сергей с Батоном вернулись на свою позицию, следом за ними пришли два связиста с катушкой кабеля и телефонным аппаратом. Через час после их возвращения снова начался минометный обстрел. И так, с небольшими перерывами, до утра.

***Солегорск, август 2014 г., 3-й день операции «Заря»***

Утро началось дымным заревом и новой атакой. Вернее - не атакой, а имитацией. Бойцы изредка постреливали в ответ, стараясь бить наверняка. И это им удавалось. С десяток неподвижных тел остались перед позицией. Саныч отправил на крыши своих снайперов. Четыре девчонки, которые пришли добровольцами, и которых он сам гонял на учебном полигоне до седьмого пота, давая порой такую нагрузку, что не всякому десантнику была под силу. Зато он был на сто процентов уверен в своих воспитанницах. Саныч изменил стандартную схему, посылая на «охоту» не пару, а тройку. Пока снайпер и наблюдатель выбирали цель и работали ее, третий боец страховал их, находясь чуть сзади. Такая практика отлично зарекомендовала себя в городских условиях. Потерь среди снайперов не было.

Неожиданно на связь вышел штаб бригады. Уваров доложил по ситуации, доложил о захвате блокпоста противником. В ответ услышал, что меры принимаются. Формируется еще одна ударная группа. На этом сеанс связи закончился.

Прибежал запыхавшийся боец-наблюдатель.

- Командир! Слева техника разворачивается. Пять КАМАЗов с пехотой и гаубичная батарея.

Уваров переглянулся с Санычем.

- Доигрались, шахматисты. Уверен, что и справа сейчас происходит тоже самое. Обложили нас по всем правилам. Пойду, посмотрю, – вышел из укрытия и, пригибаясь, побежал следом за бойцом к дальней девятиэтажке, свечкой выделявшейся среди серых шиферных и ровных, залитых битумом, крыш "хрущевок".

Сильная оптика приблизила деревья и кустарники. Четко были видны бойцы, натягивавшие над позицией маскировочные сетки. Желтый бульдозер нагребал земляной бруствер. Противник обустраивался по всем правилам. Среди деревьев Уваров различил антенны машин связи. Четыре танка тоже прятались среди деревьев. Сергей диктовал, а боец записывал. Справа, в начале посадки, возникло еще одно облако пыли. Присмотревшись, Уваров насчитал четыре «Урала» с «Градами». Машины сходу вырулили на обозначенные белыми флажками позиции. Уварову стало муторно от такого превосходства сил противника. Одно дело - зачистка города, где и силы и условия примерно равны. Другое - бой с такой армадой. Похоже, их действительно поставили в размен «высоким» политическим целям. Забрав записи, Уваров спустился вниз. Добравшись до КП, крутанул ручку телефона. В трубке послышался голос комбата Диденко.

- Что там у тебя, сосед? У нас с утра, на удалении пары километров, движуха нездоровая. Пушки таскают, танки закапывают. И где эти урки столько добра намыли?

- Слева - то же самое. А гостинцев им дядя прислал, что на военной фабрике работает. Не очень похоже это на ДНР - они же, как и мы, с голой задницей воюют. Не в карты же они все это ночью выиграли… Нужно срочно выводить людей. Дерни соседа - через час в красном домике встретимся, обсудим.

- Идет, Сергей. Через час в красном домике.

За этот час, Уваров дважды связывался со штабом. Докладывал, доказывал, умолял, требовал нанести артиллерийский удар по целям, координаты которых он указал, под конец разговора, не выдержав, стал крыть матом. Но все было бесполезно. Генерал оставался не преклонен. Из столицы, мол, сегодня выходит колонна техники. Здесь, на месте, формируются десантные подразделения, будем готовить прорыв. Чтобы нанести упреждающий удар артиллерией по указанным Уваровым координатам, Сергунин и слышать не хотел. Держаться - и точка. О том, что прорываться может оказаться не к кому, генерал не думал. А может и думал, но исправно продолжал отрабатывать деньги, полученные от Майора.

Позвонил по мобильному Дугину. Тот ответил сразу.

- Сергей, делаю что могу. Ко мне приехали гости, готовим «шашлык». Приказа на отход пока никто не даст, так что мы его без тебя слопаем. А команды вы не получите, потому как у всех праздник. Набираем добровольцев, попробуем найти коридор, пойдет колонна с припасами.

- Не лезь, Саша, здесь все очень серьезно. Вас впустят в коридор, а потом зажмут с двух сторон. Попробуйте договориться, чтобы раненых и убитых дали вывезти. У соседей с этим беда. Может, на это пойдут. И сам не лезь. Ты нам живой и здоровый нужен, на своем месте. А на «шашлык» я бы приехал. Очень хочется. Сухпай надоел, да и заканчивается.

- Услышал тебя, Сергей. Добро. Координаты по возможным проходам сброшу позже.

- Давай, у нас скоро совет командиров, как раз в тему будет.

Через пятнадцать минут Уваров и Батон ушли на совещание. Противник изредка постреливал, не проявляя особой активности. Зато активировалось работа снайперов. Шли пригибаясь, перебегая от укрытия к укрытию. Иногда приходилось ползти. Бойцы обжились на позиции, соорудив из подручных средств огневые точки и укрытия. Наконец, добрались до здания еще дореволюционной постройки, сложенного из красного кирпича, похожего на купеческий особняк. Спустились в подвал. За импровизированным столом сидели комбат Диденко и командир первой оперативно-тактической группы, а проще -добровольческого батальона территориальной обороны, усиленного танками и бронемашинами - Лябах. Поздоровались. Разложили карты и схемы, испещренные свежими пометками.

- Я думаю, не все так плохо. Ну, обложили нас, но возможность отхода осталась. Вот тут и тут, - Диденко ткнул карандашом в район блокпоста и села Садового, – коридор остается, по нему можно подвезти боеприпасы и подкрепление.

Пискнула мобилка. Уваров достал телефон и прочел сообщение от Дугина. Посмотрел на карту, сделал еще несколько пометок.

- Уже нет. Все закрыли. Оставили проход вот здесь, – он указал на карте, - Но он простреливается с двух сторон. Нужно менять направление отхода, рвать вот здесь, – карандаш уперся в карту. – Здесь только батарея, рота десантников и четыре БМД. Если ночью тихо подойти, то можно вывести людей, пока техника жива. Ночь есть ночь. Тем более - нас ночью ждать никто не будет. Они уверены, что мы будем удерживать позиции и ждать подкрепления. О том, что мы готовы отойти, сейчас, противник даже мыслей не допускает. Разведчики снимут охранение. Танками ударим сюда и сюда, это создаст панику. Пока они поймут, что к чему, мы уже будем на позиции. Батарею нужно захватывать сходу, разворачивать и бить сюда, по блокпосту. Там танки и БМД, если вырулят - мало не покажется. Только не успеют. Они такой наглости от нас не ждут. Поэтому коридор получится отменный, по нему и уйдем. По-другому никак. Но в штаб будем докладывать совершенно другой план. Сейчас дезу придумаем, пусть слушают. Иначе нельзя. Крот у нас в штабе, отцы командиры. Огромный такой, матерый  кротище, – они склонились над картой. Прикидывали и так, и эдак. Наконец, пришли к единому мнению.

- Вот этот проход и укажем. Если дезу проглотят, то еще и перегруппироваться могут. А это облегчит нашу задачу. Давай, майор, докладывай в штаб, пусть думают.

 Диденко вызвал штаб бригады и доложил липовый план прорыва. На удивление, возражений он не услышал, впрочем - и одобрения тоже. Похоже, командование взяло тайм аут. Или начало праздновать День Независимости. Попив чаю, командиры разошлись по своим подразделениями.

Добравшись до КП, Уваров поел, и собрался уж было пройти по позиции, но его загнал в укрытие свист летящего снаряда. Начала работать гаубичная батарея, расположившаяся в посадке. Артобстрел длился минут двадцать, под конец дали залп из «Града», но с большим недолетом. Накрыли пустырь за позициями левого фланга. Потом полезла пехота. Противник пошел в атаку одновременно по всей линии обороны. Бойцы били короткими очередями или одиночными, экономя патроны. Атака захлебнулась. Противник откатился назад. Через пару минут замахали белым флагом, попросили разрешения забрать раненых и убитых. Разрешили. Только запретили забирать оружие. Когда противник, унеся раненых и убитых, отошел, несколько человек осторожно, под прикрытием снайперских групп, вышли и собрали оружие и боеприпасы. Уварову очень хотелось сменить позицию - еще пару артиллерийских обстрелов и их накроют с точностью до метра. Но, куда переходить? Оставалось одно - на время артиллерийских и минометных обстрелов, оставляя наблюдателей, уходить в подвалы жилых домов. Он тут же позвал Саныча с Батоном и отправил их с новым распоряжениям к взводным. Пришли сведения о потерях. Несмотря на плотный огонь, потери были не большие. Пятеро ранены (два из них тяжело), двое убиты. Бойцы научились прятаться, используя любые укрытия. Но, все равно это были потери. Потерянные и покалеченные человеческие жизни. И от каждого такого сообщения у Уварова сжималось сердце и сдавливало грудь. Не мог он привыкнуть бесстрастно относиться к гибели бойцов. Хорошо хоть - перестал казнить себя за каждого погибшего.                                                           

Используя передышку, Уваров ел автоматически, не чувствуя вкуса. Просто нужно было подкрепить силы. Да и какой вкус у сухпая? Прибежал связист от Диденко. Оказывается – снарядом перебило кабель. Проверил связь. Телефон заработал.

- Как у вас?

- Страшно, товарищ командир. Человек пятнадцать двухсотых и десятка два раненых. «Градами» садили, сущий ад был. Дружаню моего в куски, – всхлипнул боец. – Мы с ним с восьмого класса вместе. И в армии вместе служили, и на гражданке потом. На Майдане вместе стояли. У него две недели назад дочка родилась, – по его щекам потекли слезы, оставляя светлые дорожки на закопченном лице бойца. – За что они нас вот так? А? Вот так, как скот, на убой? Два танка сгорели вместе с экипажами. Парни даже выбраться не успели. Корректировщицу поймали. Девчонка из местных. Злая. Шипит как змея: «Бендеры», «суки продажные». Пацаны ее чуть на куски не порвали - комбат не дал.

- Успокойся, боец, на вот - хлебни,-  Саныч протянул флягу связисту. – Давай по глоточку за парней. Светлая им память.

По очереди отхлебнули из фляги спирта, закурили. Снова проверили связь. Диденко рассказал о потерях.

- Сергей, от командования ни звука. Даже на вызовы не отвечают. Я, было, попытался вперед продвинуться, да куда там - с десяток снайперов. Еле ноги унесли.

- Диденко, ты с ума сошел? Какая атака? Сиди и не дергайся. У тебя же завод! Тебе что -мозги «Градом» отбило? Там должно быть бомбоубежище, или подвалы какие. Убирай на время обстрелов людей туда. Оставь боевое охранение, остальных вниз.

- Да народ в атаку сам поднялся. Злые все. Нас же крошат как свеклу на борщ.

- А ты под нож не лезь. Убери людей вниз, говорю. Все, до связи.

 Прибежал запыхавшийся Лис из взвода разведки. Отдышавшись, выпалил:

- Командир. У нас проблема офигенная. Там в соседнем подвале детвору нашли, интернатовскую, шестьдесят пять человек. И две училки вместе с ними. С матрацами, одеялами. У них сегодня ночью интернат разворотило. Так они до нашего подвала добрались, где мы лазарет устроили. Что делать с ними? Может по квартирам попробовать расселить? У них ни еды, ни воды. У нас тоже сухпай на исходе. Накормить их не сможем.

- Жесть! Нам только детей не хватало…

 Уваров вызвал по рации штаб. Тишина. Достал мобилку. На шкале зарядки осталось четыре кубика из шести. Аккумуляторная батарея дешевого «самсунга» исправно держала заряд. Набрал Дугина.

- Полковник, у нас дети в подвале, шестьдесят пять человек и две воспитательницы. Вывозите их. Договорись с этими, что наш блокпост заняли, они ж не звери. А я с нашими «соседями» договорюсь, чтобы не накрыли, когда вывозить будем. Дорога не сильно разбита, автобусы пройдут.  Давайте, решайте.

- Понял тебя, Сергей. Сейчас займусь.   

 Уваров убрал мобилку и начал раздеваться. Снял разгрузку, броник, отстегнул кобуру с пистолетом.

- Лис, белый флаг сооруди по-быстрому.

Лис убежал и, минут через десять, вернулся. В руках у него было складное китайское удилище, к которому прикрепили кусок простыни.

- Сергей, может я? – тронул его за рукав Саныч.

- Нет, я сам пойду, – Уваров поднял над бруствером белый  флаг, помахал им, привлекая внимание противника.

- Эй, орлы! Не стреляйте, разговор есть.

- Ну, выходи - поговорим. Встречаемся возле автобуса у аптеки,- донесся далекий голос. Уваров, держа в руке импровизированный флагшток, вышел из-за бруствера и пошел к автобусу. Навстречу ему двинулась фигура в камуфляже, тоже с белым флагом в руке. Потом остановилась и повернула обратно.

- Не боись, это не подстава. Сейчас старший придет. Жди, где сказали и ни шагу дальше.

- Понял, – крикнул в ответ Уваров, продолжая идти по направлению к автобусу. Страха не было. Было чувство нереальности происходящего с ним, с его бойцами. Казалось - это страшный сон. Вот-вот он вздрогнет и проснется - как в детстве, когда убегаешь от чего-то страшного, неведомого - вздрогнет, проснется и все закончится. Но проснуться не удавалось. Уваров зацепил кистью руки об обгоревшее зеркало автобуса и почувствовал тупую боль от удара металла по костяшкам пальцев. Не сон. Это не сон. Это была гребанная реальность. И он находился в ней…

Майор, пребывал в это время в пяти минутах ходьбы от передовой, собирая информацию от командиров подразделений, сидя за столиком, в уютном помещении чудом уцелевшей кофейни. Девушка бармен, со страхом смотрела на незваных гостей. Она принесла майору двойную порцию «эсперессо» и, вернувшись за стойку, занялась перекладыванием товара на зеркальной витрине, вздрагивая каждый раз при звуке открывающейся двери. Получив сообщение о вызове противником на переговоры, Майор принял решение лично встретиться с парламентером. В том, что это Уваров - он не сомневался. Очень уж ему хотелось встретиться с этим бойцом лицом к лицу и - вот так - поговорить. Да еще хотел проверить и оценить – таким ли он себе его представлял. Оставив на столе пятидесятидолларовую купюру, он знаком показал остававшимся в зале «союзникам», что они тоже должны оплатить свой кофе. Выйдя из помещения, Майор быстрым шагом направился к позиции, на ходу повязав на шлем белый платок, который всегда носил собой. Начал стаскивать амуницию, отдавая ее сопровождавшему его спецу. Резко вскочил на бруствер баррикады и, спрыгнув вниз, зашагал к аптеке.

- Ну, здорово, Уваров, – протянул руку, удовлетворенно хмыкнув тому, что не ошибся в своих предположениях.

- Здорово, Майор, – Уваров крепко пожал протянутую руку.

- Во как! Откуда знаешь? А, ну да, Сашка Дугин подсветил наверняка. Как он, кстати?

- Нормально. Могу дать телефон, позвони - поговорите.

- Это потом. Что у тебя? Чего звал?

- Дети у нас. Интернатовские. Шестьдесят пять человек и две воспитательницы. Сегодня ночью их интернат ваши красавцы снесли, теперь им жить негде, вот и живут у нас в подвале. Дай возможность их вывезти.

- Дети-дети. Дети войны. Они всегда ни за что страдают. Вывезти, значит... Ну, что же - там действительно наш бок, это мои бойцы не уследили. Поэтому я не против эвакуации детей. Вывозите. Мы не звери, – в глазах у Майора промелькнула тоска. – А сами уйти не хотите?

- А ты дашь нам уйти?

- Дам! Оставите оружие, снарягу, припасы, технику. С транспортом я помогу. И домой. А тебя хотел бы у себя в группе видеть. Очень ты нам подходишь. Подумай над этим предложением.

- Нет, Майор, не пойдет. К тебе я не пойду. Думай не думай. Без оружия и техники мы не уйдем. Дай так уйти. Заодно своих людей сбережешь. Зачем лишние жертвы?

- А где ты тут моих бойцов видел? Моих тут десяток, все в штабе, а остальные - это местные, которых ваше правительство на место в Евросоюзе разменяло. Только вопрос, когда вас туда пустят? Поманить - поманили. Чуток льгот дали, а вы уже и рады. Поэтому, для меня они - повстанцы или ополченцы, как кому нравится. За какие идеи они воюют -мне все равно. Моя задача - грамотно руководить. Мне за это платят. Я же наемник, Уваров. А ты себя за каждого потерянного бойца казнишь, что не уберег. Или я не прав? Поэтому, мое предложение остается в силе. Ты не дурак, Уваров. Ты все прекрасно видишь. Но, ты же знаешь…

- Да знаю я, знаю, что это заказуха была, допер уже, только заказчика не знаю.

- И не узнаешь. Он далеко отсюда. Очень далеко. И ты даже не представляешь, почему и зачем ему это нужно. Виски дернешь?

- Дерну, с тобой дерну….  Ты прав, кто заказчик - я не знаю. Но откуда ноги растут - догадался давно, - они выпили по паре глотков. Уваров закурил.

- Ну-ну, интересно услышать.

- А что здесь интересного? Россия всегда была для Европы сырьевой базой. Украина с ее землями - лакомый кусок. Типа житница, халявная высококвалифицированная рабочая сила, а теперь, после Чернобыля - еще и ящик для радиоактивных отходов. Для дяди Сэма Россия - конкурент на сырьевом рынке и при решении вопросов о разделе мировых сфер влияния. Украина для него – плацдарм, для того, чтобы России не из Европы или из-за океана грозить, а так - из-за забора, по-соседски.  Ну и вкусненького пирога из наших нефтегазовых  месторождений тоже хочется. Европе это не надо, но и сильная Россия им тоже не нужна. Вот и испугались они, когда ВВ стал Украину под себя подтягивать, вот тут весь этот замес и начался. Ладно о них, давай о нас. Отпусти пацанов, Майор. Мы с командирами останемся, в плен сдадимся, люди пускай уходят.

- Не могу, Уваров, не-мо-гу. Я деньги взял, должен доиграть до конца. Постараюсь с наименьшими жертвами. Но видимость активности создам.

- А скажи, Майор, тебя тоска по Родине не мучает? Только деньги? Только война? И спишь, наверное, с пистолетом под подушкой и ножом в рукаве? А?

- Нет, Уваров, не мучает, перестала, когда Югославию на разрыв НАТО отдали. Когда меня и парней моих там бросили. Когда нас всех продали. Чего ты меня жалостивишь? Это Родина меня таким сделала. Пока я правительственные задания выполнял, мою жену и дочку чмо исполкомовское, пьяное в дымину, по асфальту машиной размазало. Они, видите ли, вышли в неположенном месте, на плохо просматриваемом участке дороги. А водитель трезв был, аки агнец Божий. Это так в заключении эксперты написали. Долго он потом умирал, мучительно  долго. Почти сутки в лесу за городом. Я его на кол посадил.

- Понятно. Это твоя личная трагедия. Причем здесь мои бойцы?

- Да бойцы не при чем! На работе я, понял? – резко ответил Майор. - А работу я привык выполнять точно и в срок! – он протянул Уварову белый прямоугольник картона с номером. – Вот номер. Будешь готов отправить детей - позвони. Я дам команду открыть проход.

- И на том спасибо. Бывай, работник войны,– Уваров развернулся и, подняв флагшток, пошел к своей позиции.

Майор долго смотрел ему вслед. Хотел окликнуть, но потом махнул рукой, развернулся и пошел к перегородившей улицу баррикаде из камней и скатов, так полюбившихся украинцам при сооружении заграждений. Перелез через нее и зашел в подъезд ближайшей пятиэтажки. Там он спустился в подвал, где встретился со своими спецами. Надел снаряжение. Осмотрел бойцов, привычным жестом поправил разгрузки у технарей. Быстро пересказал суть разговора с парламентером.

- Детей отпустим, потом - как было запланировано. Артобстрел, минометы, «Град», атака. Выбрать у них весь боекомплект и не давать спать. Проинструктируйте новых командиров. Что по коробкам?

- Не достать. Обложили они их капитально, да и близко не подойти. На крышах огневые точки оборудованы, в подвалах засады, растяжки.

- Ну, так сковырните их с крыш минометами, а потом работайте по бронетехнике. До ночи все коробки сжечь.

- Босс, что-то случилось? Ты чего такой? Как пружина на взводе? – Цезарь с удивлением посмотрел на обычно спокойного, уравновешенного Майора, у которого, порой казалось, вообще отсутствуют всякие эмоции.

- Да у одного тут в голове тараканы. Сдохнет ведь, а мог бы жить…

- Это Уваров, что ли?

-Вопросы отставить, всем работать, на отдыхе будем психологию разводить. Все! Поехали! - он хлопнул в ладоши и пошел по лабиринтам подвалов, обходя растяжки и сюрпризы – ловушки (ямы, на дно которых набрасывали всякий острый металлический хлам, доски с гвоздями и, закрыв тонкими листами фанеры, маскировали  тряпками, мусором). Шел и все никак не мог успокоиться, разговаривая сам с собой - была у него такая манера.

- Вот опер зараза. Завел меня, завел, оперюга, настоящий оперюга. Ладно, Майор, сейчас успокоишься, ты просто устал. Царьки местные, ДНР, ЛНР, бригадиры, казаки, атаманы, чечены, телевизионщики. Надоело все. Надоело! Бросить? Нет! Бросить невозможно! Тот, кто войной заболел - уже неизлечим. Это как наркотик. Ты же в пейнтбол не будешь бегать стрелять? Да и чувство власти, чувство превосходства над людьми. Тебе ведь это начало нравиться. А этот! Ох, и жук ты, Уваров. Жучара. Ладно,- усмехнулся Майор. - Надо поспать.

Наконец, он вышел из подвала в подъезд, безошибочно угадав нужный. Возле подъезда его ждал черный «Ленд Ровер» с работающим двигателем. Он сел на переднее сиденье. Расслабился, закрыл глаза.

- На базу, Змей, нужно поспать.

Черный автомобиль плавно тронулся с места и, набирая скорость, понесся по улице, поднимая пыль и мелкий мусор. Бездомная собака лениво облаяла возмутителя спокойствия, пробежав за автомобилем несколько метров, потом остановилась и потрусила в сторону ближайшей мусорной кучи.                                                                            

Уваров, вернувшись в укрытие, надел снарягу. Достал сигарету, подкурил. Принял кружку с горячим чаем, которую протянул Саныч.

- Ну как, Сергей? Пропустит?

- Пропустит. И нам предложил уйти. Без оружия и техники.

- Вот как? А чего это он такой добрый?

- Да не добрый он. Он профессионал и такой вариант, конечно же, рассматривал. Ему и так и так выгодно. Лис, пойди по позициям, спроси мнение у бойцов. Батон, ты в другую сторону. Саныч, ты к Диденко. Пускай со своими обсудит. И Лябаху пусть передаст. Устал я трупы считать да об оторванные ноги спотыкаться. Накануне перемирия, мать их так! Как народ скажет - так и сделаем. Все, пошли!

Бойцы разошлись. А Сергей закурил еще одну сигарету и задумался. Он пытался найти выход из создавшейся ситуации. На обещанное подкрепление надежды было мало. Рвануть вперед было уже не с чем. Даже если собрать все оставшиеся подразделения в кулак. Слишком много сил собралось на противоположной стороне. Противник не посмотрит на жилые кварталы, их просто сотрут артиллерией.  Оставаться на позиции? Можно. Но без подвоза боеприпасов и продовольствия им долго не протянуть. Уйти без оружия и техники, с позором? Нет! На такое никто не согласится. Уваров и сам не допускал подобной мысли. А вот уйти с боем - это да. Уйти, хлопнув дверью. Да так хлопнуть, чтобы штукатурка посыпалась. Майор, скорее всего, подтянул регулярников, на крайняк - добровольцев (казачье донское, чеченов, якутов или алеутов - хрен их разберет). Уж слишком все у них слажено и четко получается, а нас за лохов держит. Ну нет - не на того напал. Я тебе бенефис испорчу, а то, что нас за серьезного противника не воспринимают - это даже к лучшему. Только бы Диденко и Лябаха уговорить.

Так, в раздумьях, он и задремал. Усталость взяла свое. А тишина успокаивала лучше любого снотворного. Она окутала Уварова, и он задремал, опершись о теплый бетонный блок ограждения КП, уронив голову на грудь.          

Солегорск, август 2014 г., штаб Майора, 3-й день операции «Заря»

Приехав на точку базирования, Майор уже успокоился. Выйдя из машины, остановившейся во дворе детсада, он потянулся, разминая уставшие мышцы. Потом достал флягу, глотнул виски и, спрятав её во внутренний карман, вошел в здание. Дойдя до двери своего кабинета, привычно проверил метки. Майор не доверял никому. И, благодаря этому, оставался так долго живым на тропе войны. Вошел в кабинет, отдернул шторы, открыл настежь створки окна с запыленными стеклами. Вдохнул свежий воздух, потянувшийся в кабинет. Запахло яблоками и грушей. Майор выглянул в окно и увидел в запущенном, заросшем лопухами и чертополохом саду растущие неподалеку деревья, усыпанные заманчивыми плодами. Воровато оглянувшись назад, как будто кто-то мог его увидеть, легко вскочил на подоконник и спрыгнул в сад. Подойдя к деревьям, снял шлем и нарвал яблок. Груши оказались еще незрелыми, но он все равно сорвал парочку. Тем же путем вернулся в кабинет, сел за стол, включил ноут и с наслаждением стал грызть яблоки и недозрелые груши.

Открыл электронную почту. От генерала пришло сообщение. Прочитал его.

- Так-так. Ну, Уваров, ну, жучара. Решил со мной в тактику поиграть? Ты собрался отходить здесь? Как бы ни так! Ты пойдешь с другой стороны, это точно. А дезу для меня скинул. Наверняка Дугин уже просчитал генерала и Уварова, конечно, предупредил. Ладно, мальчики, поиграем. А если - наоборот? Ты мне дезу, я ее не воспринимаю и перегруппирую силы в том месте, где вижу проход. А ты пойдешь, где указал генерал. Может такое быть? Может! От тебя, Уваров, всего можно ждать. А если я буду тебя ждать и здесь, и здесь? Что тогда, Уваров? Куда пойдешь? Отправив ответ генералу, с указанием как можно дольше задерживать выступление подкрепления, Майор выключил ноут и пошел в кабинет к  своим стратегам.

- Господа, быстро вот сюда, – он ткнул карандашом в карту. - Еще роту десанта, минометную батарею, и… И-и-и….  А давайте - взвод БМД. Передислокацию провести ночью, скрытно, без огней и лишнего шума. Подкрепление на позиции разместить вот так,- и он начал диктовать расстановку сил на участке ожидаемого прорыва.

           Белогорск, август 2014 г., штаб N-ской аэромобильной бригады

Дугин зашел в свой кабинет, расположенный в небольшом, отдельно стоящем здании, раньше служившем пристанищем для бухгалтерии колхоза, а потом фермерского хозяйства. Он со своими разведчиками навел в помещении порядок, переоборудовав здание под свои нужды. Зайдя в кабинет, устало присел за стол. Известие о том, что на передовой оказалось шесть с половиной десятков детей ни Сергунина, ни командира бригады похоже не взволновало.

- Будет возможность – вывезем. Пусть их в подвале разместят, накормят, пока не до них, – отрезал генерал, не дав Дугину закончить мысль.

- Да бойцы сами без продовольствия, чем они их накормят, если с собой брали только суточный сухпай?

- Полковник! Не до них сейчас! Не до них…

Поняв, что спорить и уговаривать командование бесполезно, начальник разведки покинул помещение штаба.  Он созвонился с владельцем автотранспортного предприятия в Белогорске и попросил оказать помощь транспортом. Получив положительный ответ, пошел к себе.

Связаться с противником, оседлавшим холм и Уваровский блокпост, ему не удалось. Они с начальником связи перепробовали все рабочие частоты в армейском диапазоне, но ответа не получили. Осталось два варианта. Первый - ехать с белым флагом на блокпост. Второй - попробовать выйти на связь, запеленговав переговоры противника с помощью службы радиоперехвата. Дугин запустил второй вариант. Технари на своем микроавтобусе, проехав полпути до блокпоста, запеленговали телефонный разговор одного из бойцов противника с родными. Внаглую вклинившись в восторженный монолог «освободителя», добились, чтобы боец передал телефон офицеру. Тут же завязали на него Дугина. Полковник вкратце изложил ситуацию и, услышав в ответ, что с ним  свяжутся, оставил номер контактного телефона. Прошло минут пятнадцать, и зазвонил мобильный. Дугин вздрогнул от неожиданности. Взял в руки телефон, увидел незнакомый номер. Ответил. Голос Майора узнал сразу. Сколько же они не виделись?

…Саша Дугин в 1981году с отличием окончил среднюю школу в небольшом районном центре Западной Сибири, где был расквартирован мотострелковый полк, которым командовал его отец. В этом же году Дугин-младший поступил в Новосибирское Высшее Военно-Политическое Общевойсковое Училище (НВВПОУ) по специальности «командир разведывательного взвода». При прохождении курса молодого бойца, в полевом лагере, он и познакомился с Майором. Тогда Майора звали Кириллом. Был он, как и Дугин, родом примерно из такого же небольшого городка, затерянного на бескрайних Сибирских просторах. Кирилл, как и Александр, прекрасно понимал, что учеба в престижных гражданских вузах областных и, тем более, столичных городов не для него. Поэтому, сделав правильный выбор, отдал предпочтение карьере военного. Учился  он с желанием, показывая отличные результаты. Они не то, чтобы стали друзьями - не разлей вода, но добрые, приятельские отношения всегда поддерживали. Родители у обоих были далеко, и это тоже способствовало их сближению. Александру хорошо давались языки, он даже проучился три года в специализированной школе, поэтому Саша охотно помогал Кирилу наработать словарный запас и речевые обороты. На втором курсе ученик превзошел учителя. Кроме базовых английского и немецкого, Кирилл начал активно интересоваться восточной языковой группой. Как он познакомился с семьей местных таджиков - Дугин так и не узнал. Как и не узнал о том - каким образом эта семья оказалась на суровых Сибирских просторах, вместо теплой Средней Азии. Но результатом этого знакомства было то, что через полгода Кирилл заговорил чуть ли не на классическом фарси-дари. Потом к этому добавились забони куча («язык улицы») и забони бозор ( «язык базара»). На вопрос Дугина - зачем ему это нужно? - ответил просто: «Язык врага нужно знать. Если «за речку» отправят - не хочу с собой везде переводчика таскать. Сам понимаешь - в разведке лишние глаза, лишние уши и лишний язык, который может все рассказать – ни к чему!». Заметив инициативу курсанта, руководство училища поощрило его денежной премией и недельным отпуском. А через месяц на двух факультетах было введено факультативное изучение пушту и дари.

 Вариант персидского, используемый в Афганистане, во многом сближается с таджикским языком и образует с ним единый «восточноперсидский континуум» (в противоположность «западному» фарси Ирана). В 1964 году ему было официально присвоено древнее название «дари».

 «Пушту» - один из восточноиранских языков. Является официальным языком Афганистана (вместе с дари) и некоторых регионов Пакистана. Распространен «пушту» по всему южному и юго-восточному Афганистану и северо-западному Пакистану, а также в пуштунской диаспоре. Представлен «пушту» большим количеством диалектов, которые по разным классификациям объединяются в две, три или четыре группы. И, хотя изучение этих языков было объявлено факультативным, курсанты посещали их с большим интересом. Тем более, когда читать лекции и проводить занятия начали офицеры Афганской Народной Армии, проходившие подготовку в стенах их училища.

По окончании училища, Майор попал служить в разведывательный батальон в составе мотострелкового полка. Полк был расквартирован на границе с Монголией, и через полгода Кирилл уехал «за речку». Отец Дугина подсуетился, и Александр, к своему удивлению, попал в Одесский военный округ, на границу с Румынией. После этого он очень жестко поговорил с отцом, и Дугин - старший больше не вмешивался в военную карьеру сына. В ДРА Александр попал через год, не став ждать очереди, а подав рапорт раньше срока. Через год он командовал ротой глубинной разведки, а за три года  дорос до заместителя командира разведбата. В феврале1989 года одним из последних покинул Афганистан по мосту Дружбы через Амударью.

За три года, проведенных в выжженных солнцем горах  Афгани, он лишь дважды пересекался с Майором, которого тогда звали Бес. Попили водки, вспомнили курсантские годы. Пожелали друг другу вернуться домой целыми и невредимыми. Бес по-прежнему командовал разведротой. Этим именем наградили его душманы за внезапные операции, которые проводила рота Кирилла, сваливаясь на караваны, склады и места базирования неприятеля как снег на голову. Во время одной из операций группа Беса, которая прикрывала отход офицеров разведки, попала в засаду. В этом бою Кирилл от близкого разрыва гранаты был контужен, потерял сознание и был взят в плен. Вот тут ему и пригодилось знание языка. Отлежавшись три дня, он развил такую кипучую «антисоветскую» деятельность в банде Урух - хана, что им заинтересовались американские советники. Этого- то Кирилл и добивался. Навешав советнику «лапши на уши» о своем тяжелом детстве, о детдомовских страданиях, о любви к капитализму и шикарной жизни, Кирил добился перевода в тренировочный лагерь повстанцев на территории Пакистана. Примерно через месяц, он с советником и двумя офицерами Пакистанской разведки поехал в Исламабад, в посольство США, где должен был дать интервью западным журналистам, отречься от Родины и призвать своих сограждан прекратить насильственную войну в Афганистане. По пути Майор, вырубив двух пакистанских офицеров, спеленал советника, добрался до Афганистана, а там, по рации, установленной в их машине, вызвал вертушку и доставил американца в расположение наших войск. Обрадованное командование бригады даже представило Кирилла к Звезде Героя, но «позорная сдача в плен» перечеркнула надежду получить эту награду. Обошлись медалью «За отвагу». С повышением по службе Кирилла также прокатили. Но, в отличие от командования бригады, Кириллом вплотную заинтересовались офицеры ГРУ. Через два месяца он уже проходил специальную подготовку в одном из центров ГРУ МО СССР на территории Прибалтики.

Часть, в составе которой вышел из Афганистана Дугин, расквартировалась на Западной Украине, вблизи границы с дружественной Венгрией. К своему удивлению, он не нашел тут «бандеровцев». На улицах, в магазинах, в кафе и кофейнях Ужгорода ему отвечали и на русском, и на украинском языке. Ему понравились эти места, приветливые люди, старинные замки, белые хаты под камышовыми крышами. Горы, леса и быстрые горные речки напомнили Александру его Сибирскую Родину. Особенно «смереки», когда зимой снег укрывал их белым одеялом. Только здесь было теплее, и народ был мягче, не такой суровый и сдержанный как сибиряки. Понравился Дугину и язык. Он сильно отличался от одесского говора, к которому успел привыкнуть офицер в начале своей карьеры. Язык был мягкий и певучий. А какие тут были девчата!

Вдвоем с приятелем они, ради интереса, на выходные поехали во Львов - неофициальную столицу Западной Украины и, по рассказам «очевидцев», столицу и оплот всех украинских националистов, «оуновцев» и «бандеровцев». Но и здесь им не обломилось. Никто не называл их оккупантами, не заставлял говорить на украинском языке. В одной из многочисленных кофеен они познакомились с двумя панночками. Дугин с первого взгляда влюбился в стройную, черноволосую, с длинной  (до пояса) косой, кареглазую Софийку. Через год сыграли свадьбу. А еще через год кареглазая София разрешилась двойней – мальчиком и девочкой. После развала Союза Дугин даже и не подумал о том, чтобы уехать из этих мест. Хотя отец настаивал. К тому времени Александр учился в академии в Киеве, и перед ним открывались блестящие перспективы. Вскоре, получив новое назначение, он перешел на службу в СБУ.

Последняя встреча с Майором произошла в 1995 году в тихой старой Европе. Александр три года как ушел из армии, перейдя на службу в СБУ в Главное Управление Разведки. Дугин, под видом секретаря посольства, поддерживал связь с одним из видных европейских политиков. Информация, которую тот гнал, была как воздух необходима молодой службе разведки Украины, которая только-только начинала осваивать европейские просторы.

В один из дней Дугин решил пообедать в городе. Октябрь был великолепен - платаны и клены с желтыми и красными листьями, запах яблочного штруделя,  запах кофе, сваренного в жаровне на песке, согревающие лучи осеннего солнца. Покончив с обедом, Дугин заказал кофе и, выйдя на открытую веранду ресторана, устроился за угловым столиком с газетой и бокалом белого вина. С удовольствием закурив, он просматривал светские новости. Жизнь в Европе очень отличалась от жизни в Украине, и он с сожалением подумал, что срок его командировки заканчивается через год. В это время, прерывая его размышления, подошел официант и поставил на стол чашку кофе.

- Прекрасный день, господин секретарь! – на чистом русском языке произнес официант.

Дугин оторвал от газеты глаза. Черные вьющиеся волосы до плеч, длинные бакенбарды, усы, очки с круглыми стеклами, но без диоптрий. Салфетка, переброшенная через руку. Черные брюки в серую полоску, темно-вишневая рубашка, жилетка и бабочка. Знакомая улыбка и маленький косой шрам над левой бровью.

- Да, вы правы, великолепная осень в этом году! – поддержал он разговор, ответив на безупречном немецком.

- Саша, завтра на встречу опоздай, а еще лучше поломай руку, ногу, попади в ДТП, но чтобы на встрече тебя не было, – тоже перешел на немецкий Майор.

- Какого хр.…

- Твой приятель заигрался. Мало того, что он гнал инфу и вам и нам - это ему простили - но он еще и с англичанами подружился. А эти парни не любят, когда их агент  ложится еще под кого-нибудь. Возможна провокация с разоблачением и политическим скандалом. Оно тебе надо? Крест на всю карьеру.

- Ты по своей инициативе меня предупредил?

- Да. Я внес предложение, а руководитель группы меня поддержал. Но, все равно, даже если бы на твоем месте был кто-то другой, его бы на встречу не пустили. Мы же, все-таки, не так давно были единой страной, Сашка!  Ну, что нам теперь - воевать друг с другом? Как можно такое представить?

- Да, Кирилл, воевать между собой нам как-то не с руки, – рассмеялся Дугин. – Спасибо за предупреждение, но я буду вынужден доложить куратору о контакте с тобой.

- Доложишь, Саня, обязательно, куратор твой уже, наверное, тоже в курсе. Они с моим шефом в училище на соседних койках спали. Тоже из наших - из Новосибирских. Сейчас все, а позже я тебя найду - попьем водки немецкой, пива с колбасками. Как жена? Как дети?

- Отлично, Кирилл, а твои как?

- Растем. Вернусь из командировки - и в Крым с ними, в Гурзуф. Здесь не получиться - там с тобой увидимся! У тебя ведь скоро отпуск? До встречи!

- До встречи!

 Но больше встретиться им не пришлось. Вечером Дугин пил коньяк с куратором. Вспоминали армейское прошлое, общих знакомых. На следующий день, основательно проверившись и с группой прикрытия на хвосте, Дугин поехал на встречу, но, не доезжая двух кварталов до места, совершил ДТП, столкнувшись с трамваем. Прибывшие полицейские быстро оформили протокол о дорожном происшествии с участием украинского дипломата. А потом, получив по рации команду, включив проблесковые маяки и сирену, сорвались с места и растворились в потоке городского транспорта. Пара журналистов лениво курила, наблюдая за этой сценой, даже не удосужившись сфотографировать участников происшествия. Но внезапно их тоже как ветром сдуло, и они уехали следом за полицейскими. Дугин и его сопровождение отмечали все. Парни из микроавтобуса с рекламой  пива «WARSTEINER» на боковых панелях отсняли всех зевак на фото и видео. С нехорошим предчувствием Александр вернулся в посольство. И предчувствие его не подвело. Все сводки новостей были посвящены одному – загадочному убийству немецкого политика и английского дипломата в Английском саду Мюнхена.

 А потом, намного позже, уже вернувшись в Украину, Дугин узнал, что у Майора в этот день на Родине в ДТП погибли жена и дочь. Больше, после той Мюнхенской встречи, их пути-дороги не пересекались. Но через несколько лет, по каналам разведки из охваченной огнем войны Югославии, пришло сообщение, что Кирилл, после того как его группа была брошена на произвол судьбы и почти полностью уничтожена, оставил службу и стал наемником, собрав группу таких же спецов. Последнее время о группе Майора и событиях, с которым связывали их деятельность, стало приходить все больше и больше информации, как по линии разведки, так и по линии Интерпола. Прямых доказательств о причастности его группы к событиям на Ближнем Востоке и в Латинской Америке, конечно, не было, но разведчику доказательства и не нужны. Главное - информация, а сложить два и два можно всегда.  В мае 2014 года, в связи с нехваткой кадров, офицеры ГУР были направлены в войска, находившиеся в зоне АТО, для организации мероприятий по противодействию работе разведки противника. И вот тут, под Белогорском, Дугин снова услышал о Майоре.

- Здравствуй, Саша, – прозвучал в трубке знакомый голос.

- Здравствуй, Кирилл. Жаль, что общаемся при таких обстоятельствах.

- Да перестань, Саша, неужели ты стал моралистом и позабыл законы разведки?

- Нет. Не забыл. Просто жаль, что нас с тобой судьба развела по разные стороны.

- Дугин-Дугин, ты становишься сентиментальным.

- Да нет. Просто вспомнил наш с тобой последний разговор в ресторане в Мюнхене.

- Аааа, тогда... Ну, что поделаешь? Наши с тобой прогнозы не оправдались. Короче, телефон, с которого я тебе звоню, находится на блокпосту. Старший здесь - Краснов. Будешь подъезжать - позвонишь. Он пропустит вас в город. У Уварова есть мой номер. Будете готовы вывозить детей - позвоните, я открою проход. Только без западла, Дугин. Ну, типа посадить десант в автобусы и отбить блокпост. Не получится, покрошат всех.

- Спасибо, Кирилл, я все понял, подставы с нашей стороны не будет, отвечаю.

- Вот и хорошо. Привет жене и детям. Да, и еще - я бы не советовал вам пытаться прорывать блокаду, Саша, у меня сил и средств раза в два с половиной, а то и в три больше, чем вы сможете собрать даже с учетом той техники, которая сейчас идет из столицы. Я на сегодняшний день могу вас из Белогорска выкинуть в два счета. Поэтому береги людей и береги себя. У тебя семья. Все, до связи.

Отключив телефон, Дугин вызвал к себе двух офицеров разведотдела. Когда они вошли в кабинет, предложил присесть за стол.

- В курсе, что у Уварова на позиции дети?

Офицеры молча кивнули.

- Тогда так. Переоденьтесь, знаки различия, оружие, документы - все оставить в сейфах. Телефоны тоже. Сейчас подгонят два автобуса, на них установлены ложные баки под соляру, там патроны и гранаты для подствольников, поэтому вас за руль и сажаю.

- Все понятно.

- Без команды ничего не делать. Тупо включить дурака. А раз понятно - тогда поехали. С Богом.

Переодевшись, они втроем вышли во двор, где возле двух желтых автобусов стояли владелец автопарка и два водителя. Поздоровались.

- Получилось?

- Конечно, – улыбнулся хозяин. - Все как вы просили. Колеса подкачали, так что не поймут, что вы с грузом. В салоне одеяла, термоса с горячим чаем, пакеты с едой и фруктами. Народ, что смог - собрал. Удачи вам, главное - оттуда детей вывезите, а мои их до места потом с ветерком доставят. Я созвонился с ДПСниками - начальник ГАИ две машины сопровождения выделил. Так что, ждем вас.

- Все, встречаемся на Южном блокпосту, думаю, часа через четыре, не раньше, - Дугин увидел выходящих из здания комбрига и начальника штаба.

- Что это за маскарад, полковник? – недовольно спросил комбриг.

- Этот маскарад называется «экстренная эвакуация детей из зоны непосредственного боестолкновения».

- А почему не доложил?

- Он докладывал мне, вас на месте не было. Я разрешил, – начштаба подмигнул Дугину.

- Расплодилось командиров, того и гляди - скоро мне приказывать начнут. Приедешь - доложишь, что там у них, а то по рации ничерта не поймешь.

- Слушаюсь, - Дугин и офицеры козырнули и отправились к автобусам. Через пару минут они выехали с территории штаба, еще через час Дугин набрал номер и связался с Красновым. А потом позвонил Уварову.   

Блокпост Уварова, Солегорск, август 2014 г., 3-й день операции «Заря», вечер

Уваров сидел на КП и пил крепкий чай, забивая чувство голода. С заваркой он переборщил и теперь морщился от кисловатого, терпкого вкуса горячего напитка. Пришел Батон, следом за ним - Саныч и Лис.

- Ну что, парни? Какой настрой?

- Нет, командир, не хочет народ этим гусям технику и оружие отдавать. Тем более, что перед нами местные да казачье. Сам понимаешь, парням в лом. Злые все. Аж зубами скрипят.

- Можно подумать, что регулярной Российской армии они оставили бы все с радостью, – улыбнулся Сергей. - У тебя, Саныч?

- У Диденко то же самое. Без оружия не уйдут. На прорыв - за милую душу, а так - нет, несмотря на их потери. Тем более, ты же знаешь - кто у него. Там и парни с Майдана, и «Правый сектор». Эти зубами грызть будут. «Кадыровцы» от них во время штурма драпали, как черт от ладана. У Лябаха та же картина. Матерятся почем зря. Без оружия не уйдут. Да и с оружием, пока есть надежда на помощь, не уйдут.

- Ты думаешь - есть надежда? Штаб даже на связь не выходит. Затихарились как мыши. Лично я - не верю. Да и Майор не дурак. Не пустит подкрепление, не допустит прорыва. Лишь бы он на нашу дезу повелся.

- Я тоже давно перестал в сказки верить, но не могут же они - вот так, шесть сотен на произвол судьбы бросить.

- Могут, Саныч, могут. А Сергунин и мотивацию достойную найдет. Не переживай. Лады, парни, я всех услышал. Пьем чай, готовим детей. Дугин звонил - они на подходе.                                                                            

 В это время белый «Форд Транзит» подъезжал к блокпосту. Уставшая от нагрузки последних часов перед отъездом Марина стойко держалась всю дорогу, развлекая дядю Петю разговорами. А минут тридцать назад ее, все же, сморило. Дядя Петя, стараясь не потревожить сон уставшей женщины, вел бус осторожно, умудряясь проскакивать между  ям и ухабов. Вот и последний подъем. Краем глаза дядя Петя отметил пустые капониры там, где обычно Уваров прятал «Машку» и «Батю». Ну да дело военное. «Форд», натужно ревя двигателем, преодолел подъем и покатил по ровной дороге. И тут дядя Петя резко затормозил. Марина откинулась вперед, удерживаемая ремнем безопасности.

- Что, дядь Петь, приехали?

- Приехали… - водитель округлившимися глазами осматривал обгоревшие, изломанные деревья посадок, обгоревшую бронетехнику, стоявшую на обочине, лежавшую кверху колесами, разорванные БМД и БТРы,- приехали, да только куда?

- Боже! – Марина вскрикнула, прижав ладони рук ко рту. – Боже ты мой, что это?

Их никто не встречал. Марину испугала полная тишина. Ни птичьих голосов, ни стрекотания кузнечиков. Вдалеке, на укреплениях, трепетал на ветру все тот же желто-голубой Украинский флаг, но людей не было. Дядя Петя включил передачу и, объезжая воронки, осторожно двинул автобус вперед в полной тишине, нарушаемой лишь звуком работающего дизеля.

Когда до бетонных блоков поста, перегораживавших дорогу, оставалось десяток метров, на дорогу вышли две фигуры в камуфляже с непривычным рисунком. Лица были скрыты под балаклавами. Жестом  остановили автобус.

- Вы кто такие? – раздался молодой голос с явно российским говором.

- А вы кто? – Марина опустила стекло в двери.- Что тут вообще произошло? Где Уваров? Где Саныч?

- А хрен их знает, где они,- засмеялся боец. – Или на кладбище, или в госпитале. А че привезли-то? Нам тоже вкусненького хочется.

- Губы подбери, а то оттопчешь! Зови командира! – зло ответила Марина. Ее уже начинало трясти от непонимания происходящего.

- Тихо, дочка, тихо. Не заводись. Сейчас все проясним, – погладил Марину по колену дядя Петя.

Вернулся солдат,  за ним шел высокий, крепко сложенный мужчина лет тридцати в таком же камуфляже. Знаков различия не было, но по поведению бойцов было понятно, что к автобусу подошел офицер.

- Что за гости? Откуда? Куда?

Все тот же российский говор, отметила про себя Марина.

- Волонтеры из Харькова. В машине продукты и медикаменты. Военного снаряжения нет. Может, хоть вы скажете, что здесь произошло?

- Волонтеры - это хорошо. Но груз проверим однозначно. А что произошло? Да все просто. Противник пошел в атаку. Потом к ним подошло подкрепление, но было нами разбито. Теперь они в городе, а мы здесь, вот и все.

В кармане разгрузки офицера запищала мобилка. Он, не спеша, достал телефон, поднес к уху. Ответил.

- Да, Краснов. Дугин? Подъезжаете? Да, мы готовы вас пропустить. Команду получил. Но только после досмотра. Сам понимаешь. Все, конец связи.

 Спрятав телефон в карман, офицер снова подошел к боковой двери.

- Открывайте, будем осматривать.

Дядя Петя покинул водительское место и, подойдя к задней двери, открыл одну половинку, а потом сдвинул в сторону боковую дверь. Офицер подозвал еще двоих бойцов, и они начали выгружать коробки и пакеты, складывая их на разбитый асфальт. Еще двое занялись тем же у задней двери.

- Откуда ты красивая такая? Может, познакомимся? - к бусу подошел первый боец. Он нравился сам себе - такой крутой, в камуфляже, в балаклаве, с автоматом, в бронике. В чужой стране. Ну, прямо рейнджер из боевика! Восторг от этого щекотал парню промежность и слегка холодил низ живота.

- Не вижу повода! Я думаю, ты сюда не ради знакомства со мной приехал… – спокойно ответила Марина.

- Да кто знает – может, и ради знакомства. Чего злая такая? Без мужика живешь?

 Дядя Петя шагнул к офицеру.

- Убери солдатика от греха. У нее три месяца назад мужа и брата с гуманитаркой расстреляли.

 Офицер внимательно посмотрел на пожилого водителя, потом на Марину и бойца.

- Ярцев! Отставить знакомиться! На пост бегом -  марш! – отдал он команду.

- Есть отставить знакомиться, – боец неохотно отошел от автобуса и пошел к блокам ограждения. Офицер заглянул в полупустой грузовой отсек.

- Все в порядке. Загружайте обратно, – он повернулся к Марине.- Сейчас подойдут два автобуса. Они за детьми едут. Поедете с ними. Выгрузитесь - забирайте гражданских, если останется место - возьмите раненых. Даю слово - трогать не будем. У нас договор.

- Спасибо, Краснов,- Марина влажной салфеткой протерла лицо.

- На здоровье. Смелая вы женщина! – офицер козырнул и отошел от автобуса.

Послышался шум двигателей. В боковое зеркало Марина увидела два автобуса, остановившихся метрах в пяти от «Форда». К автобусам подошли Краснов и четыре солдата. Из автобуса вышел Дугин. В камуфляже, но без оружия.

- Волонтеров с собой возьмите, полковник. Еще одни колеса не лишние будут. Вдруг будет место - грузите раненых, но без оружия.

- Хорошо, договорились, – Дугин подошел к «Форду».

- Ты как, девочка? – пожал руку Марине.

- Терпимо. Что с парнями? Живы они? – Марина напряглась.

- Живы они, живы. Скоро увидишь. Груз не трогали?

- Нет. Выгрузили, осмотрели, загрузили, – вздохнула с облегчением Марина.

- Ну и хорошо. Мы вперед, а вы за нами.

Через десять минут колонна медленно двинулась вперед. На границе Солегорска их встретили Батон и Саныч. Провели до пятиэтажки, в подвале которой был устроен лазарет и прятались дети. Подошли бойцы, стали разгружать «Форд».

- Саныч, в автобусах, в ложных бензобаках – патроны и гранаты для подствольников. Быстро забирайте и начинаем грузить мальцов. В салоне для детей термосы с чаем, одеяла. И готовьте раненых. Где Уваров?

- На КП, – махнул рукой Саныч. – Рисковый ты мужик, Дугин! –  улыбнулся он и побежал к автобусам. Дугин развернулся и, пригибаясь, стал пробираться к КП.

 На КП сидели Уваров и Лис. На ящике из-под патронов лежала карта-схема города.

- Смотри, он должен базироваться где-то на окраине. Ищите админздание, почту, опорный милицейский пункт, детсад. Что-то такое. Здание должно быть с системами жизнеобеспечения, с  коммуникациями, чтобы можно было разместить с десяток бойцов. С ним человек десять, не больше. Он сам в разговоре случайно трепанулся. Пятеро, по всей видимости - аналитики, стратеги, штабники короче. Но, все равно не расслабляйся. Подготовка у всех должна быть - будь здоров. Пятеро - спецы-диверсанты. Двое из них постоянно с ним ходят. Это мне «Юстас» слил информацию. Найди его. Живым вы вряд ли его возьмете, только парней положишь. Поэтому - гасите всех. Что получится из носителей информации взять - бери, сколько унести сможете.  Но самое главное вам - не обращать своего внимания на то, что будет происходить здесь. Вы нам не поможете! Понял меня? Идти тихо. Без огневых контактов. Твоя задача одна - найти и уничтожить Майора. Пути отхода ты знаешь. И еще раз - не лезь сюда. Мы сами тут разберемся. Понял?

- Понял, командир!

- Ну, тогда - с Богом!- Уваров обнял Лиса.- Давай, удачи тебе, Лисенок!

- Спасибо, командир! Не подведу!

Лис ушел. На его место подсел Дугин.

- Майора решил поймать?

- Поймать - это вряд ли, а вот убрать... Убрать - крайне необходимо. Без него вся эта пирамида развалится. Без единого руководства. Пока они будут решать, кто главным будет - мы время выиграем. А так - все ниточки у него. Как сказал кто-то из великих: «Убили генерала и войско его, как бараны, разбежалось»….

- Ну, дай Бог. Что сами решили? Будете отходить?

- Да, Саша! Ты же видишь, что творится. Пока бронетехника цела - есть шанс прорваться. У Диденко все танки сожгли. У меня еще два осталось. У Лябаха два. Но использовать их в городе…  Они снова как тараканы по подвалам да квартирам  порасползались, на баррикадах только для видимости оставили прикрытие. Гасят издалека артиллерией с корректировкой. Как в тире. Не буду же я по домам из танков садить… Попробовал батарею из танков накрыть, так они после первых наших выстрелов - пушки за тягачи и на другую позицию, что с утра приготовили. Мы тогда по «Градам» долбанули. Танкисты молодцы, с первого выстрела одну машину повредили. Остальные тоже поменяли место. Сейчас наблюдатели наносят координаты их дислокации и запасных позиций. Возьмешь с собой. Попробуйте организовать артобстрел, а еще лучше - авиацией накрыть.

- Ты прав. Ты во всем прав, Сергей. Оставаться вам нельзя. А на отход приказа никто не даст.… Да и Майор предупредил, что будет пресекать любые попытки по деблокированию.

- Это как так - предупредил?

- Да так, по-дружески, когда мы с ним об эвакуации детей договаривались.

-  Понятно, значит - не пропустит. Да оно и так ясно было, у него троекратное превосходство в живой силе и технике, не считая местных вояк, тех, что в городе засели. Только людей положите. Вот, если бы одновременно с двух сторон, навстречу друг другу - тогда да. Тогда бы еще могло сработать. Но этого Сергунин не позволит. А что, кстати, с ним, Саша?

- Ждем команды, отслеживаем. На дезу вашу он повелся и уже отправил Майору. Но тот может и не поверить. В любом случае, это возможно будет понять, только наблюдая за противником, за его передвижениями. Если не поверит -  тогда только через батарею. И хорошо бы - во второй половине дня, когда они перерыв между обстрелами устроят. Ночью вас уже наверняка будут ждать. Можно было бы и через твой блокпост. Техники там немного. Но вот это и смущает.

- Будут минировать?

- Скорее всего. А технику, наверняка, припрятали. Нам показали - вот, мол, как мы вас не боимся, смотрите. Или же еще не подошла.

- Да, Антон, покойный, больше насчитал. Ну да все равно - на ночь двух бойцов отправлю, пусть посмотрят за движением. Сейчас все пути хороши, и все может поменяться в любой момент.

- Ту, что Антон насчитал, они дальше продвинули, к Садовому. Там брешь закрыли.

- Теперь понятно, а то мне отец Михаил позвонил, но связь плохая, я толком не понял.

- Добро. Удачи вам, Сергей. И сходи к автобусам. С нами Марина приехала.

- Что? А она как здесь?

- Мы ее с блокпоста забрали. Она к вам приехала с грузом. Иди.

 Уваров сорвался с места и, пригибаясь, побежал к автобусам. Увидев знакомую стройную фигуру в бейсболке с задорным хвостом, даже взмок от нахлынувшего тепла. Сперло дыхание.

- Мариш, – шагнул к ней.

- Уваров! – Марина бросилась к нему на грудь. – Живой! Живой! Сережка…

- Конечно, жив. Мне туда еще рано, – он, улыбаясь, показал пальцем  на небо. - У меня пацаны здесь.

- У тебя еще и дочка, не забывай. Да и мне ты тоже живым нужен! Долго вы еще в этом аду будете?- чуть откинулась назад Марина.

- Не знаю, Милый Друг. Постараемся уйти, чтобы людей сберечь.

- Береги себя, береги парней! Я знаю - ты сможешь, – Марина поцеловала Сергея в губы. Ошалевший от неожиданности Уваров поначалу растерялся, но потом ответил, нежно целуя мягкие теплые губы. Губы женщины, волосы которой пропахли войной. С трудом оторвавшись друг от друга, посмотрели глаза в глаза.

- Смешной ты и милый. Как десятиклассник на первом свидании. Но нежный. Я тебе кофе еще привезла. Есть где сварить?

- Да, и время еще есть. Пошли на КП. Только надень шлем и пригибайся. Тут любой гадости ждать можно. Смешной?  Не нравится?

- Да нравится, наоборот. Я как в детство окунулась. Нерешительность твоя и застенчивость - это плюс. Запомни, Уваров. Женщины это ценят, особенно во время флирта.

- Я тебя придушу сейчас ласково. Какие женщины? Какой флирт?

- Дурак ты, Уваров. Не во флирте дело! Ты простой, как велосипед. Как рубаха наизнанку. И я очень буду рада, если это будет распространяться не на всех женщин, а только на меня. Но ты не бабник. Это тоже сразу видно. Ты, Уваров – идеалист! И не осуждай меня. У меня с мужем покойным давно все чувства умерли. Вот только я не знала, что встречу такого как ты, и так быстро после Костиной гибели. Вроде как - и мораль, и нормы приличия, а я сделать с собой ничего не могу. Ты мне снишься по ночам, десятиклассник, – засмеялась Марина. Потом резко отвернувшись, ушла к микроавтобусу.

Марина подошла к «Форду», вытащила из-под сиденья банку молотого кофе, упаковку сухого спирта и алюминиевую кружку, надела шлем, обтянутый желтым матерчатым чехлом с красной надписью «волонтер».

- Вот уж запасливая женщина - все с собой! – рассмеялся Сергей.

- Так я же волонтер. У нас все с собой. Пошли, - и они, пригибаясь, побежали на КП.

Саныч руководил погрузкой. Солдаты - по двое, по трое  - выводили из подвала чумазых ребятишек. Выносили матрацы, одеяла, подушки. Рассаживали детей в автобусах. Матрацами закрывали боковые стенки и окна – на всякий случай. Когда закончили с детворой, то усадили еще три семьи беженцев – женщин с детьми, которые решили уехать от ужасов войны к родне. Потом приступили к погрузке раненых. Вернулись Уваров и Марина. Сергей подходил к бойцам. Для каждого у него нашлось подбадривающее слово. В ответ слышалось: «Удачи, командир! Мы еще вернемся, командир! До встречи, командир! Командир, там брательник мой, во второй роте, присмотри за ним - Васька Смолин. Мы еще в Ялте водки выпьем на набережной, командир! И на Красной площади выпьем!».

- Нет, лучше уж в Ялте. В Москву не хочу, не нравится мне этот город. Да и чужого нам не надо - пусть наше вернут. Поправляйтесь, парни. Еще встретимся. Хочу видеть всех живыми и в гражданке!

Попрощался с Дугиным. Поцеловал Марину. Помог ей сесть в автобус.

- Ну все, с Богом, трогайте!

Колонна медленно растворилась в опускавшихся на город сумерках. Уваров стоял и смотрел, пока Маришкин «Форд» не скрылся вдали. Потом пошел на КП. Саныч, довольный, варил кофе.

- Как думаешь - дадут уйти?

- Колонне? Конечно! Зачем ему головняк с детьми? Он и раненых нам дал вывезти, чтобы в случае пленения с ними не возиться. А вот нам он сюрпризов, думаю, приготовил массу - только успевай удивляться. Дай команду усилить наблюдение и отправь двух бойцов на границу города. Пусть смотрят, что в темноте гости на нашем посту творить будут. Сдается мне - они картошку решили посадить ночью.

- Ага – это, типа, чтобы колорадский жук не видел.

- Да типа того. Только в роли жука мы можем оказаться. Допиваем кофе - и по позициям. Я направо, ты налево. С соседями продуктами поделились?

- Обижаешь, командир. Все по чесноку! Уже и отдали…                

Майор в это время находился совсем рядом, за первой баррикадой, где в помещении кафе принимал доклады.

- Минометные расчеты заняли места на крышах. Группы гранатометчиков готовы.

- Пехота готова.

- Танки готовы, – поступали доклады от командиров подразделений и секторов обороны Солегорска.

- Ну, раз все готово - то заводи, поехали! Начинают минометы, после первого залпа, идут танки, остальные - произвольно, по готовности. Начали!

И началось. Хлопнув, с характерным воем ушли в сторону позиций наступавших первые мины. И тишина вечера разорвалась взрывами, стуком пулеметов, автоматными очередями. Минометчики выполнили задачу, согнав с крыш Уваровских стрелков и наблюдателей. Но потерь не было. Глазастый Батон первым заметил в ранних сумерках, непонятное движение на крышах домов. Приложившись к биноклю, он с удивлением увидел, что противник на плоской крыше пятиэтажного дома устанавливает тяжелые минометы.

- Эти придурки минометы на крышу потянули, наверняка - нас сгонять будут, – прокомментировал он увиденное. - В укрытия всем, минометы на крыше! – заорал и сам бросился к чердачному окну. Они успели вовремя. Но противник добился того, чего хотел. Они больше не контролировали улицы сверху, и крыши соседних домов остались без защиты. Внизу рявкнули танковые пушки, им ответили другие. На улицах города начался сущий ад.

Оставшиеся в этом районе жильцы пятиэтажек в ужасе бросились в подвалы. Эти люди остались потому, что им просто некуда было переезжать. Их друзья и родственники, кто смог - уже уехали, другие жили в таких же, охваченных войной, городках Донбасса. Поэтому они остались и выживали, как могли. До вчерашнего дня они еще надеялись избежать ужасов артобстрелов и уличных боев, но теперь этих надежд не осталось, и, при первых звуках стрельбы, жильцы побежали в спасительные подземелья сырых, захламленных подвалов, где уже оборудовали себе лежаки и лежанки, установили буржуйки и электроплиты. Снесли вниз запасы провизии и воды.

А на улицах шел бой. Ночь накрыла город внезапно. Как бы, желая образумить рвущих друг друга на части порохом и металлом людей. Но бой не остановился, а стал еще более ожесточенным. Горели танки. Горело помещение магазина, в котором еще позавчера можно было купить продукты, горел киоск на углу. В отсветах этого пламени мелькали согнутые фигурки в камуфляже, поливая друг друга автоматными очередями, обмениваясь гранатами из подствольников или бросая ручные. Примерно через час Майор дал команду прекратить огонь. Противники вернулись на позиции, не выиграв и не проиграв ни метра земли.

- Через час повторить. Что с бронетехникой?

- У гвардейцев две БМД. У Уварова один танк. И у добровольцев танк и БМД.

- Мало, черт возьми! Мало! Ладно, пока всем отдыхать, через час повторить.

Харьковская трасса, август 2014 г., ночь

Колонна  с детьми благополучно миновала блокпост. Как и обещал Краснов, раненых не тронули, только сфотографировали всех цифровой фотокамерой. Возражать было бесполезно, и бойцы молча стерпели эту процедуру. Марина ехала во втором автобусе с детьми. Вместо нее на переднее сиденье микроавтобуса посадили раненого в руку и плечо бойца. Дугин тоже ехал в одном автобусе с Мариной. Они напоили детей чаем, дали немного галет и фруктов. На большее не решились, не зная, сколько детвора прожила в голоде - боялись, чтобы им не стало плохо. Ребятишки притихли и заснули. Марина сидела на краешке сиденья, на ее коленях, положив белокурую голову с заплетенными косичками, спала девочка лет десяти. Марина осторожно гладила ее по волосам. Девочка постоянно вздрагивала во сне. Остановились возле первого украинского блокпоста. Дугин поцеловал Марину в голову.

- Счастливо, девочка. Дальше пойдете с милицейским сопровождением. А мне пора.

- Счастливо, Дугин. Береги себя. И помоги им, помоги - вытащите их оттуда!

- Вытащим! Я постараюсь! Даже, если не мы вытащим - он сам оттуда выберется и людей выведет. Ты только верь! – Дугин вышел из автобуса. Офицеры освободили водительские кресла, уступив их гражданским водителям. Впереди вспыхнули проблесковые маяки патрульных автомобилей, и колонна двинулась дальше.

На полпути остановились у дорожного комплекса. Хозяин кемпинга и персонал уже ждали гостей. Тут же стояли четыре кареты скорой помощи. Детвору развели по номерам кемпинга умываться и переодеваться – одежду принесли местные жители, узнав, что будут везти эвакуированных детей. В зале ресторана накрыли столы. Врач из «скорой» разрешил кормить детей только бульоном, салатом и фруктами. Когда Марина со своей командой из пяти девочек зашли в зал и сели за стол, десятилетняя Оленька - та самая, что спала у Марины на коленях - спросила: «Марина, можно мы будем разговаривать на украинський мови, нас тут за это уже убивать не будут?», – сказала громко, на весь зал, и зал притих.

- Можно, Оленька, можно. И на украинском языке можно, и на русском.

- Ни, мы бажаемо на украинський розмовляты, бо мы ж украиньци и вже на Украини.

 У Марины по щекам потекли слезы. И не только у нее. Плакали официантки, плакал хозяин – пятидесятилетний дородный мужик - глядя на этих детей, которые еще несколько часов назад могли умереть в любой момент.

- У нас преподаватель украинского языка молодой парень был – Валерий, сам родом из Винницы. Приехал к нам по распределению. Два года после института работал у нас. Он с ними и песни пел, и праздники всякие народные устраивал. Его друзья приезжали, помогали детям костюмы готовить. Детвора от него без ума была, - подошла к Марине, Татьяна Сергеевна.

- А где он?

- Не знаю. Его, примерно через месяц, как все это началось, местные «особисты» забрали. У нас за украинскую речь могли просто избить, покалечить. Вот его и забрали. Больше мы о нем ничего не слышали. Пытались справки наводить, но нам пригрозили, что и с нами разберутся за то, что «змею бандеровскую» пригрели.

Через полчаса детей повели рассаживать по автобусам. Провожать их вышел весь персонал кемпинга.

Раненых тоже покормили, оказали необходимую помощь. «Тяжелых» увезли сразу в ближайшую больницу. Остальные разместились в двух оставшихся машинах и волонтерском «Форде».  Дети подходили к ним и благодарили бойцов. Желали им поскорее выздоравливать, и все это на таком красивом, певучем украинском языке, как будто они всю жизнь на нем разговаривали. Ребятишек усадили в автобусы, и колонна, озаряя ночь вспышками проблесковых маяков патрульных автомобилей, растворилась в ночи.

                                Солегорск, август 2014 г., группа Лиса

 Лис вел свою группу по намеченному маршруту. Маршрут был проверенный, но осторожность не мешала. Сняли две новых растяжки, которых раньше не было. Нашли тайник с оружием, пополнили боезапас и тут же заминировали его. Когда начался бой, и с потолка посыпались пыль и песок, остановились. Но продвижения противника по подвалам не услышали. Вышли в подъезд, быстрыми, бесшумными тенями перебежали через улицу. Снова пошли по подвалам, переходя из дома в дом. Натыкались на оборудованные жильцами убежища. Хотя по их форме и экипировке трудно было определить принадлежность к подразделениям ВСУ, контактов с гражданским населением не хотелось – неизвестно, на кого нарвешься. Трудно предсказать реакцию человека, которого внезапно вырвали из привычного, спокойного, размеренного течения жизни. Вырвали неизвестно для чего, для достижения непонятных ему целей. Обрушили на сознание обывателя, привыкшего существовать в рамках бытового выживания (работа, магазин, дом, семья), массу непривычной, невоспринимаемой им поначалу информации. Стали «грузить» сведениями о «новом мире», о выходе из состава Украины, о противостоянии Киевской «хунте», «бандеровцам», «правосекам». Отняли у человека привычный мир, в котором он видел свое будущее, взамен дав новый - непонятный, стреляющий, убивающий. Следом за этим, пришло все сильнее и сильнее усиливающееся убеждение собственной ненужности, непринадлежности к остальной части страны. Поэтому предсказать, как будет настроен испуганный, озлобленный, доведенный до отчаяния войной человек, никто не мог. Вот и шли они, прячась и замирая при малейшей опасности быть обнаруженными.

Перешли еще одну улицу, и снова подвал. Но тут Лис поднял руку. Впереди послышались какие-то голоса, стоны, мужской хохот. Осторожно прошли вперед. Сняли еще три растяжки. Кто-то сильно не хотел видеть у себя гостей. Звуки доносились из-за приоткрытой, тяжелой двери убежища.

Лис осторожно подошел к двери, заглянул в щель. Увиденное заставило его до боли сжать зубы.

Двое в камуфляжных куртках, сняв штаны, насиловали стоявшую на четвереньках женщину, средних лет. Женщина была совершенно голой, со следами побоев на теле. Глаза ее были закрыты, по щекам текли слезы. Насильники пристроились с двух сторон и ритмично двигаясь, обменивались пошлыми шутками. Двое других устроились на стульях возле трубы душа, под текущими струями воды которого стояла высокая, худощавая, голая девчонка лет двадцати, тоже вся в синяках и ссадинах. В противоположном углу подвала, на бетонном пыльном полу, лежали два связанных мужика в порванной и окровавленной одежде. Автоматы стояли где попало. На кресле Лис заметил два ремня с пистолетными кобурами. Быстро до оружия «камуфляжным» было не добраться. 

Отступив от двери, Лис на пальцах показал расстановку противника и показал, кто кого работает. Им нельзя было ввязываться. Лис это понимал, но заставить себя уйти не смог. Если бы они ушли, то эта кошмарная картина преследовала бы его до конца жизни. Он осмотрел дверь. Петли были смазаны. Достав из ножен спецназовский нож, осторожно потянул за ручку.  Дверь бесшумно распахнулась. Лис первым рванулся в подвал. За ним пошли бойцы. Четверо насильников даже не поняли, что произошло. Трое из них умерли мгновенно от точных ножевых ударов, четвертый, оглушенный, упал на грязный пол подвала. Ему связали руки и вставили в рот кляп. Подняв пленного и поставив его под стенку, Лис привел его в чувства и, приставив нож к горлу, вытащив кляп изо рта, начал допрос.

- Кто такие?

- Местные.

- Из какого подразделения?

- Третья рота, шестой батальон.

- Кто командир, состав, место дислокации, вооружение? Как тут оказались? Быстро!

Пленный зачастил, проглатывая окончания слов. Оказалось, что четыре дня назад их отпустили домой на побывку. Это убежище они облюбовали давно. Здесь было электричество, труба с водой, канализация. Из ближайших квартир они притащили пару диванов, кресла, столы. Принесли телевизор и холодильник. Тут они проводили свободное от службы время. Их рота, во время боев месяц назад, понесла большие потери и была выведена в этот район на охрану блокпоста и для охраны северо-западной окраины города. Подразделение усилили двумя танками  и парой БМП. Когда  им дали недельный отпуск - они направились прямиком сюда. Сильно хотелось выпить и выспаться. На следующий день планировалась баня с местными безотказными подружками, которые охотно обслуживали бойцов и за спиртное, и за деньги, и за продукты. По пути затарились в соседнем магазине водкой и закуской. Избив продавца, отобрали у него выручку. Там же, в магазине, не в силах удержаться, опорожнили «из горла» две бутылки водки и пошли в свой подвал. Переходя улицу, остановили проезжавшую мимо иномарку.

Сидевшая на переднем пассажирском сиденье строго и со вкусом одетая женщина средних лет, стала возмущаться их требованием остановиться, указывая на георгиевскую ленточку на боковом зеркале авто и флажок ДНР на передней торпеде. Их бы, может, и отпустили бы, но тут у водителя то ли нога с педали слетела, то ли он действительно решил рвануть вперед, спасая себя и пассажиров от пьяной компании - неизвестно. Машина дернулась, толкнув бампером в ногу одного из окруживших машину мужчин. Этого оказалось достаточно. Водка и озлобленность от собственной никчемности дали толчок всплеску ярости и ненависти к этой, катящей на шикарной машине, бабе и ее сопровождающим. Через несколько секунд пассажиры и водитель оказались на асфальте. Их избили и отвели в подвал. Потом перенесли из машины все вещи, а машину загнали в переулок.

Расположившись в подвале, они наслаждались своей властью над беззащитными пленниками. Попивая водку, рассуждали о том, как и кого из женщин будут насиловать. Периодически избивали связанных мужчин. Когда злоба прошла, а водка расслабила, разыграли в карты обмирающих от ужаса происходящего женщин.

Судя по многочисленным гематомам и ссадинам, женщины так просто не сдавались. Да и на руках и груди насильников виднелись царапины от женских ногтей и следы от укусов.

- Майора знаешь? Самый главный здесь, руководит всеми, – перешел к другой части допроса Лис.

- Не знаю, майор он или нет, но носятся тут какие-то на двух черных «Роверах». Очень часто мимо поста проезжают в сторону детского садика, что в частном секторе на окраине, и обратно. Бывает - по нескольку раз на день. Их все тут уважают. Мы их машины ни разу не останавливали. Бугры какие-то, это верняк. Даже чечены их слушаются и не борзеют никогда.

- Откуда знаешь?

- Да мы, когда на передовой были, видели, как один из этих крутых «кадыровскому» ротному и его офицерам разнос за что-то устроил. Так они даже не сказали ничего в ответ. Молча головами покивали и ушли.

- Родной, отойдииии! – услышал Лис не голос, а звериный рык. Откинувшись назад, он сгруппировался, выхватив нож, но застыл на месте. Голая женщина с куском водопроводной трубы в руках с размаху опустила ее на голову пленного. Потом еще, и еще. Лис бросился к ней и, выбив трубу из рук, прижал к себе. Женщина вырывалась с необычайной силой.

- Пустииии! Пустииии!

- Он уже мертв. Уже все! Все закончилось! Сдох он.

Женщина затряслась в рыданиях. Лис держал ее, не отпуская. Постепенно она успокоилась, лишь изредка всхлипывая.

- Водки! – Лис обернулся к бойцам, приводившим в чувство мужчин. Один из бойцов метнулся к холодильнику, достал початую бутылку водки, налил полстакана и протянул Лису. – Полный давай, полный, – потребовал Лис.

Боец наполнил стакан до краев. Лис протянул его женщине, и та, молча, в три глотка, как воду, проглотила спиртное. Потом как-то сразу обмякла, и Лис, подхватив ее на руки, уложил на диван. Закутал в одеяло, положил под голову подушку.

Один из мужчин под стеной подвала пришел в себя и сел. Лицо его представляло сплошное кровавое месиво. Глаза заплыли, на их месте виднелись только тонкие щелки налитых кровью век.

- Старший, глянь! – в присутствии посторонних бойцы не называли даже позывных.

- Что там? – Лис повернулся к окликнувшему его бойцу.

- Целая сумка денег. И наши, и зеленые, и еврики, – продемонстрировал боец находку.

- Эй, это ваши деньги? – Лис обратился к мужчине. В ответ тот промычал что-то нечленораздельное.

- Наших там сто двадцать гривной и пятнадцать долларами. Все, что смогли со счетов фирмы в банке снять. Там бумажки вставлены с названием «АЛК», – подала голос девушка, которая, замотавшись в одеяло, сидя в кресле, с жадностью ела тушенку из банки, ловко орудуя охотничьим ножом. - Это директор, а то - наш водитель, – продолжала она комментировать, не переставая жевать.

- Понятно, - Лис расстелил на полу газету и вывернул туда содержимое сумки. Отобрал пачки денег с пометками «АЛК», сложил в пакет, добавил туда еще пару пачек и подвинул пакет к девчонке. – Это вам, – затем пересчитал остальные, разделил на равные части и раздал бойцам. – Упакуйте в разгрузку или рюкзаки. Кто дойдет - сдаст ротному, он решит, как их использовать. На крайняк - нашим раненым на лечение отдадим. Возражения есть? – возражений не было.

- Я с вами пойду! – девчонка встала с дивана и, сбросив одеяло, абсолютно не стесняясь своей наготы в присутствии бойцов группы, подошла к самому худощавому из убитых насильников. Присев, расшнуровала и стянула с него берцы, потом штаны. Сняла с гвоздика, вбитого в стену, камуфляжную куртку, бросила все это на диван. Потом подошла к сумкам, брошенным в углу, и, покопавшись в одной из них, достала нижнее белье. Подойдя к дивану, стала одеваться, аккуратно и неторопливо.

- Совсем девке башню снесло, куда ее с собой брать? – подал голос один из бойцов.

- Вижу, не слепой. А не взять - она чудить начнет. Отловят. Пытать начнут - и все, мы спалились, – ответил Лис. Он старался не смотреть в сторону одевающейся девушки, но не смог удержаться и повернулся к ней. Девушка уже надела брюки и, поставив ногу на подлокотник кресла, шнуровала берцы. Высокая, упругая грудь задорно подрагивала в такт движениям рук. Лис резко выдохнул и отвернулся.

- Ничего мне не снесло. Или вы удивляетесь, что я в истерике не валяюсь. Ну, а смысл? Начну себя жалеть, дожалеюсь до дурки. А так… – она улыбнулась. – Мальчики, я чуть не кончила - так красиво вы их сделали. Я последний день об этом постоянно молилась, вот меня и услышали. Так что, с головой у меня полный порядок. А еще - я неплохо стреляю из пистолета, немного знаю рукопашку и хорошо работаю с ножом, – она снова наклонилась над сумкой и достала оттуда спецназовский нож в ножнах. Извлекла нож из ножен и направилась к трупам насильников.

- Эй! Ты чего это собралась делать? – окликнул ее Лис.

- Да хозяйство им отрежу и во рты повставляю, – обернулась к нему девушка.

- И тем самым напишешь приветственное письмо тому, кто их найдет. Прекращай.

- А что делать? – девушка остановилась возле трупов, поигрывая ножом.

- Мы сами все сделаем, обставим, как будто бы они друг дружку в пьяной драке порешили. Разложим живописно и гранату бросим напоследок. Дверь толстая, никто не услышит.

- Ладно, не спорю, – девушка вернулась к банке с тушенкой.

- Только коллег твоих нужно пристроить куда-нибудь. Нам с ними возиться не с руки.

- Давай я схожу, посмотрю – может, квартиру пустую найду. Мне проще, я местная, – не прекращая есть, предложила девчонка.

- Иди, и вы двое с ней. Прикроете, если что, и осмотритесь заодно, – скомандовал Лис.

- Добро, – двое бойцов, стоявших ближе всех к входной двери, вышли из убежища следом за девушкой.

Пока бойцы ходили на разведку, Лис попытался привести в чувство водителя, но безуспешно. Минут через десять разведчики вернулись.

- Нашли, отличная хата. Переезжаем, – восторженно доложил один из них.

- Давайте, только этого нести придется,  – Лис указал на непреходящего в сознание водителя, которому, по всей видимости, досталось больше всех.

Перебазирование заняло минут двадцать. Потом Лис вернулся и критически осмотрел свою импровизацию. Все выглядело натурально – пьянка с поножовщиной. Он вышел в подвал, прикрыл дверь, оставив небольшую щель. Достал гранату, выдернул кольцо, и бросил внутрь убежища. Навалившись плечом на холодный толстый металл двери, задвинул засов. Внутри раздался глухой звук взрыва, дверь чуть качнуло на старых петлях. Открыв ее, Лис заглянул внутрь, удовлетворенно хмыкнул, оставшись довольным увиденной картиной. Оставив запоры открытыми, он пошел догонять остальных.

Квартира оказалась удобной – с окнами на обе стороны и угловой застекленной лоджией, что давало еще одно преимущество для наблюдения за улицей. Соорудив из найденных покрывал светомаскировку, устроили привал. Лис и Наташа (как назвалась девчонка) склонились над схемой города. За три улицы от того места, где находился интересующий их объект, начинался частный сектор. Это очень осложняло задачу. Частично он просматривался с одного из торцов лоджии. Лис тут же организовал наблюдение, отмечая на карте дома, в окнах которых горел свет. А над южной частью города стояло зарево, и доносились звуки канонады.

 Солегорск, август 2014-го., 4-й день операции «Заря», утро.

За ночь отбили три атаки. Противник повредил последний танк – заклинило башню, но танкисты продолжали стрелять, маневрируя ходовой. Танк ворочался в своем укрытии как какое-то железное рычащее чудовище, изредка плюющееся огнем. Второй танк, обездвиженный, тоже продолжал стрелять, пресекая попытки массированной атаки со стороны противника. В наступившей тишине слышны были лишь потрескивание догорающей пластиковой отделки магазина да редкие отдельные выстрелы. Уваров собрал командиров, обсудили ситуацию. Потери были сравнительно небольшие, в основном - осколочные ранения, но было и трое тяжелых. Бойцы, после оказания помощи, оставались на позициях - в подвал пятиэтажки, в котором устроили лазарет, людей было не загнать. Противник, наоборот, понес ощутимые потери, особенно во время последней атаки.

Самое печальное было то, что боекомплекта после ночных схваток осталось меньше половины. Немного удалось пополнить запас, собрав оружие и боеприпасы на поле боя, но это были слезы. Еще один день и такая ночь - и стрелять будет нечем. Да и продовольствия, привезенного волонтерами, в режиме жесточайшей экономии с натяжкой хватало еще на сутки. Связался с Лябахом. У того остался один танк. У Диденко пожгли всю технику. И потери у него были больше всех. Противник, пользуясь отсутствием техники, сильнее всего атаковал именно в этом секторе. Но гвардейцы не отступили и в последней атаке - не выдержав, схватились в рукопашной схватке с казаками. Дрались прикладами, саперными лопатками, ножами, обратив противника в позорное бегство. Что называется - отвели душу! У Уварова, кроме двух, как он пошутил, «полутанков» оставались еще «Машка» и «Батя». Эти две машины были словно заговоренные, чем несказанно радовали бойцов, поднимая им настроение.

Неожиданно вышел на связь штаб бригады и, наконец, изрек принятое решение – отход запретили. Мол, тяжелая техника уже на подходе, формируется группа для прорыва кольца со стороны Садового. Поэтому, держаться на позициях любой ценой. Комбриг орал по рации как потерпевший. Кроме как  «мать – перемать», в конце монолога больше ничего не услышали. Но смысл был понятен: за оставление позиций – под суд.

Решили провести разведку, чтобы уточнить какую перестановку производит противник и чего им ждать дальше. Вернулись наблюдатели Уварова, которых он посылал на южную окраину. За ночь противник заминировал обе обочины дороги, ведущей к блокпосту. Ночью туда подошла еще одна колонна бронетехники. Уваров связался с комбатом и предложил собраться через час в подвале все того же красного дома.

Саныч на остатках сухого спирта сварил кофе, разлил по кружкам. Закурили, изредка переговариваясь, пили горячий, вкусный, пахнущий гражданской жизнью напиток. В прорыв кольца слабо верилось. Слишком уж много сил стянул противник, и кольцо уже нужно было не прорывать, а начинать полномасштабное наступление с уничтожением огневых средств противника, координаты дислокации которых Уваров передал Дугину. А они бы, со своей стороны, помогли, чтобы потом можно было развернуться и охватить город с двух сторон, лишив противника возможности получить подкрепление. Но делать это нужно было сейчас, немедленно, пока еще было - чем и кому сражаться. А так - отправят еще одну оперативную группу, которую на подходе или из гаубиц, или из «Градов» расстреляют. Настроение снова скатилось до нижних градусов. И не из-за критической ситуации, а из-за бессмысленности происходящего. Ну зачем, зачем нужно было лезть в этот Солегорск, не отрезав укрепившемуся в городе противнику канал поставок боеприпасов и подкрепления? Ведь ситуация была вполне стабильна. Обычная позиционная война. Правда, противник садил по ним из чего только можно, а они отвечали лишь из автоматов и ДШК при ближнем огневом контакте, когда противник устраивал вылазки, не оставляя надежды выбить их с блокпоста. Уваров, может, и ответил бы из всех тяжелых стволов, но вот артиллерии у него тогда в подчинении не было, а те цели, координаты которых приносили разведчики и которые он регулярно сообщал в штаб бригады, молча игнорировались  командованием. Так и крутили ситуацию туда – сюда, снимая напряжение тем, что могли выговориться. Под конец решили приготовиться к прорыву, если в ближайшее время не поступит информация о начале деблокирования. Но, и в этом случае им следовало быть готовыми оказать наступающим помощь. Заставить противника воевать на два фронта. Тут же распределили - кто из командиров взводов за что отвечает. Порядок отступления, направление отхода. Группу прикрытия решили собрать из добровольцев. Получив четкие указания, командиры ушли к своим подразделениям.

                               Солегорск, август 2014 г., группа Лиса, (продолжение).                          

Лис и его бойцы обустроились в занятой квартире. Меняясь, по очереди вели наблюдение, фиксировали движение в интересующем секторе. Пришел в себя водитель, но о том, чтобы посадить его за руль, не могло быть и речи. Отошедшая, если можно так сказать (как от такого можно отойти?) Елена, предложила отвезти мужчин в больницу, которая, несмотря ни на что, еще продолжала функционировать. Но этого пока нельзя было делать. Лис решил ждать вечера. Лена и мужчины находились в отдельной комнате, и при них никаких разговоров о дальнейшем маршруте и целях движения не велось. Говорили только о том, что разведку закончили и пора возвращаться назад. Наблюдателям было странно видеть, как по улицам ходят люди, ездит транспорт. За два месяца нахождения на блокпосту они настолько отвыкли от обычной городской жизни, что все это казалось нереальным. В окнах и на балконах соседних домов виднелись силуэты жильцов, сушилось белье. Кто-то ругался, кто-то просто курил, опираясь на перила. Из окон одной из квартир доносился блатной музон, в окнах мелькали фигуры мужчин в камуфляже и без, женщин в ярких платьях. Крики, тосты, пустые бутылки в окна…. Наблюдатели повысили осторожность. С южной стороны города снова слышалась канонада. И тут - судьба преподнесла им подарок. На кухню, где устроили штаб, зашла Лена.

- Я могу вам помочь выйти из города незамеченными.

- Это как? – обернулся к ней Лис.

- А вот как. Дай план города.

Лис развернул на столе карту-схему.

- Мой отец инженером по надзору за техникой безопасности на шахтах работал в исполкоме, еще при Союзе. Так вот. В западной части города велись соляные разработки. А здесь, на северной окраине, разрабатывали угольный пласт. Разработку начали еще до революции, и в городе есть несколько входов в старые штольни. После войны начали разрабатывать более мощные залежи угля,  пласт которого, к тому же, был ближе к поверхности, а эти старые выработки закрыли, – Лена взяла в руки карандаш. – Вот, смотрите. Когда в 90-х стали закрывать шахты, народу вообще стало жить худо. Тогда люди и вспомнили о старых выработках, и пошли добывать уголь дедовским методом. Тут - через двор - входы в старые забои. А центральная штольня, по которой ручные вагонетки катали, идет за границу города и выходит на удалении трех километров, возле шахты «Кировская». Эту шахту закрыли лет пять назад. Если новая власть там работы не начала, то на ней должно быть пусто. Но там уже давно все разграбили, что можно было украсть - украли. Чтобы ее запустить - слишком много денег вложить нужно. Поэтому, думаю - там спокойно. Ближайшие к нам входы здесь и здесь,  - Лена поставила карандашом отметки на карте-схеме. – Как уйдете, я ребят в больницу отвезу.

- Спасибо, Лена. Огромное тебе спасибо, – Лис улыбнулся под балаклавой и довольно потер руки.

- И еще, вы можете и днем пройти к входам. По форме понять, кто вы такие - невозможно. У нас в последнее время полная неразбериха. Одни уезжают, другие приезжают. Георгиевскую ленту на погон повяжете и ни у кого своим появлением подозрений не вызовете. По манере поведения вы на местных  вояк не похожи, а этот район они контролируют. Когда приезжают «кадыровцы» или военные - они тише воды, ниже травы. Знают, кто хозяин. Тут же как - те, кто идейные были, так они или в командирах или погибли. А это - в основном безработные да местная гопота. Есть, конечно, нормальные бойцы. Те, которые и за порядком смотрят, и не мародерствуют. Но таких немного. Тем более - знаете, как могут мозги прочистить. Теперь никто ничего не понимает - где ложь, где правда. Пока сам не столкнешься - не поймешь. У некоторых еще работа осталась. В окопах да на баррикадах не все же сидят, - она перевела дух. На лбу выступили капельки пота. По этим капелькам и по бледной коже лица было понятно, что Лена еще не совсем оправилась от пережитого потрясения. Смахнув пот, женщина продолжила. – Люди тем и спасаются. Те же шахтеры. Им ведь привычней отбойный молоток и угольный комбайн, чем танк и автомат. Поэтому вам можно смело идти днем. Ближайший вход - за «сталинкой» во дворе. Оборудован он под убежище, найти легко. Вернее - сразу идет бомбоубежище, а из него вход в штольню.

- Спасибо, Лена. Мы сейчас обсудим и решим, как поступить. Отдыхайте.

Зайдя в комнату, где расположились на отдых бойцы его группы, Лис изложил ситуацию и показал на карте предполагаемый маршрут движения. Решили идти не медля. Времени было в обрез. Непрекращающаяся канонада давила на нервы, усиливая волнение за судьбы товарищей.

Собрались быстро. Навязали георгиевских ленточек на погоны, благо их в квартире оказалась целая упаковка. Нашлись и ДНРовские повязки. Ими украсили шлемы. Попросив Лену выехать не раньше, чем через шесть часов после их ухода, попрощались с ней и мужчинами и покинули квартиру.

Из подъезда вышли двумя группами, и пошли, распределившись  по обеим сторонам улицы, имитируя патрульно-поисковую операцию. Редкие прохожие не обращали на них ни малейшего внимания. На разукрашенном в камуфляж УАЗе проехала группа казаков,  поприветствовавших Лиса и его бойцов сигналом и выстрелами в воздух из автоматов. Бойцы Лиса ответили «коллегам» свистом и «радостными» криками. Перешли через дорогу и подошли к «сталинке».

Типовое здание 50-х годов постройки, со ступенями и колонами, выглядело заброшенным, каковым на самом деле и являлось. Здание зияло пустыми оконными и дверными проемами. Грязные потеки, потрескавшаяся, а местами и обвалившаяся штукатурка открывала кирпичную кладку. Соблюдая осторожность, вошли внутрь, спугнув двух бездомных собак. Собаки, поскуливая, выпрыгнули в окно и, поджав хвосты, потрусили по улице в поисках нового убежища. Бойцы осмотрелись и, найдя еще один выход, оказались во внутреннем  дворике.

Вход в убежище нашли сразу - перекошенная дверь, голые кирпичи со следами старой побелки, наполовину оторванная, согнутая металлическая табличка с еле видными буквами «городское убежище №1» над входом. Осторожно вошли внутрь. Судя по беспорядку и захламленности, здесь уже давно никто не бывал. Даже следов пребывания бомжей не наблюдалось. Один из бойцов подошел к чудом уцелевшему электрическому щитку и защелкал рычажками выключателей. В глубине коридоров появились отблески света.

- Мать твою! Ну, вот люблю я эту страну! Все развалено - а свет есть, даже лампочки не все потырили, – улыбнулся Лис. – Ну, с Богом, парни. Вперед.

И они пошли по бетонным коридорам, освещаемым редкими лампочками под грязными защитными плафонами. Убежище оказалось огромным. Как видно, при Сталине бетон воровать боялись и строили на совесть. Бесконечные ряды комнат, в некоторых из которых сохранились двухъярусные металлические кровати с пружинными сетками. Остовы промышленных электрических кухонных плит, душевые и туалетные комнаты. Наконец, группа добралась до тяжелой металлической двери, которой оканчивалось последнее помещение с каким-то непонятным переплетением труб и вентилей, выходящих из пола и скрывающихся в боковой стене. Разгадывать назначение механизмов ни времени, ни желания не было. С дверью разведчики провозились с полчаса, пока, стальные засовы, наконец, не сдались и не полезли, скрежеща, из своих пазов. Дверь открылась. Пахнуло спертым, затхлым воздухом подземелья.

- Натка, ты крыс не боишься? – поинтересовался Лис. Ответом ему был пинок коленкой под зад.

- Ответ принимается, – засмеялся он. Включили фонарики и шагнули в неизвестность. Путь по старым штольням был несложный. Правда, приходилось идти постоянно пригибаясь. Старый крепеж выглядел еще надежным, но на крепость его проверять никто не стал. Примерно через полкилометра извивающегося тоннеля увидели первый боковой вход и свежие доски на боковом ограждении. Обнаруженный ход при осмотре оказался коротким - метров двадцать, не больше. Осторожно осмотрелись. Как и говорила Лена, тоннель вел во двор жилого дома. Почуяв непрошеных гостей, залаяла собака. На ее лай из дома на крыльцо вышел пожилой мужчина с двустволкой в руке. Осмотрел двор, цыкнул на собаку и вернулся в дом. Собака умолкла и, обиженно поджав хвост, ушла в будку. Пошли дальше. Пол тоннеля, извиваясь, то спускался вниз, то снова поднимался на прежний уровень. Боковых ходов стало больше. Виднелись следы свежей выработки,  под подошвами берцев захрустели кусочки угля. Группа усилила осторожность, продвигаясь к намеченной цели.

                    Белогорск, август 2014-го. 4-й день операции «Заря», день.

 Полковник Дугин сидел в своем кабинете. Команды на начало операции по изобличению генерала Сергунина все не поступало. Начальник разведки АТО цыкал на Дугина, что на «бобика», невзирая на его мотивацию – готовящийся прорыв в районе села Садовое заранее был обречен на провал. Противник усилил количество бронетехники и артиллерии в этом районе. И на «ополченцев» это было не похоже. Ну откуда у них столько техники появилось, и в такой короткий срок?  Тем более - кто из местных «вождей» мог провести такую операцию по всем правилам тактики и стратегии? Майор - красавец! У него этого не отнимешь. Имея такой ресурс в живой силе и технике - почему бы не повоевать? Да еще такой матерый кротище в штабе противника! Сказка, а не позиция. А руководство молчало и не развязывало ему руки.

Прибывшее пополнение, которое решили использовать для прорыва кольца, конкретно поставленной задачи не имело. Военнослужащих направили в бригаду для  пополнения и доукомплектования подразделений. Побеседовав с бойцами, Дугин впал в отчаяние. Почти половина из них прошла, всего-навсего, двухнедельную подготовку на полигоне. Человек двадцать вообще в армии не служили. И из них собрались формировать группу прорыва? Чувствуя, что начинает мысленно заводиться, сам себя накручивая, Дугин встал со стула и пошел в кабинет, в котором разместилась группа Гладышева. Двое бойцов спали, а Гладышев в наушниках сидел перед ноутом и смотрел боевик.

- Новости есть?

- Что? – Гладышев снял наушники.

- Новости, говорю, есть?

- Аааа. Нет. Глухо. Слушай, Саш, может, украдем его по-тихому? Ну, сколько ждать можно? Скачаем инфу и закопаем в посадке. Или в штольню его. Фуууххх - и нету. Ты видел, сколько свежего «мяса» для него приехало?

- Видел. Точно, что «мясом» скоро станет, – Дугин достал сигарету и подкурил.

- И что? – Гладышев включил электрочайник и насыпал в алюминиевую кружку растворимый кофе.

- Не знаю, ничего не знаю. С Уваровым второй час связи нет. Майор, по всей видимости, глушилки врубил. Я ездил в Белогорск на ближайший к Солегорску блокпост. Судя по канонаде, их сейчас долбят на всю катушку. А эти «яйца чешут».

- Вот и давай: раз - и в дамках. А инфу, что получим, потом залегендируем и сольем через инет или свободную прессу, или еще как.  Мы что, не придумаем? Давай, решай!

- Ладно, сейчас еще раз схожу, понюхаю, что там, и тогда будем решать.

- Понюхай, понюхай. Там уже давно только два запаха – крови и денег. Хоть и говорят, что они запаха не имеют. Имеют, и еще какой! Деньги это - запах Мальдив, потной мулатки на берегу океана, жареного мяса, насаженного негром-поваром в белом фартуке и колпаке на вертел, поливаемого белым сухим вином, – он встал, залил кофе кипятком. - Ты ведь знаешь, где я побывал за годы службы?

- Да знаю.

- Так вот. Я уже два месяца не могу видеть жареное мясо, шашлык. Они мне человечиной обгоревшей пахнут. Дугин - это что? Это все? Крышка уехала?

- У нас тут у всех крышка скоро уедет от этого дурдома. А когда тебя воротить стало?

- Да когда…  Два месяца назад. Когда в БМП, что впереди шла, с двух РПГешек влепили. Она и пыхнула, как свечка. Мы бойцов, что успели выскочить, песком и руками тушили. Вот после этого - все! - Гладышев взял чашку с кофе, сделал глоток. – Приехал  я домой, друзья на дачу пригласили на шашлык. И только шампуры с мясом на мангал поставили, только оно подрумяниваться стало и пошел запашок - тут меня и вывернуло наизнанку. Я теперь мясо только вареное ем. Во пипец, да? Может, к психиатру обратиться? Хотя, думаю, это лишнее. Комиссуют к едрене фене.

- Да, ты прав. У нас могут и списать по профессиональной непригодности. Ладно, я пошел.

- Давай, Саша, не тяни.

Дугин вышел из кабинета и пошел в штаб.

Солегорск, август 2014-го., 4-й день операции «Заря», день.             

Отбив очередную атаку, Уваров добрался до КП. Нервы уже не выдерживали у обеих сторон. Теперь противник сосредоточил основные силы на секторе Уварова, атака за атакой. В последней атаке чуть было не дошло до рукопашной, но спасли снайперы. Четыре девчонки под руководством Саныча заняли позиции на передовом защитном бруствере и открыли огонь. Били наступающей пехоте по ногам, преследуя двойную цель: обездвижить противника и остановить наступление, внеся в его ряды панику - падающий рядом молчаливый труп производит гораздо меньший психологический эффект, чем орущий и катающийся по земле товарищ. Да и после ранения из СВД - вряд ли раненый скоро вернется в строй, если вообще вернется. Противник отступил, не дойдя до позиции с полсотни метров, устилая поле боя трупами и утащив раненых. Снова начался шквальный минометный огонь. И, наконец - тишина. В этот раз потери были ужасными. Из тех, кто начал наступление три дня назад, осталась неполная рота. И то, половина бойцов имела ранения.  У Диденко в этот раз потерь было меньше, а батальон Лябаха вообще потерь не понес. В его секторе шла позиционная перестрелка.

Совещание устроили на КП Уварова. Пришел Диденко, чуть позже прибыл Лябах со своим заместителем. Молча пустили по кругу флягу со спиртом, поминая погибших товарищей. Закурили. Первым взял слово Уваров.

- Все, отцы-командиры, людей нужно уводить. Связи больше нет, нас глушат на всех частотах - и мобильных тоже. У меня остались неполная рота, полутанк и две бронемашины. Цепляем к ним два автобуса, в них - раненых. Лябах, твои и мои танкисты бьют по батарее. Лезем внагляк. Иначе до ночи всех положат.

- Уваров! Днем уходить - это смерть.

- А до ночи может никого не остаться. Они сейчас на расслабоне. Тоже сутки на ногах. У них же не по три расчета на орудие. Значит - тоже устали. Там сейчас, кроме боевого охранения, все спят. Вы сами знаете, как спросонья пушку наводить. Тем более - учтите, что орудия у противника по нашим позициям пристреляны. А движущаяся цель - это ведь совсем другое. Хоть десять минут, но мы выиграем. В нашей ситуации десять минут - это победа. Да! Десять минут! Главное - войти в непосредственный огневой контакт. Плюс - паника. А паника - это джокер. Нас не ждет никто. Решайтесь. Или сейчас, или …

- Я не согласен,- Диденко встал.- И бойцы мои днем не пойдут. Это самоубийство.

- А здесь остаться -  это что по вашему?

- Здесь мы, может, еще продержимся до ночи, пока боеприпасы есть. Ночью и пойдем.

- Комбат, мозги включи. Нас ночью уже ждать будут.

- Уваров! Уваров! Поговорить надо! – пронесся над позицией искаженный мегафоном голос Майора.

- Вот сука! Майор! Живой! Значит, Лис не дошел, - зло сплюнул Уваров и стал снимать снаряжение. – Сейчас иду! – крикнул в ответ, и командирам:

 – Дождитесь меня, узнаю, чего хочет. Хотя, наверняка снова будет сдачу предлагать, – взяв белый флаг, который стоял в углу КП и стал серым от пыли, взобрался на бруствер и пошел к угловой аптеке. Возле аптеки, оконные проемы которой зияли пустыми глазницами со следами копоти, все так же одиноко  стоял обгоревший остов автобуса. Из-за угла дома навстречу к нему вышел Майор.

- Я рад видеть, что ты жив, боец, – улыбнулся он.

- А я не очень. Что хотел? Быстро, без философии и исторических отступлений. И еще - близко не подходи, могу не сдержаться, – Уваров остановился в паре метров от Майора, засунув руки в карманы камуфляжных штанов.

- Хорошо-хорошо. Мое предложение в силе. Оружие и технику оставляете, сами уходите. Я даю вам транспорт и открываю проход, – Майор заложил руки за спину и внимательно посмотрел на Уварова.

- Майор, люди не пойдут на это!- зло сплюнул под ноги Сергей.

- Тогда вам кранты! – ухмыльнулся Майор.

- Ну, кранты - так кранты. Все? – Сергей опер древко флага об асфальт.

- В общем - да, хотя есть еще одно… – не отрывал взгляда от его лица Майор.

- Что?

- Ко мне в группу не передумал?

- Нет, не хочу. Мне здесь комфортней, чем с тобой и твоими «гусями» по всему шарику таскаться и везде сеять смерть. Майор, ведь всегда, во все времена у наших предков считалось честью умереть, защищая ту землю, на которой ты родился, а не на чужбине. Или ты забыл? Я нет, - Уваров собрался уйти, но потом остановился, передумав и решив продолжить разговор.

- Красиво говоришь, душевно так. Но зря, Уваров, зря. Ну что тебя здесь ждет? Ну, победите. А что дальше? Снова  пойдешь в свою ментовку жульбанов ловить? Ты же головастый мужик. Так что ты здесь делаешь? Какое будущее тебя ждет?

- Я? Я здесь свою страну защищаю, свой дом, свою дочь и своих друзей. Я за Украину здесь стою. Не за правительство, а за страну. За тех людей, что у меня за спиной, и за тех, кто впереди. Разницу сечешь? От таких уродов как ты защищаю. Ну чего ты сюда приполз? Чего вы все сюда как мухи на дерьмо лезете? Мы тебя сюда звали? Оставьте нас в покое, мы сами во всем разберемся. Народ не быдло. Он поймет - как ему жить, кто и за что должен ответить. И если народ решит, то мы и это правительство поменяем. Но это нам решать, а не вам за нас. Да, наверное, тебе, с твоими отравленными войной мозгами, этого не понять. У меня тоже есть к тебе предложение.

- Какое?

- Ты ведь бабки получил? Работу выполнил? Так? – теперь Уваров внимательно посмотрел на Майора.

- Ну, так.

- Слей инфу в сеть на заказчика. Пусть люди правду узнают. Или слабо? – хитро улыбнулся Сергей.

- Ха! Ну, ты даешь, Уваров. Ох, ты и наглец! Даже я до такого не додумался бы. Красавец. Нечего сказать. Хотя, какое-то зерно в этом есть. Но ведь со мной потом никто работать не будет, – Майор от удивления развел руками.

- А зачем тебе работать? Приватизируй себе какую-нибудь банановую республику, стань там царем, прынцэм, президентом и живи в свое удовольствие. Мозгов и денег у тебя на это хватит. Может, и я, потом как нибудь, к тебе в гости приеду… – Сергей достал сигарету и подкурил.

- Я подумаю. А пока - шутки в сторону. Даю на раздумье двадцать минут. Этого достаточно. Потом приступаю к ликвидации ваших оперативно-тактических групп. Прорыва, подкрепления - не будет. Дугину не обломилось.

- Еще вопрос можно?

- Ну, давай.

- Скажи, зачем именно сейчас нужна была эта мясорубка? Мне так, для проверки собственного мнения интересно, - Уваров докурил сигарету и, затушив окурок, метко бросил его в чудом уцелевшую уличную урну.

- Да что тебе отвечать? Ты и сам все прекрасно знаешь, и правильно понял. Уваров, иди ко мне. Плюнь на все. Дочку потом заберешь. Я же пробивал тебя, ты нам сто процентов подходишь, с такими мозгами. Засунь ты этот патриотизм глубоко и подальше. Ну, зачем тебе за этих киевских, как ты любишь говорить – «пионэров» -  здесь жопу рвать? Жизнью рисковать?

- Я не из-за них здесь, я в окопе из-за пацанов моих, и из-за того, о чем раньше тебе говорил. Если ты не знаешь, то я поясню. У нас уже давно Рада и Правительство отдельно живут, а народ и Украина - отдельно.

- Понял, уважаю! Я сам когда то таким был, пока Родина наотмашь по лицу не дала. Ну ладно, я постараюсь аккуратно.

- Что аккуратно?

- В плен тебя взять аккуратно, а потом посмотрим – может, изменишь решение.

- В плен? А хрен тебе между глаз, Майор. Хотя, я готов хоть сейчас. И Диденко, и Лябах - только бойцов отпусти.

- Нет! Или уходите без оружия, или плен.

- Да пойми ты! Им оружие оставить - это себе на горло наступить. Бог с ним, с боекомплектом. Оставьте стволы и технику, мы сами уйдем, пустые, – Уваров, разнервничавшись, снова закурил.

- Нет, Уваров. Выход без оружия - это хуже чем плен. А мне нужно подорвать моральный дух ваших бойцов. Унизить их, чтобы другие задумались.

- Да я это понял, можешь не разжевывать. Я все равно это есть не буду. Все! Разбежались, – Уваров резко развернулся и пошел к своим позициям.

Майор хотел что-то крикнуть ему вдогонку, но потом передумал и, махнув рукой, быстрым шагом пошел к баррикаде.

Уваров, зайдя на КП, присел у бетонного блока.

- Вот и все, отцы командиры. Через двадцать минут нас начнут убивать, а потом брать в плен. Или выход без оружия - или пипец. Первое не обсуждается, значит - остается второе. Через двадцать минут нас здесь не должно быть. Если он пообещал - так оно и будет. Задавят огнем, прижмут к земле, загонят в укрытия. А потом возьмут нас тепленькими. Помяните мое слово. У меня боеприпасов на один хороший бой. Поэтому, есть еще шанс уйти, громко хлопнув дверью и поломав Майору все его планы, потому  что такой вариант его никак не устраивает. Ну, что? Решайтесь!

- Мы остаемся! – Диденко встал.

- Лябах, ты?

- Мои тоже. Мы ночью будем отходить.

- Тогда, желаю успеха! Саныч, заводи! А мне люди дороже непонятных игр командования. Под суд, под трибунал. Наплевать! Бывайте, отцы-командиры, легкого вам плена, – Уваров козырнул и побежал в голову маленькой колонны, которая выстроилась под прикрытием пятиэтажек. Колонна состояла из чудом отремонтированного за ночь под огнем противника танка, у которого была заклинена башня, «Машки» и «Бати», к которым на жестких сцепках прицепили по автобусу. В один автобус сложили тела погибших, во втором разместили раненых. Неполная рота десанта на броне и в пешем строю покинула свою позицию.

Как и предполагал Уваров, противник никак не ожидал от него такого безрассудного поступка. На подходе танкисты сходу уложили три снаряда по вражеским позициям и блиндажам, в которых отдыхали артиллерийские расчеты, создав панику. Боевое охранение ответило редким огнем. Десантники ворвались на батарею , захватили орудия. В свежеотрытых капонирах захватили две БМД. Пинками, кулаками и прикладами автоматов прогнали не пришедшие в себя после сна экипажи бронемашин. На них же раскатали позиции двух минометных батарей. Спасаясь от огня бронемашин и танка, десантники, бойцы охранения  и артиллеристы противника, беспорядочно отстреливаясь, рассеялись в лесополосе и полях засеянных подсолнечником. Преследовать их не стали.

Выставив боевое охранение, бойцы Уварова развернули захваченные орудия и, наведя их на позиции бронетехники второй группировки противника, дали три залпа. Хотели еще, но Сергей не позволил. Связи с бригадой по-прежнему не было. И время терять было нельзя. Нужно было уходить, пока противник не опомнился и не накрыл их ответным огнем. Два орудия прицепили к паре уцелевших «Уралов», а два оставшихся - подорвали. После чего ушли. Ушли, отстреливаясь от начавшего приходить в себя противника.

А потом они нарвались на вторую линию обороны,  на которой только-только начали развертывание войск. Позиции еще готовились, и десантники Уварова свалились на них, как снег на голову.  Это их и спасло. Снова бой с колес. Две БМД, захваченные у противника, пришлись весьма кстати. Снизив скорость до скорости передвижения пеших бойцов, экипажи бронемашин открыли плотный огонь по ошеломленному противнику. Вот только они нарвались не на ополченцев. Отступив и перегруппировавшись, противник открыл ответный огонь. Но остановить рвущихся из кольца бойцов уже ничего не могло. И они прошли. Прошли и через эти позиции. Уваров шел в пешем строю, стреляя из автомата. Видел, как падают бойцы, как их затаскивают, забрасывают на броню, не разбираясь - убит или только ранен. Главное - не остановиться, а идти, идти, как бы тяжело ни было. Прошли, вырвались и из этого кольца. Уваров сразу приказал изменить направление движения и прекратить огонь. И вовремя!  Слева и сзади, там, где они должны были находиться, в землю впились огненные стрелы «Градов». Еще раз изменили направление, потом еще раз, и еще, так и шли зигзагами. Через час остановился танк, которому в последнем бою крепко досталось от вражеских гранатометчиков. Тянуть здоровенную затихшую махину было бессмысленно. По всей видимости, заклинило торсионный вал, и ведущее колесо перестало вращаться. Гусеницы не двигались.  Две БМД, взрывая гусеницами землю, протянули танк несколько десятков метров. После этого попытки прекратили. Танк заминировали, но взрывать не стали, боясь выдать свое местонахождение. Ближе к вечеру вышли к дальнему Белогорскому блокпосту. Удивленные бойцы чуть было не открыли огонь. По бригаде уже прошел слух, что всех, кто был в «котле», взяли в плен. Уваров связался со штабом и доложил о прибытии своего подразделения. После чего стали ждать приезда отцов-командиров и разбора «полетов».

На блокпосту, по чистой случайности, оказался военврач, который приехал к своему другу - командиру взвода, несшего охрану. Военврач был молод, решителен и не боялся брать на себя ответственность.  Вместе с фельдшерами, и здоровыми бойцами, оборудовали лазарет и занялись оказанием помощи раненым. Ждать, пока прибудут медики из бригады, он не стал, уйдя с головой в работу.                                                                                      

После того, как Уваров попрощался с комбатами, Диденко и Лябах пришли на позиции нацгвардейцев. Спустились в подвал красного домика. Дом, несмотря на давнюю постройку, оказался на удивление крепким - выдержал прямое попадание артиллерийского снаряда. Удар пришелся в угол. Разорвавшийся снаряд оставил в красной кирпичной кладке глубокую выемку, от которой по стене протянулись три ломаные трещины длиной до метра.

- Что будем делать, комбат? – Лябах сел за стол, ножом вскрыл пластиковый пакет с сухпаем.  – У тебя спирт есть?

- Спирта нет. Водка есть, только не время сейчас ее пить. Если Майор не обманул, то минут через десять нас ждет артобстрел. Я своим команду дал уйти в укрытия. До ночи продержимся, а там уйдем.

- Ладно, - Лябах, разрезав пополам содержимое пакета, встал и, жуя на ходу, пошел к выходу. – Я к себе, водка подождет.

- Давай, до связи, – Диденко поднялся наверх, прошел по позиции.

На передовом заслоне оставалось дежурное отделение. Бойцы оборудовали укрытия, защищающие их от осколков. К сожалению, от прямого попадания защиты не было. Все остальные ушли в бомбоубежище, которое нашли по совету Уварова. Убежище оказалось вполне пригодным для жизни. Даже система фильтрации воздуха работала. Был свет, и была вода. В одной из комнат устроили лазарет, а убитых, как и раньше, продолжали складывать в дальнем цеху завода. Диденко грустным взглядом окинул позицию, стоявшие там и сям обгоревшие и развороченные остовы бронетехники и грузовых машин. Изрытое воронками от снарядов, с торчащими хвостовиками «Градов», бетонное покрытие заводского двора. Услышал звук далекого залпа и поспешил в убежище.

Лябах, придя на позицию своего батальона, закрепившегося в восточном микрорайоне Солегорска, подозвал своего заместителя.

- Николай! Ты слышал, что сказал Уваров?

- Да слышал, как не слышать.

- Ну, и что думаешь по этому поводу?

- Уходить нужно было вместе с ними. У него мозги здорово варят, хоть он и не кадровый. Уваров прав, нам ночью не уйти. Не дадут, да и там, в поле, ждать будут.

- Умница! Вот и я о том же. Смотри! Если наших бойцов возьмут в плен, то их на таких же пленных и обменяют. А вот если нас возьмут, то сидеть нам с тобой придется очень долго. Так что, Николай?

- Что?

- Делать что будем? – повысил голос до крика Лябах.

- Тикать надо, «шо робыть - шо робыть»… – перешел на более привычный для него украинский язык заместитель.

- О! Дошло, наконец! Давай команду всем в укрытия, и погнали. Я в машине тебя жду.

Лябах развернулся и пошел к спрятанному в торговом зале магазина, витрина которого была разворочена танковым снарядом, «Патриоту». Через пару минут прибежал запыхавшийся заместитель. Сел в салон, захлопнул дверь. Автомобиль резко стартанул с места и понесся по пустым улицам к выезду из города под недоумевающими взглядами бойцов.

- Куда это они? - спросил пожилой боец у командира взвода – двадцатипятилетнего парня, пившего из алюминиевой кружки чай.

- За подмогой, наверное….  Комбат так сказал, – офицер презрительно сплюнул вслед удаляющемуся автомобилю. – Шкуру свою они от плена спасают, вот куда! Давай, скажи парням подальше отойти с передка. Если артобстрел снова начнется - обойдемся без потерь. А потом, если решим уходить, все ближе к городской окраине будет.

Боец пошел по позиции, оповещая добровольцев. Бойцы, не понимая, чем вызвано такое распоряжение, не спешили его исполнять. Кто-то ушел с позиций и укрылся в здании школы, метрах в трехстах от передового рубежа. А кто-то остался на передовой, в раздумьях о том, что теперь делать. Бегство командиров отбило всякую охоту к сопротивлению. Начал работать инстинкт самосохранения: переодеться в гражданку, спрятать оружие, документы и уходить к своим - садами, полями, посадками. Как получится.

                                  Солегорск, август 2014-го, штаб сил ДНР, день.

Майор в здании городского отдела милиции Солегорска посмотрел на часы. Секундная стрелка  швейцарского хронометра добегала последний круг, заканчивая отсчет времени, отпущенного противнику на принятие решения о сдаче.  Все. Время вышло. Майор взял в руки трубку станции спутниковой связи.

- Всем нечетным, начали работать. Четвертый, через двадцать минут ты должен быть на заводе. Шестой, ваш центр. Восьмой, восточный жилмассив. На подходе связываетесь с нечетными, работающими в ваших секторах. Корректируете огонь. Всех пленных потом к штабу. Артиллерии работать аккуратно, нужно просто загнать их в укрытия, не давать поднять голову, пока не подойдет броня. Подключите минометчиков.

- Босс, сектор «Бетта» не выходит на связь, – самый молодой из аналитиков подошел к Майору. Может беспилотник послать? Что у них там могло случиться?

- А раньше не могли додуматься, чтобы держать всю зону под контролем? Финал почуяли? Расслабились? Быстро, Студент, туда беспилотник, и второй - на позиции Уварова. Где телевизионщики?

- В этом - как его? - в зале для актов или как он там называется, – покраснел Студент.

- Зал для актов! Ха! Хорошо сказал. Надо запомнить. Но сейчас он называется не актовый зал, а учебный класс - ты табличку видел?

- Нет, не видел, мне местные так его назвали.

- Понятно, поколение пепси. Работать и не расслабляться. Нам доиграть красиво нужно.

Майор отошел к окну затянутому плотными шторами. Выглянул в щель. Солнце перевалило зенит и стало склоняться к горизонту. – Скоро финал! -  удовлетворенно подумал Майор.

Он действительно устал за этот долгий летний месяц. Обычно он не принимал участия в боевых действиях и не планировал операций, подобных этой. Но просьба «Хозяина» и оплата по более высокому тарифу склонили Майора и членов его группы согласиться выполнить этот  заказ.

- Босс! – Студент снова стоял возле него с виноватым видом.

- Что у тебя?

- В южном секторе противника нет.

- Что? – Майор не сразу понял смысл слов сказанных аналитиком. – Противника нет? Правильно, попрятались от артобстрела.

- Да нет, босс, их там вообще нет, ни бойцов, ни техники. И еще…

- Что – «еще»? Да не тяни ты кота за яйца! Что там еще стряслось?

- В секторе «Бетта» разбитые позиции, уничтоженная техника, орудия, тягачи, бронетехника, минометные батареи. Видны следы боя и следы продвижения техники в сторону Белогорска, – он умолк.

Майор несколько секунд молчал, а потом начал хохотать. Аналитики удивленно уставились на своего командира, но Майор хохотал без остановки, что-то приговаривая вполголоса. Наконец, он умолк. Вытер слезы тыльной стороной ладони.

- Что, умыли вас, мальчики? – и вышел из кабинета. Быстро спустился по лестнице на первый этаж, минуя вытянувшегося часового, выскочил на улицу. Запрыгнул на сиденье «Ровера», взял в руку переговорное устройство коротковолновой радиостанции.

- Шестой, Майору связь.

- На связи Шестой, - отозвался переговорник.

- Что у вас?

- Не поверите, Майор - пусто.

- Отчего же - не поверю? - очень даже верю тебе, Шестой. Ладно, зачищайте позиции и выдвигайтесь в сектор «Бетта». Пока примешь командование там. Прибудешь на место - доложишь о потерях.

Солегорск, август 2014-го, 4-й день операции «Заря», группа зачистки.

Капитан Краснов, он же «Четвертый», получив от Майора команду выдвигаться, надел шлем и вышел из штабного блиндажа. Жаль было покидать этот блокпост. Но, ничего не поделаешь. Передышка окончена, пора отрабатывать долг.

Два месяца назад Краснова вызвал к себе комбриг. Капитан зашел в кабинет, отрапортовал по форме, как полагается.

- Ты рапорт в академию подавал? – не вставая из-за стола и не отвечая на приветствие, спросил полковник.

- Так точно, подавал.

- И живешь в общаге с женой и сыном? И жена снова беременная?

- Так точно!

- И повышения по службе ждешь, и звание очередное уже пересидел полгода?

- Так точно, товарищ полковник! – Краснов не понимал, куда клонит командир.

- Тогда слушай сюда, капитан. Нужно месяца на три съездить в командировку к соседям нашим. Помочь братскому народу в борьбе с «фашистской хунтой» и «бандеровцами» всякими. Это, типа - как деды наши в 1937-м в Испанию ездили. Поедешь с Беловым и Михеевым. Если согласен - завтра получишь ордер на квартиру в новом доме, что в Заводском районе неделю назад сдали в эксплуатацию. Все остальное - по прибытию. Согласен?

- Так точно, товарищ полковник! – не задумываясь, ответил Краснов.

- Вот и хорошо. Зайдешь к начальнику штаба, там получишь все, что необходимо. Потом в финчасти аванс денежного довольствия. Оплата вам один к трем начисляется, плюс - суточные и полевые там, ну, сам знаешь. И на месте вам добавят премиальных. Для всех – уехал на учения. С тобой отправляются Белов и Михеев. Свободен.

Краснов козырнул, четко развернувшись, чуть ли не строевым шагом, вышел из кабинета. Зашел к начальнику штаба, получил конверт с методичками и предписанием, в финчасти получил деньги и пошел искать своих попутчиков.

Белова и Михеева он нашел в кафе неподалеку от въездных ворот в часть. На столе стояли бутылка водки, опорожненная на две трети, салаты из квашеной капусты и соленых огурцов, тарелки с пельменями. Краснов присел за стол.

- Привет, парни! Что празднуем?

- Начало учений, мать их так! – дыхнул на него водочным перегаром и запахом лука Белов. – Будешь? – он поднял почти пустую бутылку.

- Буду. Я тоже закажу сейчас, – он взмахом руки подозвал официантку, заказал графин водки, салат, порцию селедки и жареной картошки с отбивной. Белов разлил остаток «наркомовской» по стаканам, и они, не чокаясь, выпили. Краснов закурил.

- А вам что пообещали за участие в учениях? – спросил он, глядя на уже слегка окосевших офицеров.

- Мне квартиру, – икнул Белов.

- А мне квартиру, а потом перевод во Владик, как я хотел.

- Ну и зачем малой, тогда тебе тут квартира? И причем тут перевод? – недоумевающе посмотрел на Михеева Белов.

- А за какой хрен я там себе жилье куплю? А так - тут квартиру скину, у меня уже клиент есть, а там куплю. А перевод? Невеха у меня там. Ее отец крутой мужик - зверофермы там, пушнина под Владиком где-то. Икрой промышляет, крабами. Сказал - или туда, или вообще никак. Поеду, может и с армии потом свалю, если он меня к себе в дело возьмет.

- Молодец, старлей! Правильным курсом идешь. В армии ловить нечего. Сейчас в менты идти надо. Им поболе нашего платят. Но это все фигня, это все неглавное. Главное чтобы невеха твоя эти три месяца выдержала.

- Выдержит.

- Ну, и ладно.

Официантка принесла заказ Краснова. Офицеры продолжили пить. Михеев довольно быстро убрался, и они, вызвав такси, отправили  задремавшего за столом старлея в общежитие. Потом еще сами сидели до самого закрытия, и пили водку уже просто так, без закуски и тостов. В отличие от старлея, водка их не брала. Оба прекрасно понимали перспективу ближайших трех месяцев. Но для рядового офицера Российской армии в звании капитана, которому через десять лет светила нищенская пенсия (для одного хорошо, а для семьи - слезы), живущему с семьей, от зарплаты до зарплаты, в офицерской общаге - это была возможность изменить свою судьбу. Пусть и ценой других жизней, которые пришлось бы забрать, или отдать взамен свою. Оба прекрасно это понимали, поэтому тупо пили водку, пытаясь остановить бег мыслей. Выйдя из кафе, прошлись до общежития пешком, по пути обговаривая тему будущей командировки и последствия, которые могли наступить в ее ходе. А могли и не наступить. Но, для этого нужно было или отказаться от командировки, или найти место в тылу и не лезть на передовую. Вот это уже - как Бог даст.

Через три дня транзитным  транспортником они прилетели в Ростов. На аэродроме их встретил военный в камуфляжной форме, но без знаков различия и знаков принадлежности к какой либо армии мира. Собрал предписания. Молча кивнул на УАЗ. Когда все уселись, плавно стронул машину с места и выехал за пределы аэродрома. Поколесив по территории воинской части, выехал на пустырь, на котором был развернут палаточный городок. В палаточном городке офицеры получили под свое командование по усиленной роте десантников. Но это было сильно сказано. В состав подразделения входили и срочники, и контрактники, которые, так же как и Краснов, поехали на «учения». Вместе с тем, были и добровольцы, которые служили в десанте пять, десять, а то и пятнадцать лет назад. Подразделения усилили бронетехникой, танками, гаубичной и минометной батареей. Месяц, проведенный на полигоне под руководством все того же молчаливого офицера, который встретил их на аэродроме, не прошел даром. Из смеси десантников, артиллеристов и бронетехники к концу обучения получилась слаженная оперативно-тактическая боевая единица, готовая к выполнению поставленных задач. Перед выходом раздали деньги и дали возможность отправить их родным или просто позагонять на кредитные карточки.

Вечером собрали документы. Закрасили на бронетехнике все знаки принадлежности к воинским частям. Переоделись в камуфляж с непривычным рисунком и нашивками ДНР на рукавах. На погоны повязали георгиевские ленточки. Закрепили розданные флаги ДНР на танках и бронемашинах. Поздно ночью покинули территорию воинской части и начали движение в направлении Солегорска…

Получив команду от Майора, Краснов установил связь с артиллеристами, чтобы свои же, на подходе к заводу, их не покрошили и, одновременно, не дали поднять голову противнику. На полигоне они не раз отрабатывали такой маневр, поэтому бойцы действовали спокойно и уверенно. Несмотря на близость разрывов снарядов, под прикрытием танков и бронемашин быстро заняли территорию завода.  Тихо сняли наблюдателей противника. По данным разведчиков нашли проходы, ведущие к бомбоубежищу, запасные выходы из него. Блокировали их. Краснов связался с соседями. Дал команду артиллерии прекратить артобстрел. Повязав на шлем белый платок, Краснов направился к входной двери убежища и вызвал Диденко. Встретились возле входа, закрывающегося толстенной бронедверью.

- Комбат, сопротивление бесполезно, ты же видишь. Мы блокировали все выходы, попробуете прорваться - ляжете все. У меня команда или принудить к сдаче, или уничтожить.

- Хорошо, а если такой вариант – мы с офицерами сдаемся, а бойцов вы отпускаете?

- Можно и так, но только все должны пройти через фильтрационный пункт, – пожал плечами Краснов. - Подумай сам, где такую ораву держать и чем вас кормить? Поэтому думаю, что с рядовыми проблем не будет. Обещаю похлопотать перед начальством.

- Хорошо. Я сейчас спущусь, переговорю с людьми, – Диденко ушел, дверь убежища закрылась за ним.

Он молча прошел в центральный блок. Собрались офицеры, бойцы.

- Все, парни. У всех входов танки и бронетехника с пехотой. Если сдаемся, то нас с офицерами оставят, а вам дадут возможность уйти. Но только после регистрации.

Раздался гул голосов и отдельные выкрики.

- Кацапне в ножки кланяться? Хер им!

- Продали, суки позорные! Где гребанное подкрепление?

- Ты им веришь, комбат?

- Уходить надо было с десантом. А прорываться с чем? У нас патронов по полмагазина да по паре гранат.  Я лично смысла не вижу, – один из бойцов бросил автомат и пошел к входной двери. За ним еще один, и еще.

Через десять минут, в помещении бомбоубежища, на полу остались лежать автоматы с неполным боекомплектом, гранаты, да сломанная радиостанция.

Белогорск, август 2014-го, секторы групп  «Альфа» и «Бетта», день                                                                      

«Шестой»  (этот позывной получил Белов) с удивлением осматривал позиции, которые еще полчаса назад занимала оперативно-тактическая группа Уварова. Но кроме пустых гильз и искореженной бронетехники, да перепуганных жителей в подвалах пятиэтажек, его бойцы ничего не обнаружили. Он связался с куратором и доложил об уходе противника. Судя по свежим следам, оставленным гусеницами бронетехники, противник ушел в направлении Белогорска. – Ничего, далеко не уйдут! - подумал Белов. Первое кольцо уже замкнули и вот-вот должны были замкнуть второе. Он связался с «соседями» за линией баррикад, чтобы местные вояки еще, не дай Бог, не открыли по ним огонь. Оттуда пришел Бек, с ним три «кадыровца» и десятка два казаков.

- Что, ушел опер, да? – Бек огорченно осматривал позиции.

- Ушел, не видишь что ли?

- Да вижу, вижу! Хитрый лиса. Майор расстроится сильна. А ты теперь куда?

- Пока не знаю. Наверное, на исходную позицию, туда, где и были - ждем приказа.

- Тогда мы тут расположимся. Падаждем пака астальных павяжут,  – Бек дал команду своим людям занимать позиции, недавно служившие КП и укрытиями для бойцов Уварова и Саныча.

Минут через пятнадцать вышел на связь куратор и приказал Белову выдвигаться в район группы «Бетта», которая стояла на линии окружения. Приказал по прибытии доложить об обстановке и потерях. Не став переспрашивать, чем вызвано такое решение – им виднее там, в штабе -  Белов дал команду бойцам и, попрощавшись с Беком, отправился к указанному руководителем операции месту развертывания.

- Наверняка Уварова остановили! – подумал он с удовольствием. Со слов куратора он получил краткую характеристику противника, но самолюбие задело то, что ему доверили брать в плен обычного мента.

Каково же было удивление Белова, когда он увидел разгромленные позиции группы «Бетта», искореженные орудия, минометы, сожженную бронетехнику. Бойцы группы приводили позиции в порядок. Раненых грузили в «Урал». В стороне, под двумя серебристыми тополями, на траве лежали тела погибших, накрытые брезентом. Пересчитав видневшиеся из-под края брезента берцы, Белов насчитал двадцать шесть «двухсотых». К нему подошел офицер, командовавший группой. Молча протянул флягу. Выпили по глотку водки, помянули погибших.

- Во, бля, съездили на «учения»...

- Как получилось-то? Вот тебе и мент! – Белов глотнул еще водки. Подкурил сигарету.

- Да как-как - булки расслабили, вот как! Не ожидал никто. Батарея по ним, по их позициям отработала. Потом получили команду прекратить огонь и ждать. Бойцы полтора суток на ногах. Перекусили. Кто где нашел - попадали спать, – офицер тоже закурил и еще раз приложился к фляге. - Боевое охранение тоже расслабилось. Когда «хохлы» пошли на прорыв, то из-за пыли мои бойцы сразу не разобрали, кто это начал движение. Подумали - подкрепление или техника, что в районе Садового развернута была. Да и представить никто не мог, что они на прорыв решатся одной ротой пойти, средь бела дня. Дупля отбили, только когда танк три снаряда по позиции уложил. Да так метко! Ну, с перепуга, все врассыпную - паника, крики раненых, убитые. Мы морально не готовы были к этому. Нам же на переподготовке что обещали? Силовая поддержка, дальний огневой контакт. И, что против нас ополчение «бандеровское», а не регулярные части. А эти - злые, как черти, наглые, две БМД сходу захватили, экипажи прикладами и пинками с брони согнали, захватили орудия, машины. Мы в поле и по посадкам рассредоточились, хорошо хоть по нам не стреляли, а то бы все там, в подсолнухе остались. Они в сторону Садового откидались, два орудия взорвали, а два утащили, боеприпасы и провизию нашу взорвали и ушли. Ушли грамотно – мы пытались «Градами» их достать, но они направление поменяли, и где они сейчас - одному Богу известно.

- Понятно. Ладно, давай восстанавливать все, и моих бойцов разместить нужно.

- Пошли, разместим. А знаешь, что самое поганое в этой ситуации?

- Что?

- То, что погибшие «бандеровцы» в своей стране, да и в Европе гребанной, будут признаны героями, а наши – «погибшими на учениях». Я после сегодняшнего эпизода уже ни денег не хочу, ни должности новой. Какого хера мы в это дерьмо влезли? Чечни с Грузией мало было? Как теперь наши умники все это списывать будут - ума не приложу….

- Спишут, не переживай, главное нам самим в эти списки не попасть!

- Это точно!

 Офицеры еще по разу приложились к фляге, и пошли отдавать распоряжения бойцам, ошеломленно осматривавшим позиции. Энтузиазма у всех поубавилось, особенно при взгляде на двадцать шесть пар солдатских берцев, торчавших из-под края брезента. «Веселая» командировка к «соседям» оборачивалась совсем другим боком.                                                                                  

Бойцы батальона территориальной обороны, укрывшиеся в здании школы от очередного артобстрела, увидели, как к их позициям, на которых оставалась еще половина личного состава, подошли танки и бронемашины. Артобстрел прекратился и бойцы батальона, выходившие из укрытий, оказались под прицелом  пушечных и пулеметных стволов. Оказывать сопротивление было бесполезно, и примерно через полчаса все было закончено. Их разоружили, раненым оказали первую помощь. Нестройной колонной, бойцов, в оцеплении вооруженного конвоя, состоявшего из десантников противника, под свист и улюлюканье торжествующих донских казаков, повели по улице Солегорска в сторону центра города. Собранное оружие погрузили в кузов ЗиЛа. Оставшиеся на позиции десантники оседлали три БМД и шесть танков. Колонна развернулась и двинулась к восточной окраине города, минуя школу с притаившимися в ней добровольцами.

Михеев, которому достался позывной «Восьмой», вышел со своим подразделением на восточную окраину города. Пока не наступила темнота, привели в порядок укрепления, поврежденные огнем бронетехники, сопровождавшей добровольческий батальон. Михееву было жаль, что не удалось захватить у противника технику. Оставшиеся у добровольцев танк и БМД ушли на окраину города перед артобстрелом, а потом, подобрав десятка два идущих из города бойцов, двинулись в направлении расположения N-ской аэромобильной бригады.

В здании школы, избежавшие плена бойцы, успокоенные отсутствием противника, стали обсуждать ситуацию и решать, как вырываться из кольца.

- Что будем делать, командиры? – нарушил молчание пожилой боец.

- А что тут делать? Теперь нужно уходить маленькими группами. Желательно найти гражданку. Направление на Белогорск знают все, – взводный подкурил сигарету. – Хорошо, хоть дома шерстить не стали.

- Ты прав, командир, всем скопом нам не выйти, – подключился к разговору ещё один из бойцов. – Давайте человек по пять, и с темнотой - пойдем. Продукты надо поделить, воду.

- Да, это правильно. Давайте готовиться.

Сдвинув вместе три парты, они разложили припасы, потом поровну разделили между группами, на которые предварительно разбились. Две группы ушли, не дожидаясь темноты, остальные, перекусив, устроились на отдых, выставив боевое охранение. По улицам начали проезжать автомашины и бронетехника противника. Патрулей пока видно не было, но они могли появиться внезапно, поэтому следовало быть готовыми уйти в любой момент.

 С наступлением темноты, соблюдая осторожность, покинули здание школы и растворились в тихой летней ночи, впервые за эти дни не нарушаемой выстрелами и взрывами.

 Окраина Белогорска, август 2014-го, 4-й день операции «Заря», вечер.        

Уваров сидел на асфальте дорожного покрытия.  Опершись спиной о натруженную гусеницу «Бати», он редкими глотками пил спирт из фляги и одну за другой курил сигареты. Спиртом и сигаретами он разжился у молодого офицера, командовавшего охраной блокпоста. Лейтенант вопросов не задавал. Смотрел на прибывших бойцов вытаращенными глазами, с немым восхищением.

Уваров не мог поверить, что все закончено. Что они, оторвавшись от противника, вопреки здравому смыслу, остались живы и вышли к своим. Подошел Саныч.

- Серый, хватить себя этим дерьмом травить. Мы вышли. Потерь нет. Только раненые. Правда у бойцов по одному, по два патрона осталось, еще бы немного - и все, только рукопашный. Мы вышли, Серега, вышли! И пацаны с нами вышли! Серый, очнись!

- Ага, вышли…  Я знаю. Сейчас отойду. Трусит меня, Саныч, сильно. Ох, как трусит. Не от того, что было, а от того, что еще будет. Как сейчас на эти сытые рожи смотреть? Как докладывать? Сейчас, еще глоток и сигаретка - и все.

- О дочке подумай, Марину вспомни. Переключи мозг на позитив. Командир, все уже закончилось!

Уваров сделал глоток из фляги и убрал ее. Докурил сигарету и выстрелил окурком далеко в посадку.

- Нет, Саныч, ты не прав. Все еще только начинается, – он устало закрыл глаза.

Послышался шум двигателей подъезжающих автомобилей. К блокпосту с форсом, с визгом  шин, сцепившихся кубиками экстремального протектора с покрытым песком асфальтом, подлетели черный джип «Ленд Ровер» и два «Хаммера» защитного цвета. Остановились. Из «Ровера» вышел генерал Сергунин и командир бригады, а из «Хаммеров» полезла его свита. Генерал вышел, потянулся, небрежно принял рапорт от лейтенанта, прошел вперед и остановился напротив Уварова. Сложил руки за спиной и стал раскачиваться на носках импортных пустынных берцев. Подошли комбриг, начальник штаба бригады, комбат и свита генерала. Уваров окинул их равнодушным, усталым взглядом. Дугина не увидел.

- Уваров, ко мне! Доложите!

Сергей сплюнул на асфальт. Оттолкнувшись от теплого металла ведущего колеса «Бати», на удивление легко поднялся. Отряхнул окровавленный, прожженный, рваный камуфляж. Шагнул навстречу генералу.

- Доложите нам, как вы предали Родину, свой воинский долг и товарищей, оставив позиции. Как вы допустили такие потери? Вам Родина доверила своих сыновей, а вы отдали их на растерзание врагу! Вы предатель, Уваров! И ответите за это перед военным трибуналом! Это я вам обещаю!

- Да, ради Бога! Я согласен! Только привет тебе, генерал, от пацанов, которых ты на убой послал. Разрешите передать, ваше благородие? – ухмыльнулся Сергей.

Рукоятка «Стечкина» привычно легла в ладонь. Патрон был в патроннике. Сергей увидел расширившиеся от ужаса зрачки предателя. Выстрел - и голова генерала разлетелась как спелый арбуз, испачкав кровью и осколками костей черепа стоявшего рядом комбрига, готовившегося произнести такую же пламенную, патриотичную речь.  Выстрел - и комбриг пошел догонять генерала по дороге, ведущей к судилищу Всевышнего. Уваров вскинул пистолет к виску, но нажать на спусковой крючок не успел. Появившийся из-за его спины Гладышев выбил «Стечкина» из напряженной руки и, обняв Сергея, одним нажатием большого пальца выключил ему сознание. Уваров безвольно осел на грязный асфальт шоссе.

- Что смотрите? – рявкнул Гладышев на генеральскую свиту. - Бегом бояр своих в брезент замотали и рапорта настрочили, что попали под обстрел разведгруппы противника. Кто не напишет - того тоже в брезент закатаю. Бойцы! Принять оружие у этих господ, а то кто-нибудь яйца себе с перепугу отстрелит, – он, взяв под мышки Уварова, подтащил его к БТРу и прислонил спиной к теплой, покрытой слоем пыли броне.

Лейтенант и солдат, ошалевшие от увиденного, собрали у приехавших с генералом офицеров оружие, провели их в блиндаж, где стоял грубо сколоченный стол сидя за которым, можно было писать. Прибежал запыхавшийся Дугин.

- Твою мать! Серега! Ты что натворил? Зачем? Мы же его допросить не успели….

- Да все пучком, Саша! Не кричи. Ну, не успели, ничего страшного. Он в своем ноуте все хранил. Мои парни уже его почту и прочую переписку, папки, файлы посмотрели. Генерал видимо амнезии боялся. Все, сученок, писал. Там информация и по поставкам оружия, и по закупке снаряжения. Схемы по откатам. Счета его заграничные с кодами, паролями и цифрами. Господа дармоеды сейчас напишут объяснительные, позже допросим официально. Погиб, мол, генерал, при исполнении служебного долга. Герой, бля! Еще орден героический посмертно получит. Все равно его только такой исход ждал. Зря, конечно, Уваров погорячился на глазах у всех. Где-то все равно протечет, ну да черт с ними. Главное, такой исход устроит министерство. Копать никто не будет.

- Хрен с ним, с орденом и с генералом этим ссученным! С остальными что?

- Плохо! Очень плохо! По моим сведениям начали артобстрел, загнали всех в укрытия. В это время подошли те силы, что на блокпосту и в Садовом разворачивались. В общем, заставили сдаться. Диденко с офицерами договорились, что они сдаются, а бойцов отпускают. Пока отпустили только часть. Лябах и его заместитель перед самым артобстрелом сели в машину и уехали. Где они - никто не знает. Судя по перехваченным нами радиопереговорам, батальон рассеялся. Кто пытается выходить самостоятельно, кто в плен попал. Нужно в этот район несколько мобильных поисковых групп отправить с провизией и медикаментами - пусть людей ищут и выводят.

- Сколько в плену?

- Никто не знает.

- А с Уваровым что?

- Я его выключил. Его сейчас спрятать нужно. Типа – нервный срыв, переутомление и все такое. Я Сережу в одно заведение определю, без журналистов и посетителей. Пусть в себя приходит.

- Это ты его в дурку спрятать хочешь?

- Ага! Шоковая терапия. Саша, я плохого не предложу, поверь мне. Две недели в психушке, в отдельной палате, такому как Уваров мозги на место быстро вправят. Ты же понимаешь, что он себя уже стер, когда решился в генерала выстрелить. А потом - снова стресс, что ему за это ничего не будет. Его теперь нужно прессануть и оставить сам на сам, с самим собой.

- А от общения с самим собой у него крышка не уедет, как у тебя с твоим мясом?

- Нет, мы подстрахуем.

- Ага, особенно окончание мне нравится…

- Не подкалывай, Дугин. Профи должны уважать друг друга и ценить. Даже, если они воюют на одной стороне. Я его очень уважаю, и я его вытяну!

- К себе?

- Не уверен. Я думаю - ему лучше уехать из страны, тем более он сам этого хотел. А я помогу. Ты ведь знаешь, что нелегал - это самое вкусное и дорогое, чем располагает разведка. А я верю, что и у нас вскоре будет очень перспективная СВР*

- Сволочь, ты все-таки, Гладышев!

- А ты?

- Да и я тоже. Ладно, пошли подметать и готовить декорации.

- Ну, пошли, совестливый ты наш. 

            Солегорск, август 2014-го, штаб Майора, вечер 4-й день операции «Заря».

Майор метался по кабинету аналитиков. На него удивленно смотрели члены его группы.

- Ушел! Ушел гаденыш! Уваров! Ох, Уваров, как  же я тебя недооценил! Ну, что вы пялитесь? Кто мне может объяснить, как ему удалось пройти через два кольца окружения? Вот это командир, вот это противник! Взял и нагадил мне напоследок. А эти рейнджеры хреновы - на расслабленных булках воевать приехали? Батарею гаубиц расхерячили! Две минометных батареи в песок закатали. Две пушки уволокли. Две БМД угнали. Мальчики! На вас поссали с водонапорной башни! Какие вы спецы после этого, если вас простой опер сделал? Он по прибытии на базу еще и генерала завалил! Отлично! Отлично! – Майор с размаху ударил кулаком в стену. – Ох, мент! Ох, ментяра! Как же я тебя недосчитал, как не уговорил! Ладно! – он остановился. – Крайних - нет!

_____________________________

*СВР – Служба внешней разведки Украины - орган государственной власти Украины, осуществляющий разведывательную деятельность в политической, экономической, военно-технической, научно-технической, информационной и экологической сферах, за пределами страны.

Сворачивайтесь! Мы здесь свою партию отыграли! Я к пленным, потом встречу сменщика. Приеду - чтобы все было готово к эвакуации! А еще лучше - если раньше. Маякнете о готовности! – он пнул ногой дверь и вышел из кабинета.

- Совсем у шефа башню оторвало! – один из аналитиков начал выключать аппаратуру и отсоединять шнуры.

- Дался ему этот Уваров.

- Дался. Он его в команду к нам хотел перетащить. А тот взял и обыграл шефа. Прикинь, что это для самолюбия Майора значит. Какой-то опер и сборная, еле живая рота десантников, поломали его задумку и лишили полноты победы.

- Ну, не сильно они его задумку и поломали. Пленных девать некуда. До утра сортировать будут.

- Но основного противника нет. А ведь прав Майор - как можно было пройти через два кольца? – так, обсуждая последние события и делясь впечатлениями, спецы продолжили разбирать аппаратуру. Смотали кабели, свернули антенны, упаковывая оборудование в походные контейнеры.

Лис лежал у полузасыпанного выхода из штольни, в десяти метрах от входа в детский сад, в котором базировалась группа Майора. Он видел, как из дверей выскочил взведенный Майор, прыгнул в джип, и два черных «Ровера», резко стартовав, понеслись в сторону города. У входа остался один часовой.

- Работаем! - Лис бросил камешек в кусты роз растущих на клумбе перед входом. Часовой резко развернулся и присел, взяв наизготовку непривычного вида автомат, оснащенный ПБСом. Лезвие брошенного ножа вошло точно между срезом защитного кевларового шлема и воротником бронежилета.

- Пошли!

Осторожно осматриваясь, группа бойцов вышла из укрытия. Тихо вошли в здание. Шум передвигаемой мебели и голоса доносились из предпоследнего кабинета, расположенного по правой стороне полутемного коридора. Подошли ближе. В щель приоткрытой двери осмотрели комнату. Лис знаком показал – «работаем» - и в последний момент понял свою ошибку. После огневого контакта останется запах сгоревшего пороха и крови. Но остановить бойцов уже не мог. Короткие очереди автоматов - и, дернувшись, упали на пол аналитики Майора. Из соседнего кабинета в коридор в кувырке выпрыгнул еще один спец, но выстрелить не успел. Короткая очередь «Калашникова» на весу развернула летящее в прыжке тело. Отбросило его в дальний угол. Бойцы осторожно зашли в кабинет. Начали проверять трупы.

- Граната! - раздался истошный крик одного из бойцов. Он метнулся вперед, накрывая своим телом руку аналитика, в которой смертоносным сюрпризом лежало ребристое тело Ф-1 с выдернутой чекой. Все бросились врассыпную. Грохнул взрыв. Тело бойца подпрыгнуло вверх и опустилось, накрыв своего убийцу.

- Да, парни - это настоящая война, как деды наши воевали. Погибнуть самому, но спасти товарищей,- один из бойцов снял шлем и перекрестился. Остальные молча последовали его примеру.

- Курочим технику. Все носители с собой. Что поменьше и можно унести - забираем.

- Лис, – Наташа тронула его за плечо. Там еще кабинет, но дверь железная.

- Наверняка нора Майора. Будем ждать, - он обратился к одному из бойцов:

- Колян, вон цифровик лежит. Запечатлеть этих спецов нужно и того, что возле входа. И пальцы постарайтесь откатать. Потом - вон рулон пленки - в пластик замотайте их.

- Хорошо, Лис. А Игоря что - с ними?

- Нет, потом, когда все закончится, во дворе похороним, а если повезет транспортом разжиться - заберем с собой, – Лис и, следом за ним, Наталья вышли в коридор.

- Чего это у тебя бесята в глазах прыгают? – Лис повернулся к девушке.

- Да вот хочу спросить у тебя… Момент, конечно, не очень подходящий, но как-то вот залезло в голову и не вылезет никак.

- Ну, спрашивай, чего кота за хвост тянуть...

- Скажи, Лис, а ты бы лег со мной в постель?

От удивления у Лиса округлились глаза в разрезах балаклавы.

- Ты это чего?

- Да ничего. Меня же эти уроды, как вы мужики любите говорить – «во все дыры имели». Ты со мной после этого, ну не то, чтобы жить - переспать смог бы? Если не хочешь - можешь не отвечать…

- Натка! Извини, но ты дура! Я тебя видел голой, я видел, как ты со всем этим справилась. Я с тобой вторые сутки, и после всего этого я не только в постель - я действительно жить с тобой готов. Потому, что второй такой женщины, я думаю, больше никогда не повстречаю. Дай только выбраться из этого дерьма.

- Ты серьезно?

- А то! Я такую как ты всю свою недолгую жизнь искал.

- И тебе все равно, что со мной было?

- Странные вы все-таки существа, женщины. Нет! Мне не все равно! Поэтому я и хочу быть с тобой, защищать тебя. Я хочу, Натаха, чтобы ты родила детей и никогда не боялась, что этот кошмар может повториться. И, самое главное, чтобы перестала об этом вспоминать. Сможешь?

- Лис! Ты… Ты настоящий мужик! – она засмеялась. – Но есть один прикол.

- Какой?

- Гюльчатай, покажи личико….

Лис сломался от смеха пополам и присел на запыленный пол коридора, прислонившись спиной к стене.

- Чего ржешь? Я тебя только в балаклаве и видела. А вдруг ты урод какой. А я девушка видная. Снимай давай.

Лис снял шлем и стянул чулок балаклавы, прятавшей голову с коротким ежиком рыжих волос и веселой, наглой, усыпанной веснушками физиономией.

- Ой, так тебя за это Лисом прозвали? – девушка провела ладонью по его голове.

- За это и прозвали, а вообще зовусь Артем, – он снова натянул балаклаву и надел шлем. – Что, не оправдал ожиданий, не Джеймс Бонд?

- Глупый! Рыжий – моя мечта! Говорят, что рыжие ооочень темпераментные в постели! И однолюбы! Мне это подходит! – она поцеловала в губы вставшего во весь рост Лиса.

- Ладно, проехали. Как говорит командир - я тебя услышал. А теперь серьезно. То, что было до этого - это цветочки. Сейчас сюда вернутся звери. Волкодавы. Спецы, короче. Вперед не лезь. Мы их постараемся сработать из засады. Возьмешь «Стечкин» - ты с ним лучше управляешься, чем с автоматом - будешь страховать. Если что - стреляй не думая. Видишь цель - стреляй, не дожидаясь никого. Кстати, а где ты всему этому научилась?

- У меня брат офицер спецназа. И я тебя тоже услышала, не волнуйся за меня.

- Теперь понятно, откуда такая выучка и высокий морально-боевой дух. А где он сейчас?

- Не знаю, может в Кировограде, может в Херсоне…

- Вот и хорошо. Береги себя. Ты действительно мне нужна.

- Спасибо. Я буду стараться.

Лис заглянул в кабинет. Парни заканчивали упаковывать в полиэтиленовую пленку тело последнего из аналитиков.

- Заканчивайте быстрее, пора готовить встречу.

Бойцы заняли позиции во дворе. С убитого часового сняли форму и снарягу. Одели ее на подходящего по комплекции бойца. Лис проинструктировал его.

- Твоя задача только встретить. Мы не знаем их условных знаков, приветствий. Поэтому огонь откроем сразу, как только остановятся. А ты - сразу в дом, не геройствуй, у тебя самая опасная задача. – Лис хлопнул бойца по плечу, – и остальным:

 – Бьем сразу на поражение. Не раздумывая.

Продолжение следует.      

*Перепечатка  романа "Ротный" (зона АТО) без разрешения его автора запрещена.